Рабочий процесс был весьма трудоёмким – чтобы получить 1 килограмм серебра требовалось добыть 4 тонны руды и нарубить 20 тонн древесины. Помимо «работных людей» с мастерами у плавилен и на шахтах, требовалось задействовать массу людей для рубки леса и получения древесного угля, на котором тогда велись все плавки металлов.
Из-за сложностей климата добывали первое русское серебро не круглогодично – завод у притоков Аргуни работал лишь с апреля по октябрь. Когда начинались холода и вставали реки, завод закрывали, мастера с инструментами уезжали на всю зиму в Нерчинск и возвращались лишь следующей весной.
Зимой караваны увозили на запад добытый драгметалл. Свинец, являвшийся побочным продуктом добычи серебра, тоже не оставался без дела – завод под Нерчинском стал так же первым в нашей стране крупным производителем и этого, пусть не драгоценного, но тоже нужного металла. Везти свинец из Забайкалья в европейскую часть России было не слишком выгодно, зато им торговали по всей Сибири и русским владениям на Дальнем Востоке. Почти сразу нерчинский свинец сыграл свою роль и на международном рынке – в 1705 году царь Пётр I приказал доставить его пробную партию в Архангельск, в ту эпоху наш главный торговый порт. После такой коммерческой демонстрации цены на импортный свинец, привозимый в Россию европейскими купцами, сразу упали в два раза.
В 1709 году, когда далеко на западе гремела битва под Полтавой, за Байкалом на серебряном заводе трудились 4 мастера, 10 подмастерьёв и 59 иных «работных людей». В разгар решающих баталий со шведами Россия получила из Забайкалья свыше 41 тонны свинца, главным образом использовавшегося для производства ружейных пуль, и 93 килограмма серебра.
Всего же до конца русско-шведской войны к 1721 году из Забайкалья поступило свыше двух тонн драгоценного металла. Более того – в 1721 году искусные мастера столичного Петербурга сумели извлечь из выплавленного Нерчинским заводом серебра более 7 килограмм золота. Это было первое золото, не привезённое из-за рубежа, а добытое и полученное в России! Так благодаря Дальнему Востоку наша страна получила свои, отечественные – выражаясь языком Петра I, «домашние» – драгоценные металлы. Именно тогда великий царь повелел отчеканить из них медали в честь эпохальной победы над Швецией, особо подчеркнув и выгравировав на наградах, что изготовлены они «из злата и серебра домашнего».
Глава 25. Из бояр в банкиры
Как боярин Ордин-Нащокин в 1665 году пытался создать первый русский банк
В отличие от Западной Европы на Руси до XVIII века коммерческие банки не возникли. Во многом это было связано с дефицитом главной «капитала» той эпохи – серебра и золота. Своих источников драгметаллов в России не было вплоть до промышленного освоения Урала и Забайкалья в царствование Петра I. Тогда как на западе европейского континента бурное развитие банковского дела проходило на фоне внушительного роста оборотов золота и серебра, благодаря колониальным открытиям и завоеваниям.
Однако в допетровской Руси неплохо знали о западных банках. Первое дошедшее до нас описание на русском языке принципов их деятельности относится к 1663 году и сделано Юрием Крижаничем, священником из балканских славян, приехавшим в Москву после учёбы в Италии с её давними банковскими традициями.
«Держат торговцы меж собой товарищество, – писал Крижанич, – и торговые свои пенязи (т. е. деньги) держат все в едином месте скупно, и оное место зовется касса или мошна. Аще какой боярин или иной человек принесет к ним своих пенязь много или мало, они примут те пенязи и дают ему корысть: от ста рублев един рубель или два на год (т. е. с вклада на любую сумму уплачивается от 1 до 2 % годовых), а сами торгуют теми пенязями до срока (т. е. выдают эти деньги в кредит). А когда человек запросит своих пенязь после срока, отдадут ему их без отвлаки (т. е. по истечении срока депозита вклад возвращается по первому требованию без проволочек)».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Всего через два года после появления этого описания на Руси попытались создать свой первый аналог европейского банка. Пионером в области отечественной банковской деятельности стал Афанасий Ордин-Нащокин, боярин царя Алексея Михайловича, один из самых образованных и деятельных людей той эпохи. В 1665 году он был назначен воеводой в Псков, давний центр русской торговли с Европой.
