— А чем вы занимаетесь? — спросил Джим.
— Я читаю лекции в Кайанчитумской медицинской академии, работаю в НИИ нейропсихологии и время от времени публикую статьи, а в прошлом году я издал свою вторую монографию, — ответил лорд Дитмар. — Сейчас я собираю материал для третьей.
— Так вы учёный? — спросил Джим.
— В некотором роде, — улыбнулся лорд Дитмар. — В настоящее время я исследую природу порождения мыслей и способы воздействия на этот процесс и управления им.
— А для чего это нужно? — полюбопытствовал Джим.
— Это может найти применение в психиатрии, — ответил лорд Дитмар. — Например, для коррекции психических заболеваний.
Джим вспомнил рассказанную ему Раданайтом историю о помешательстве и самоубийстве второго спутника лорда Дитмара и подумал, что именно эта тяжёлая личная трагедия, возможно, и побудила лорда заняться этой проблемой. Взглянув в его ясные, проницательные глаза, он поразился, как этот добрый, светлый человек может жить и работать с такими незаживающими ранами в душе, посещать чьи-то юбилеи, танцевать и улыбаться. Встав и протянув ему руку, Джим предложил:
— Пройдёмся?
Лорд Дитмар подумал мгновение и встал, взяв руку Джима.
— Да, нужно разогнать кровь.
Они медленно пошли по двору. Лорд Дитмар шагал покачиваясь, как огромный корабль, голенища его чёрных сапог при каждом шаге поблёскивали, и от всей его фигуры веяло такой непомерной силой, что это могло бы производить страшноватое впечатление, если бы не выражение печального спокойствия и доброты на его лице. Джиму хотелось сказать Печальному Лорду что-нибудь хорошее, выразить ему свою симпатию и сочувствие, но не мог придумать правильных слов. Впрочем, лорда Дитмара, казалось, вовсе не тяготило молчание, он вполне довольствовался тем, что просто шёл за руку с Джимом, не говоря ни слова. Подумав, что всё же нужно что-нибудь сказать, Джим спросил:
— А почему вы пришли только с Дитриксом? Милорд Райвенн приглашал обоих ваших сыновей.
— Даллену сегодня нездоровится, — ответил лорд Дитмар.
— Очень жаль, — сказал Джим.
Вспомнив об их встрече в библиотеке, он слегка покраснел. Сочтя нужным принести извинения, он сказал:
— Я… Милорд, там, в библиотеке, я подумал, что это Раданайт. Простите, если я вас испугал.
Пальцы лорда Дитмара слегка переместились, поудобнее обхватив руку Джима.
— Полно, я уже забыл, — сказал он.
Некоторое время они снова шли в молчании. Джим пробормотал:
— Кажется, наша беседа получается не особенно содержательной… Простите, у меня все слова вылетели из головы.
Лорд Дитмар улыбнулся.
— Ничего, мне приятно с вами и молчать.
Его глаза мягко озарились задумчивой нежностью, и он сжал руку Джима крепче. От его серьёзного и ласкового взгляда Джим вдруг засмущался, и ему захотелось зачем-то пройтись по краю фонтана. Он взобрался на него и встал, шатко балансируя руками.
— Осторожно, не упадите в воду! — воскликнул лорд Дитмар.
— Вы не могли бы меня подержать? — попросил Джим.
Лорд Дитмар подал ему руку, и Джим, опираясь на неё, прошёл вокруг по краю фонтана. Он хотел спрыгнуть, но лорд Дитмар не позволил ему.
— Нет, ни в коем случае не прыгайте, если не хотите повредить ноги, — сказал он. — Здесь высоко, позвольте вам помочь.
