Девушка повела фонарем вглубь туннеля, отвоевывая у темноты новый участок пути. В этот момент и нашлась заплечная сумка, лежащая в нескольких шагах от высохшего трупа.
Ни к чему из личных вещей, Ника не прикоснулась. К немалому разочарованию, фонарика в сумке не нашлось. Зато на ее счастье обнаружился пистолет ТТ с двумя запасными обоймами. Ника несказанно обрадовалась такому подарку.
Счастливая от мысли о собственной защищенности, Ника зашагала вперед. Автомат, навешанный на плечо колотил по спине. Его тяжесть радовала. Вновь приобретенный пистолет она убрала в мешок, справедливо рассудив, что сейчас не время и не место опробовать оружие. По-прежнему полагаясь на свой безотказный пистолет Макарова, девушка продвигалась дальше.
Впереди, где-то в опасной близости ее ждал загадочный красный круг. Ника отмеряла себе фонариком все меньший участок, все чаще останавливалась, пристально изучая затянутые в бетон стены.
Порыв ветра, обдавший холодом щеку, Ника приняла за сквозняк, возвещавший о недалеком выходе из туннеля. Она заторопилась. Экономя батарейки, заставляла себя сделать в темноте еще шаг - два, в то время как чертовски хотелось зажечь свет.
Она упрямо шла в темноте, вытянув вперед руку. Девушку снова обдало ветром. Нажав на кнопку, она осветила близкое пространство. Дальше двух - трех шагов темнота сгущалась. Еле заметный луч уже ее не пробивал.
Внезапно сзади раздался свистящий звук. Будто кто-то шумно втянул в себя воздух. Затылок онемел от холода.
Ника крутанулась на месте, одновременно включив фонарик. На последнем издыхании луч света выхватил из темноты пустоту. И погас. Уже не думая ни о чем, еле живая от ужаса, девушка бросилась вперед, ощупывая рукой и стену и пространство перед собой.
Когда рука наткнулась на что-то холодное и влажное, Ника отскочила назад. Под ноги попалось тряпье и она оступилась. Инстинктивно девушка впилась ногтями в стену и это остановило ее неизбежного падения.
Ника выставила перед собой фонарь и дрожащей рукой нажала на кнопку, молясь о том, чтобы хватило батареек.
Фонарь послушно загорелся.
Прямо перед лицом Ники на расстоянии вытянутой руки возникла огромная морда с круглыми черными глазами. Стянутый поперечными морщинами коричневый череп, покрытый сочащимися гноем наростами. И распахнутые веером многочисленные щупальца, унизанные грязно-красными присосками. В центре влажной бурой ямы пульсировали кольца трахеи.
Ужас, от которого остановилось сердце, толкнул Нику под руку. Туда она и выпустила всю обойму - прямо в центр расширяющейся багровой плоти. Вернее, внутрь твари угодили первые три пули. Остальные пять прошили пустоту.
Оглушительно взвыл туннель. Качнулась земля, дрогнули стены. Все вокруг завыло, завизжало.
Не видя ничего в кромешной тьме, девушка бросилась бежать, спотыкаясь и падая на колени, раздирая ладони об острые то ли камни, то ли человеческие кости. Зарываясь лицом в грязные тряпки, пропитанные запахом пота и крови. Снова и снова поднималась, уже не надеясь на то, что доживет до выхода. Судорожно сжимая в руке ненужный пистолет, она бежала вперед.
В туннеле завывала тварь. Звуки разрастались и девушке казалось, что кровосос следовал за ней попятам и стоило ей остановиться, как мерзкие присоски вопьются ей в шею, разорвут кожу и выпьют кровь.
Ника продолжала бежать даже тогда, когда впереди осветился полуденным светом выход из туннеля, когда под ногами зашелестела трава. Ослепшая, полумертвая от пережитого ужаса, она неслась по лесу, пока не споткнулась о вывернутый из земли корень. Стремительный кувырок через голову вернул девушку к жизни.
Первое, что она увидела - вдавленная, распластанная в лепешку комариной плешью тушка вороны. Причем, в нескольких сантиметрах от собственной руки, впившейся ногтями в сухую землю.
С великой осторожностью Ника убрала руку, отползла подальше и только потом поднялась в полный рост.
Паденье отрезвило. Ника отряхнула штаны, бросая злобные взгляды на комариную плешь. Такому пристальному вниманию аномалия была обязана вовсе не вороне, и не тем, что так неудачно расположилась на пути, едва не отправив на тот свет. Падая, Ника выпустила из рук пистолет, долгое время служивший ей верой и правдой. Комариная плешь собрала дань. Недалеко от вороны, он остался лежать навеки, сплющенный в жестяной блин.
