— Да ерунда, — улыбнулся Павел. — У меня тоже так бывает. То вдруг кажется, что ключ в замке забыл, то — машину на сигнализацию не поставил. На самом деле все нормально.
— И все же можно я позвоню, успокоюсь?
Нестеров, все так же ласково улыбаясь, протянул ей мобильный телефон. Анна начала набирать номер.
— Из машины позвонить можно, — напомнил Павел. — Сядешь на заднее сиденье, нормально поговоришь. Зачем тебе стоять, как перед таксофоном?
— Нет-нет, я здесь. Вы идите, я сейчас догоню.
Пожав плечами, он направился к «мерседесу».
— Алла! Зоя Михайловна? Это Анна, референт Павла Андреевича. — Анна старалась говорить как можно тише, почти шепотом. — У меня к вам огромная просьба. Вы не могли бы посмотреть телефон фирмы, с которой мы в Шацке сотрудничаем. У вас наверняка должен быть в каких-нибудь документах. А то мне срочно позвонить нужно, а Павел Андреевич отошел.
Узнав номер телефона, Анна позвонила. Попросила к телефону Лариску.
— Ларис, мне нужна твоя помощь!
— Мы тут уже закончили, — довольно и весело отозвалась та. — Сидим, чай пьем. А что случилось?
— Потом объясню. Мой дом помнишь?
— Конечно.
— Там недалеко, у восьмого дома, небольшая площадка с двумя скамейками. На ней бабульки местные собираются. Всегда кто-нибудь сидит. Поезжай туда, поговори с ними. Попроси, если они меня сегодня увидят, пусть виду не показывают, что со мной знакомы. Скажи — я в Москве в фирму устроилась. Туда только москвичей брали, а я соврала, что москвичка. Тот мужчина, который со мной, — мой начальник. И если узнает, что я местная, сразу уволит. А в Москве работу трудно найти, Наташка голодать будет — в общем, пожалостней что-нибудь придумай. Хорошо?
Лариска ответила не сразу:
— Да что случилось-то? Ты толком объяснить можешь?
— Потом! Пожалуйста, Лариса! — взмолилась Анна.
— Правда расскажешь?
— Конечно!
— Ну смотри. Ловлю на слове. Так… А тут же вроде не так близко. Я успею?
— Успеешь!
Сев в машину, Анна отдала телефон Павлу.
— Ну как дверь? — поинтересовался тот. — Все нормально?
— Что? А, да-да, все нормально. Вы оказались правы — дверь закрыта. Извините, что долго разговаривала. Соседка старенькая. Пока спустилась, пока назад поднялась, — забормотала она и зачем-то добавила: — Я понимаю, что дорого. Но телефон ведь на фирму зарегистрирован — я скажу в бухгалтерии, чтоб из моей зарплаты вычли.
— Ну перестань, а! — с улыбкой попросил Павел. — Из какой зарплаты?
Шофер отвернулся к окну, пряча усмешку.
— Вон Васильевич даже над тобой смеется, — кивнул в его сторону Павел. — А если б не знал меня, подумал бы, что я крохобор, из-за копейки удавиться готов.
— А кстати, я так и подумал, — скорбно проговорил Васильевич, сделав серьезное лицо.
Павел развел руками:
— Во! Тем более! Поехали. Прямо по трассе.
— Подождите! — вскинулась Анна. Почувствовала, что кровь бросилась в лицо, прижала к шекам дрожащие пальцы.
— Я утром торопилась, не позавтракала. А сейчас от голода даже голова кружится. Может, перекусим где-нибудь?
— Конечно. Дело хорошее. Васильевич, давай к какому-нибудь ресторанчику.
Машина остановилась на обочине. Нестеров посмотрел в окно:
— Еще вперед немного, метров тридцать. «Мерседес» тронулся с места.
— Стоп! Вот здесь. — Павел повернулся к Анне. — Вот здесь сломалась в тот вечер моя машина. С этого начинается та самая история, которую я хотел рассказать.
Они вышли из машины. Павел помог Анне спуститься с крутой земляной насыпи. Остановился, окинул взглядом небольшие деревянные домики, нестройным рядком тянущиеся вдоль дороги.
— Я даже не знаю сейчас, в каком из домов провел ту ночь. Эти избушки так похожи. Конечно, если поближе подойти.
— Нет! Не надо поближе! — вырвалось у Анны. — Зачем? Мы же погулять хотели. Давайте просто пройдемся, поговорим.
Павел взглянул на нее удивленно:
— А здесь-то ты почему со мной на «вы» разговариваешь? Мы ведь не на работе. Стесняешься? Боишься? Что с тобой происходит?
Она виновато и успокаивающе улыбнулась. Нестеров в ответ коротко и нежно коснулся ее пальцев.
Они шли по узенькой тропинке. Анна двигалась следом за Павлом, опустив голову, чтобы встречным прохожим труднее было ее узнать.
Тропинка кончилась. Павел замедлил шаг. Дождался, пока Анна поравняется с ним.
— Так вот, — снова начал он. — Ночь, машина сломалась. Деваться некуда. Пришлось проситься на ночлег. Я провел ночь в одном из этих домишек. Это была невероятная, сумасшедшая ночь. Еще недавно я был абсолютно уверен, что ничего счастливей в моей жизни уже не будет.
Замолчал, как бы оценивая сказанное со стороны. Усмехнулся:
— Я понимаю, что звучит слишком высокопарно, но это действительно так! С тех пор я понял, что все эти разговоры о «невидимых нитях», о притяжении сердец — не пустые слова. Но давай по порядку.
Нестеров поднял голову. Отсутствующим взглядом посмотрел куда-то поверх домов:
— В каком-то из этих домиков живет красивая молодая женщина. Она замужем. И, наверное, у нее все хорошо.
Сердце Анны колотилось в бешеном ритме.
— Зачем ты мне все это рассказываешь?
— А ты дослушай.
Павел рассказывал об их давней встрече. О собаке. О зеленом абажуре. О пирожках. О том, что она и так знала до мельчайших подробностей.
Они шли мимо пятачка. Тайком от Павла Анна бросила взгляд в сторону скамеек. Там сидело шестеро старушек. Все шестеро молча смотрели на Павла с Анной. Одна из бывших соседок заговорщически подмигнула. Приложила палец к губам.
Анна быстро отвернулась. Взглянула на Павла. Тот вроде ничего не заметил.
— А она сказала: «Уезжай. Забудь обо мне…»
Павел остановился, повернулся к Анне. Обнял ее за плечи:
— Я мог бы сейчас найти ее. Мог бы нарушить данное слово. Она бы простила. Уверен, что простила бы! Знаешь, почему я этого не делаю? Потому что сейчас рядом со мной женщина, которая мне еще дороже.
И Анна скорее почувствовала, поняла по губам, чем услышала:
— Я люблю тебя, Анна.
Глава 21
«Мерседес» остановился у подъезда Анны. Несмотря на возражения подруги, Лариска вылезла из машины вместе с ней.
Как только машина скрылась в арке, Лариска схватила Анну за руку. Остановила, не дав войти в подъезд:
— Ну-ну, давай колись. Я уже полдня как на иголках. Что у тебя случилось-то? Должна же я знать, из-за чего бедных бабулек обманывала?
Анна знала, что подруга обязательно об этом спросит, и по дороге придумала ответ. Но сказать такое было трудно. Очень трудно. Это означало бы окончательный разрыв с Лариской. И все-таки она выдавила из себя:
