пообещали они.
28
Я взял такси и через десять минут был на железнодорожном вокзале. Выяснил время отправления поезда в западном направлении и купил билет. Достал свой рюкзак из металлического шкафчика, спрятал его в чемодан и вышел на перрон. Закурил и стал ждать поезда. Когда подъехал поезд, поднялся в вагон, отыскал свое место, сел и уставился в окно. Время от времени мы проносились мимо маленьких деревень, похожих друг на друга своими раскисшими дорогами и бедными жилищами, потом начались леса. Я снял обувь и прилег. Прислушивался к перестуку колес и старался ни о чем не думать.
На третий день я пересел на другой поезд, через два дня – на следующий, все время на юг. Затем в одном маленьком городке сел на пароход и поплыл по Дону. У меня была прекрасная каюта. Утром, выйдя в коридор, увидел генерала, у него блестели погоны. Он очень вежливо поздоровался. Я слегка растерялся от этого приветствия: «Не аферист ли какой-нибудь?» – подумал. Нет, оказался настоящий. Вечером он сидел в ресторане с двумя офицерами и пил водку. На эстраде пела женщина, ему понравилась одна песня, он четыре раза просил ее повторить.
– Можно подумать, они ей что-нибудь подарят, – съязвил официант, с которым я как раз рассчитывался.
– Откуда тебе знать, может, и подарят, – сказал я.
– Это кагэбэшники, – сказал он, давая мне понять, что знает, о чем говорит.
Мы приплыли в Ростов вечером. Шел дождь. Пассажиры стояли и ждали, пока генерал с офицерами спустятся по трапу. На набережной стояли три черные «Волги». Два других генерала встречали нашего, отдали друг другу честь. Я глядел, и по коже ходили мурашки. Они уехали, после чего и нам позволили спуститься вниз.
До железнодорожного вокзала я доехал на такси. Поезд на Краснодар отходил в час ночи, так что время у меня было, и я нашел почту, она была недалеко от вокзала. Когда я услышал голос Манушак, у меня опять встал ком в горле:
– Манушак, как ты, моя милая девочка?
– Теперь хорошо, раз слышу твой голос, – ответила она.
– Я люблю тебя.
– После того, как тебя увезли в Россию, я каждое воскресенье хожу в армянскую церковь и ставлю свечи, прошу господа, чтоб вернул тебя с миром, но видишь, он не слышит меня, за человека не считает, а не то твои дела шли бы намного лучше, не оказался бы ты в таком положении.
– Может, это твои молитвы спасают меня, раз жив до сих пор.
– Ты и вправду так думаешь? – обрадовалась она.
Я сказал ей, где нахожусь и куда направляюсь:
– Послезавтра вечером позвоню, тогда и поговорим об остальном.
– Погоди, не уходи, я сыграю тебе, – сказала она.
Я стоял в кабине и слушал.
На другой день я приехал в Краснодар. На вокзале поставил чемодан в металлический шкафчик, набрал старый код, хорошенько проверил дверцу и вышел на улицу. Солнце сияло, было жарко. Я снял пальто, перекинул через руку, походил немного и вошел в закусочную возле остановки такси. Было чисто и уютно. Сел на плетеный стул и заказал пиво. Рядом со мной сидели таксисты. Я попросил спички, закурил, мы разговорились.
– Не знаете кого-нибудь, чтоб квартиру сдавали в пригороде недорого? – спросил я.
Ответил седой водитель:
– У моей родственницы маленький домик, она наверняка не откажется сдать комнату, у нее дочь в Москве учится, ей деньги нужны. Сегодня воскресенье, она дома должна быть, если хочешь, поехали, посмотрим.
Женщина лет под сорок встретила нас во дворе, кормила кур. У нее были черные волосы и большая грудь. Я почувствовал, что понравился ей, она увидела во мне в первую очередь мужчину и только потом возможного квартиранта. Мы обошли дом; у комнаты был отдельный вход со двора. Комната была довольно большая, окнами выходила в поле, в стене был камин. Стояли два стула, кровать, стол и шкаф. На кровати были шерстяной матрац и одеяло.
– Камин работает? – спросил я.
– Нет, когда похолодает, можешь купить жестяную печку, а трубу вывести в окно.
Мы немного поторговались о квартплате и сговорились на тридцати рублях в месяц. Взглянув на паспорт, она сказала: «И я в Майкопе родилась», – и вернула его. Таксист был доволен, что нашел квартиранта своей родственнице. Привез меня снова в город, я расплатился, и мы распрощались недалеко от вокзала.
Я собирался зайти в скобяной магазин, но рядом с ним заметил в витрине альбомы художников и остановился. На одном из альбомов крупными буквами было написано «Пикассо». Это имя я слышал от художников в духане Кития. Однажды один пьяный художник упомянул собаку какой-то породы и сравнил с художником: «Глазами он похож на эту собаку». Я задумался, но не смог вспомнить породу собаки. Зашел в магазин и пролистал этот альбом – там было много таких рисунков, что я просто не понял, что на них изображено.
Потом в скобяном я купил маленький топорик и пошел на вокзал. Забрал чемодан из камеры хранения и вернулся в новое жилище на такси. Как только я приоткрыл калитку, хозяйка выглянула в окно, оглядела мой багаж. «Вечером приглашаю на ужин», – сказала она. Я обошел дом и вошел в комнату. Чемодан спрятал в шкафу, снял обувь и прилег на кровать. У меня было такое ощущение, будто я откуда-то издалека вернулся в собственный дом, на душе стало спокойно.
На ужин у хозяйки была жареная колбаса, вареная картошка и кислая капуста. Прежде чем приняться за еду, она достала из холодильника бутылку водки и поставила на стол. Мы ее почти всю выпили. Она постоянно поправляла плотно облегавший ее свитер и специально выставляла вперед грудь. «Не успокоится, пока в глаза не ткнет мне этими титьками», – подумал я. Но делал вид, что ничего не понимаю. Под конец я поблагодарил ее, попрощался и ушел. Хотя этим дело не кончилось. Только я разделся, она постучала в дверь:
– Если у тебя остались сигареты, может, дашь одну?
Как только я открыл дверь, она, не дожидаясь приглашения, ступила через порог и вошла. Была в ночной рубашке. Я достал сигарету из пачки и протянул ей, но она не взяла, подошла и уткнулась мне в грудь.
– У меня невеста, – сказал я.
– Да хоть пять, какая разница. И у меня есть мужчина, ну и что?
– Она на днях приедет, не хочу, чтобы создалась неудобная ситуация.
– От меня ей ничего не узнать, не думай об этом.
Спустя два часа, уходя, она сказала:
– Мужик –