Джим опёрся о его широкие плечи, и лорд Дитмар, сняв его с края фонтана, поставил на ноги. Джим сам был поражён тем, какой силы отклик вызвало в нём прикосновение рук Печального Лорда: мощная волна тепла окутала его, и Джим оказался как бы в уютном и безопасном коконе. Лорд Дитмар прижал его к себе крепко, но очень бережно, соразмеряя свою силу с хрупкостью Джима. Неизвестно, к чему бы привело ещё хотя бы одно мгновение в этих объятиях; они разомкнулись с приближением лорда Райвенна.
— Вот вы где! — воскликнул он, дружески беря лорда Дитмара за локоть. — Я вас совсем забросил сегодня, мой друг, простите меня. Гостей так много, и каждый из них требует моего внимания! — Лорд Райвенн засмеялся. — Я боялся, что вы заскучали, но, как видно, скучать вам не дают.
— Да, я нахожусь в очень приятном обществе, — улыбнулся лорд Дитмар, взглянув на Джима. — Ни о какой скуке не может быть и речи.
— Я рад, что Джим занимает вас, — сказал лорд Райвенн, одобрительно кивнув Джиму. — Но я искал вас, чтобы вы не пропустили фейерверк. Пожалуйте на крышу, оттуда будет лучше видно.
На крыше собрались уже все гости. Лорд Райвенн дал кому-то сигнал по рации, и в тёмном ночном небе с грохотом развернулись сверкающие узоры диковинной красоты и сложности. Залпов было много: сначала Джим считал их, а где-то после тридцатого сбился. Вероятно, вся эта красота обошлась лорду Райвенну недёшево, но по случаю юбилея он мог себе это позволить. Глазея на небо, Джим почувствовал, как кто-то тихонько взял его за руку: это был лорд Дитмар. Его прикосновение не смущало и не настораживало Джима, и он без всякой задней мысли сжал пальцы лорда Дитмара в ответ. Он чувствовал к нему инстинктивное доверие, как к лорду Райвенну, и ни на секунду не сомневался, что у этого прекрасного человека не могло быть никаких дурных намерений. Светлая задумчивая нежность в его глазах не пугала Джима, и он ответил ему доверчивой открытой улыбкой. Лицо Печального Лорда тоже осветилось улыбкой, которая необыкновенно украшала его.
— Как красиво, правда? — сказал Джим.
— Да, — ответил лорд Дитмар. — Хотя ваш отец мог бы и не тратиться на это зрелище, потому что для меня во сто крат приятнее смотреть на вас, Джим. Вы — самое лучшее украшение этого вечера.
Джим засмеялся. Из уст любого другого человека эти слова прозвучали бы как пошлые обольстительные речи, но только не из уст лорда Дитмара. Эти слова были сказаны им от чистого сердца, Джим чувствовал это, и они были ему приятны. Но, заметив в уголках губ стоявшего неподалёку лорда Райвенна улыбку, Джим смутился: уж не подумал ли тот, что Джим флиртует с лордом Дитмаром?
После фейерверка вечер стал подходить к концу. Уже перевалило за полночь, и гости один за другим стали разъезжаться. Но рассасывался праздник медленно, многие гости были в настроении ещё немного задержаться, а радушный хозяин никого не выгонял, даже просил остаться. Когда пошёл второй час ночи, разъехалась только половина гостей, но площадка перед домом всё-таки расчистилась и смогла принять тяжёлый звездолёт. Некоторые гости стали с беспокойством выглядывать в окна: они опасались, не задела ли эта махина их флаеры. Но пилот посадил аппарат безупречно, нисколько не задев ни один флаер. Сердце Джима сначала сжалось и замерло, а потом бешено заколотилось: это вернулся Фалкон, иначе и быть не могло. Но к радости примешивались смущение и тревога: вернулся ли Фалкон один или привёз сына? В сердце Джима шевельнулось враждебное чувство и ревность, и он с напряжением проводил взглядом лорда Райвенна, который бросился встречать Фалкона. Сам Джим навстречу ему не пошёл: ему вдруг захотелось спрятаться и не видеть ни Фалкона, ни того, кто с ним прилетел. Но он всё-таки не утерпел и прильнул к окну.