Не случайно знаменитый историк Василий Ключевский называл Ордина-Нащокина «одним из первых политико-экономов на Руси». Боярин тут же проанализировал местную коммерцию и увидел, что «русские люди в торговле слабы» – большинство мелких и средних «торговых людей» Пскова страдают от недостатка оборотных средств и отсутствия кредита. Это влекло их зависимость от ссуд западных купцов и, как следствие, сбивало цены на русские товары.
«Маломочные торговцы», как писал Ордин-Нащокин, довольствовались «малым прокормлением», выступая по сути комиссионерами европейских контрагентов. Чтобы повысить роль отечественных коммерсантов новый воевода в апреле 1665 года предложил «с примеру сторонних чужих земель» учредить в Пскове особую «земскую избу» – по сути настоящий банк, который, объединяя капиталы «маломочных» купцов, под руководством 15 «выборных людей» занимался бы выдачей коммерческих кредитов.
Однако против инициатив воеводы выступили крупнейшие торговцы Пскова, опасавшиеся, что такой банк позволит мелким и средним предпринимателям успешно конкурировать с ними. В Москву ушёл донос на воеводу, и столичные чиновники, страшившиеся любых резких изменений в пограничном городе, сочли что спокойнее «такому уставу в Пскове не быть». Царь отозвал слишком деятельного воеводу обратно в столицу.
Впрочем, дальнейшая карьера Ордина-Нащокина сложилась удачно – он долгие годы возглавлял «Посольским приказ» (по сути МИД допетровской Руси), именно он подписал с поляками договор, отдающий Москве город Киев. С именем Ордена-Нащокина связано и появление первой русской газеты «Куранты» и первого боевого корабля «Орёл», предназначенного для охраны русских торговых судов на Каспийском море.
Не оставил боярин и своей идеи о первом на Руси банке – в 1667 году, разрабатывая «Новоторговый устав», то есть коммерческий кодекс, определявший порядок внутренней и внешней торговли московского государства, он предложил учредить «мирскую подмогу» для купцов. По сути он предлагал государственный банк, который кредитовал бы российскую внешнюю торговлю из денежных сумм, собираемых таможнями.
Увы, идеи боярина слишком опередили своё время и были реализованы в России только спустя столетие.
Глава 26. Немецкая «курица» и китайский «кораван» – как царь Пётр I строил взаимоотношения с Китаем
Все знают, что Пётр I «прорубил окно в Европу», однако самый известный монарх России уделял много внимания и противоположному направлению – Дальнему Востоку. К сожалению, о дальневосточной политике первого русского императора у нас знают мало и вспоминают не часто. Между тем, именно при Петре началась регулярная торговля России с Китаем, а китайское посольство впервые побывало в европейской части нашей страны. О том, как царь Пётр I строил взаимоотношения с Китаем, какие подарки дарил китайскому императору, что больше всего удивило первое посольство Китая в России и о многом другом специально для DV расскажет наш историк Алексей Волынец.
«Какие товары прибыльнее в Китайское государство посылать…»
Общеизвестно, что Пётр I уделял много внимания Западной Европе, активно перенимал западный опыт и участвовал в европейской политике. Но самый первый посол молодого царя, как только Пётр стал единоличным правителем России, отправился вовсе не на Запад, а на Восток – на Дальний Восток, в Китай.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В 1692 году из столицы России в Пекин выехал большой торговый караван во главе с «московским торговым иноземцем» Избрантом Идесом. Этот голландский купец, двадцать лет проживший в нашей стране, был хорошо знаком Петру – молодой царь не раз гостил у него в «Немецкой слободе» под Москвой. Караван купца Идеса стал пробным торговым мероприятием на основе первого договора (см. главу 22) России с Китаем – заключенный в 1689 году в забайкальском городе Нерчинске, договор не только положил конец долгому пограничному конфликту двух стран, но и предусмотрел возможность русско-китайской торговли. «Людем из обоих сторон для нынешние начатые дружбы приезжати и отъезжати до обоих государств добровольно и покупать и продавать, что им надобно…» – гласили строки Нерчинского трактата.
