— А зачем Вам светоч? — крикнул Куница.
— Не твоего маленького ума дело. Будете кочевряжится, может статься, что не все вернутся домой. — пригрозил умник.
— Хах, ты глуп, яйцеголовый. Грозить каликам смертью будто они вам враги. Они рады вернуться к своему отцу через очищающий огонь. Мы проявим милость и поможем их телам. — наконец высказался старший из огоньков.
— Ты меня не поучай, Я сам знаю, кто нам враг, кто друг, а кто так…. - зло ответил потерявший терпение старший обоза. — Бысто сюда светлячок, пока я не разозлился.
Олег толкнул меня вперед, и Я чуть было не скатился в выкопанную яму. В последний момент меня ухватил Вязь. Придержав немного, вернул меч, нагнувшись к уху произнес. — Прости меня, но призыв должен выжить.
Я выпрямился, шагнул вперед, а затем остановился.
— Мой прощальный подарок детям героев Большого похода на Север. Я возвращаю Вам память предков и указываю истинного врага. — найдя глазами черную тучу Орды, вспыхнул на всю округу.
Уже падая на землю, услышал многоголосый крик измененных и короткие приказы старших отрядов.
Глава 16. Бой в Мервом городе
Мне страшно было встретить вас. Хоть не виню
Себя, что обманул вас в вашей вере.
Вы верили, что мир Я изменю,
Иль потрясу его, по крайней мере.
//-//
Не изменил и не довёл до дрожи.
Но зрение исправив много позже,
Я содрогнулся сам. Сам стал иным.
А по людским законам прописным,
Для нас что мир, что мы-одно и тоже.
(Алексей Дидуров. Признание)
Я лежал на заботливо накиданным тряпках прямо на полу. Голова знатно побаливала, а в ушах стоял звон, что нестерпимо отзывался в голове. Постепенно начал различать звуки шагов и окрики людей. Из услышанного понял, что готовится оборона.
— Сергей, тащите стрелометы и ставьте у окна, поживее. Корзины со стрелками оставляйте рядом. Возле каждого механизма на зарядку оставим по одному волокуши. Наклон в сторону, видешь же, что не лезет. Ещё крени. Кантуй вперёд. — кричал Олег, затем громкое сопение и скрип дерева. Чуть позже снова голос септа- Пожарские, Я не вправе вами руководить, но будет правильно, если метатели поднимутся повыше и зальют ворога сверху, здесь же пригодятся рубаки. Ежели другие мысли есть, занимайте оборону, где вздумаете.
— Мы готовы помочь калеченным. Размещай по своему разумению. Слушай мою волю пламенеющие, мы обязаны помочь своим соседям, ибо нас сожрут поодиночке, а вместе мы можем выстоить. Афанасьево протянула руку помощи, и мы не останемся в стороне. Равно как наши предки, плечом к плечу, откинув разногласия и старые обиды. Я, Зорий Пепельный, отдаю огонь своей души в костёр общей победы. Сделаем это братья!!! Искры вверх до самого неба и пусть содрогнется наш враг.
В ответ раздался рев огневцев. Послышались выкрики и приказы и снова топот сотен ног.
— Зодчий города Афанасьево, Альберт Кривошеин. — представился новый участник разговора. — Вы, как Я понимаю, септорий Олег?
— Верно. — отозвался Сладкоречивый.
— У меня будет ряд вопросов. — тоном не допускающим возражений начал говорить старший из Афонек.
— Первый, как Вы планируете организовать оборону? Второй, добился ли Ваш отряд поставленных целей? И третий, что это такое сейчас было? Мы изуча…. - осекся Альберт. — Мы тесно сотрудничаем с другими Светочами, но такого ещё не видели. Что это за свет такой лился из его глаз? Почему он рухнул, как подкошенный и как долго будет приходить в себя?
— На верх Я отправил стрелков и волокуш, наш сосед добавил от себя метателей. Во первых они будут защищены от прытких тварей, во вторых, смогут использовать преимущество в дальности броска.
— Почему тогда не отправили и наши стрелометы? Постойте, сам догадался. Наши механизмы не могут вести стрельбу на подступах к дому и стрелять вниз… Что ж, признаю, умно. — перебил Олега Кривошеин.
