холодильник чашку с замаринованными куриными грудками и тоже присоединился к Чумаченко, взяв нож и картофелину. – Иди, Поля, на тебе лица нет.
– Что такое «нет лица»? – спросила дочь, сгребая луковые шкурки в ладошку.
– Это значит, что мама устала, много работает и мало спит, потому стала выглядеть хуже, чем раньше, – спокойно объяснил Лев.
Инка посмотрела на мать с сочувствием:
– Папа прав, тебе надо полежать. А хочешь, я чаю тебе заварю?
– Спасибо, малыш, ты завари, а я потом попью, когда чуть остынет.
Полина ушла в спальню, но, переодевшись, поняла, что лежать не сможет – раздирало любопытство.
Вернувшись на кухню, она под предлогом невыученных уроков выставила оттуда Инку, надувшуюся, как снегирь на ветке, и, закурив, спросила у Чумаченко, обхватившего двумя руками кружку с чаем:
– О чем вы хотели поговорить?
– Я тут схемку набросал, – он полез в карман брюк, вынул лист бумаги, сложенный гармошкой, расправил его на столе и повернул Полине так, что ее взгляду открылся состоящий из стрелочек, крестиков, вопросительных и восклицательных знаков рисунок.
– Объясните?
– Конечно. Вот смотрите. Это – директор водочного завода Ноздреватый Иван Петрович, – ткнув в самый верхний прямоугольник, сказал Чумаченко. Его палец переместился влево. – Это его супруга Наталья Викторовна, главный бухгалтер этого же завода. Они были убиты в девяносто пятом году в своей квартире. Причина – отказ платить деньги «крыше», авторитету Репе, некому Репину Валентину Михайловичу, трижды судимому и вот это все. Путем этой силовой операции Репа получил контроль над заводом и внедрил туда своего человека, Митина Глеба Васильевича, выпускника экономического факультета строительного института. Митин подтянул в дело своих друзей детства – Ивана Пострельцева и Павла Никулина. Через год Репа погиб при весьма забористых обстоятельствах. Не слышали? – Полина поморщилась, вспомнив рассказ Чумаченко об этих событиях, а Лев отрицательно кивнул. – О, это было интересно. Простите, Полина Дмитриевна, но я перескажу. Репа купил новенький «Кадиллак», прямо из Америки привезли. И на этом прекрасном автомобиле в воскресный день отправился в церковь. Вы ведь знаете, что людоеды обычно очень сентиментальны, любят благостных старушек на паперти и всякого рода служителей культа деньгами одаривать в престольные праздники? Ну, вот как раз на Пасху это и случилось. Репа ушел в церковь, а в его машину киллер от конкурента, бывшего «афганца» Котельникова, при помощи одного из охранников положил полный «дипломат» тротила. Рвануть хотели, когда Репа от церкви отъедет – ну, тоже ведь те еще верующие, не хотели гневить… ну, неважно. В общем, так, может, все и было бы, да вдруг Репе показалось, что он тачку модную на сигнализацию не поставил. Короче, вышел Репа на крыльцо, щелкнул кнопочкой, а сигнал наложился на сигнал телефона, при помощи которого киллер должен был взрывное активировать. И – бабах! Репу натурально с деревьев соскребали, руки-ноги по одной стаскивали, а голову нашли аж через дорогу. Вот такая ситуация вышла.
Полина поежилась, представляя, как выглядело место происшествия.
Лев, спокойно слушавший это, вдруг спросил:
– А с чего решили, что это киллер был от Котельникова?
– Во-от! – подняв вверх палец, протянул Чумаченко. – И я тоже так говорил, потому что хорошо Котла знал – он бы иначе все обставил, и точно бы так не обделался. Не было никакого киллера. Свои Репу приговорили, и я даже докопался, кто именно. Но прямых доказательств на тот момент не было, только косвенные улики. Но не суть. В общем, Репу похоронили, а завод перешел в полное владение к этой веселой троице – Митину, Никулину и Пострельцеву. Через год вдруг Митина находят повесившимся в собственной квартире. Жена его в тот момент в Греции отдыхала, у его родителей, вернулась – а он уже почти на пол стек, долго провисел, да и лето, жара… В крови ничего не обнаружили, а вот внешний осмотр, понятное дело, уже невозможно было как следует провести. Таким образом… – он многозначительно посмотрел на Полину, и та произнесла:
– Как у Агаты Кристи… осталось двое.
– Верно. Но двое их было совсем недолго. Через три месяца Никулина и его жену находят в их квартире с многочисленными огнестрельными ранениями. Понятное дело, первый подозреваемый – Пострельцев, его арестовывают, а потом начинается свистопляска. Всплывают свидетели, которых быть не могло, пропадают результаты экспертиз, прокурора и следователя переводят с повышением в Москву, а меня – коленом под зад. А Пострельцев сваливает из страны. Но завод работает, прибыль приносит, и Пострельцев явно эту прибыль в карман складывает – вернее, на «левые» счета перегоняет. А когда, по его мнению, все в стране утряслось, он решил вернуться сюда и уже в открытую пользоваться деньгами.
– Но кому-то это не понравилось, и почти всю его семью вырезали, – протянула Полина, глядя на листок. – Что мы имеем? Это не со стороны Митина – его вдову убили сегодня. Значит, все-таки Негрич? Но она физически не могла убить Митину.
– Погодите, – перебил Чумаченко, – не так быстро. Негрич – дочь Никулина, ее удочерила тетка, сестра Никулина, так? Я уже задавался вопросом, не могла ли она знать, кто на самом деле убил ее брата и невестку и присвоил себе все их активы. И мне кажется, что не могла. Она такая… не от мира сего, что ли… пианистка, подавала большие надежды, в консерваторию поступать собиралась, но денег не хватило, родители у них на водочном работали оба, отец спился, а мать одна не вывозила. Ну, Никулин сестру оберегал, как умел, денег подбрасывал, замуж выдал за хорошего человека, пусть и постарше Светланы. Детей не было у них, так что она племянницу без проблем удочерила. Но жили они совсем скромно – по меркам сестры владельца водочного завода. Нет, она ничего не знала, не посвящал ее Никулин в свои дела, это точно, тут Пострельцев не соврал.
– Да… – пробормотала Полина, закуривая новую сигарету. – Вот и мне так показалось. И сама Виктория только от меня узнала, как погибли ее родители, и что отец ее к заводу отношение имел – такое удивление не разыграешь, да еще в ситуации, когда сама в СИЗО не первые сутки. Значит, Негрич точно не при делах. Но – кто тогда?! Я уже мозги вывихнула…
Лев ободряюще потрепал ее по руке и встал:
– Предлагаю перерыв сделать. Давайте поедим, а потом еще подумаем.
– Кстати, Лев, а ты откуда знаешь про то, что киллера никакого от Котла к Репе не было? – вдруг вспомнил увлекшийся рассказом Чумаченко.
– Отец мой был близким другом Котельникова, хоть и не одобрял его вид деятельности. Но времена такие были – собственный бизнес приходилось оберегать от всех, и Котельников отцу здорово