Ближе к вечеру, разбитая от усталости, с трудом передвигающая ноги, Ника вышла к деревне Касово, минуя странный лес со словно бы вырезанными из дерева скульптурами. Ее не радовало соответствие ее пути с маршрутом, мысленно выбранным по карте. Ее не вдохновляла мысль о том, что завтра она выйдет к Боровой и это будет означать конец пути. Любой. Грустный или веселый. Без разницы.
Ника приближалась к деревне, упакованной словно в пакет не в меру разросшимися растениями и в голове на разные лады крутилась одна и та же мысль - спать. Скоро она будет спать. Деревня с аномалиями - плевать. Никто, даже сама Зона не заставит ее провести ночь в чистом поле. Если суждено умереть, пусть это случится под крышей.
Лаз, спрятанный в густых зарослях долго искать не пришлось. Он оказался прямо под указателем со стертым наполовину названием. Касово.
Девушка влезла в колючие заросли на четвереньках. Глаза закрывались на ходу. Благодаря усталости, Ника не скатилась в черную пропасть колодца, внезапно открывшейся среди зелени. Она остановилась, чтобы перевести дух и выдернуть из ветвей автомат. Луч заходящего солнца, пробившийся и сквозь слой облаков, и сплетенных ветвей, отразился от поверхности воды. Отблеск заставил Нику встрепенуться. Тогда она и обнаружила, что полуметре от нее зиял провал. Девушка осторожно, по краю бревна, огораживающему колодец, выбралась из зарослей, к крыльцу деревенского сруба. Она заставила себя подняться на ноги и войти в просторный предбанник.
Там, в углу, девушка и устроилась. Единственное, что она себе позволила - осушить флягу до половины - все никак не могла остановиться.
Она поставила автомат у стены. В рожке еще оставалось одиннадцать патронов - не поленилась проверить днем. Точнее, с самого начала патронов было двенадцать. Пришлось потратить один для того, чтобы убедиться, что оружие в порядке. Последним усилием воли Ника вынула из мешка пистолет и положила под руку. Потом она глубоко вздохнула.
Больше она не помнила ничего.
ГРЕК
Откуда, каким боком в крысиную нору могло закатиться лезвие ножа?
Грек и не пытался задавать себе вопросы на которых не было ответов. Так случилось. Грех не воспользоваться тем, что отстегнула Зона с барского плеча. Она так решила и никто ей не судья. Единственная мысль, что вызывала беспокойство - жаль, что Грек не обнаружил его раньше.
Проводник спал от силы часа два. Правда, крепко, без сновидений. Несмотря ни на что, проснулся он бодрым и отдохнувшим. Входная дверь, плотно прилегающая к дверному косяку практически не пропускала звуков. Однако хватило и малого для того, чтобы предположить: у долговцев что-то произошло. Любое событие могло иметь значение для пленника. И не таким уж важным представлялся характер произошедшего. Будь он негативным или позитивным - все равно так или иначе влиял на судьбу.
С огромным трудом Грек пошевелил онемевшими пальцами, прислушиваясь к шуму за стеной. То ли все улеглось, то ли попросту не долетали звуки - стояла тишина. В этот момент Грек, уставившийся в угол, и обнаружил: то, что он поначалу принял за блеск глаз прожорливых тварей на деле являлось чем-то другим. Он тяжело поднялся и подполз на коленях к норе.
То, что он там разглядел, превзошло самые радужные надежды. Грек практически всунул нос в нору, еще не веря собственным глазам. Он повернулся боком и тщательно соизмеряя движения - как бы не протолкнуть дальше в нору - бесчувственными пальцами попытался ухватить лезвие. Некоторое время у него ничего не получалось. Он уже всерьез подумывал о том, не постараться ли добраться до подачки Зоны зубами - его останавливала только вонь, идущая из норы.
И тут у него получилось. Еще минут пять ушло на то, чтобы закрепить лезвие между щиколотками. Потекли томительные минуты когда казалось, что тупое острие ничего не режет. Дважды оно падало на пол и Греку приходилось начинать все сначала.
Первое время освобожденные от веревок руки нестерпимо кололо иголками. Грек тер их снова и снова, невзирая на боль. К пальцам постепенно возвращалась чувствительность.
Теперь следовало поразмыслить над тем, как использовать представившуюся возможность. Когда по его душу явятся местные архангелы, предпринимать что-либо будет поздно.
С этой мыслью Грек подошел к двери, и не надеясь на успех, пару раз боднул ее носком ботинка. Потом добавил еще.
Когда неожиданно раздался лязг отодвигаемого засова, Грек, потеряв надежду, лежал на матрасе, тупо глядя в потолок.