— Ваши стрелометы помогу проредить основную массу ещё на подхода, после отстрела их откатят назад и снарядят заново. Тем временем бойцы ближнего боя закроют брешь щитами. Задача выбивать на дальних подступах тяжёлых изменённых, так как они могут закидать нас массой. После основного удара необходимо будет подняться повыше, очень надеюсь, что у Вас будут ещё подарки для Орды. Следопыты продолжат наблюдать за возможным окружением и заходом в тыл Ордынцев. Самострел у каждого есть, да и быстрые ноги смогут подозвать подкрепление. — Олег отвлёкся на раздачу приказов и вернулся к разговору. — Да, мы достигли целей похода, и Я удивлён, что Вы не шли за Варом, а Пожарский не нужны ни Химера, ни рассол. Только скорлупа.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мы давно отринули от себя мысли о бессмертии. Эликсиры не решают проблему с усталостью и слабостью мозга, лишь продлевают агонию угасающего разума. Если ты за всю жизнь не достигнул мастерства, то два или три года тебя не спасут. — неожиданно разоткровенничался афонька.
— Тело Химеры это просто мясо. А вот скорлупа, что держит тепло вара многие дни и при том лёгкое и прочное, гораздо интереснее нашим людям. — отозвался Зорий. — Твой Светоч. Про него говорила наша жрица. Жаль, что мы не вняли её пророчествам и казнили. Она говорила, что все решит Холодное Синее Пламя и была одержима им.
— Лесма жива. Только ушла от нас при вашем появлении. — ответил Олег, а затем повернулся к Альберту. — То, что ты видел есть проявление дара. Его талант-Светоч Путеводный. Определяет ложь и зло, может найти и распознать врага или дать вспышку. Упал без чувств, от того, что перестарался. Опять сжигает себя ради людей.
— Он же нас приговорил всех. — изумился Кривошеин.
— Нет, он указал нам путь. Как смог направил на истинного врага. Сколько мы собирались идти в Большой поход и откинуть тварей в Солёные волны севера? Все чего-то делили, выгоду искали, лучшую долю в рейде. Вот и живём каждый сам по себе. Он подарил нам память предков, что мы затерли своими греха и и обидами. Истина одна, вои должны хранить жизнь людей и отражать нападения орды. То нас продавят, то Пожарские месяц назад орду пропустили. Вы так вообще, огородились отпугивающими маячками да приманками. Умно, но не решает нашу задачу по искоренению зла.
— Мы ничего не забываем, мы ведём летописи со дня объединения племён. Каждый шаг записан-возмутился Альберт.
— Мой отец завещал мне сказание, что рассказал его дед, а тому его дед. Каждый день Я повторяю, чтобы не забыть, но понял только сейчас. — огневец зажмурил крепко глаза и громкий голосом произносил слова, что неслись эхом по ледяному дому.
— Помните! Через века, через года, — помните!
О тех, кто уже не придет никогда, — помните!
Не плачьте! В горле сдержите стоны, горькие стоны.
Памяти павших будьте достойны! Вечно достойны!
Хлебом и песней, Мечтой и стихами, жизнью просторной, каждой секундой, каждым дыханьем будьте достойны!
Люди! Покуда сердца стучатся, — помните! Какою ценой завоевано счастье, — пожалуйста, помните!
Песню свою отправляя в полет, — помните! О тех, кто уже никогда не споет, — помните!
Детям своим расскажите о них, чтоб запомнили! Детям детей расскажите о них, чтобы тоже запомнили!
(Реквием (Вечная слава героям…)
Роберт Рождественский)
Его тяжёлый голос разлетелся по комнатам и проходам, сквозь проёмы и окна, разя сердца людей. Грусть и печаль были близки и знакомы калеченным, а вот остальных проняло. Всё то, что они слышали раньше воспринимал ось, как должное. Всё смерти и жертвы были давно и оставались лишь отголоском тех битв. И вот сейчас, как и много лет назад три дома готовились к битве супротив единого врага. От того стихи минувших событий заставили их переосмыслить все о чем знали и говорили их старики и ушедшие герои.
Разящая тишина накрыла большой дом, но постепенно стало слышно, как нарастал многоголосый гул Орды.
