Вернуть себе друга мне хотелось. Даже очень. Оттого я стала понемногу включаться в беседы с мужем. То есть, не все теперь он один нарушал тишину в доме, мой голос тоже зазвучал. Стала позволять себе иногда произносить «да» или «нет». Но это не помогло встрече с Ричардом, а вот я в итоге разговорилась до небольших обменов мыслями со своим сторожем. Однажды не вытерпела и напрямую спросила, что он имел в виду под благоразумием. На это только смогла наблюдать пожатие плечами и услышать «поживем и увидим».
И вот, прошло еще какое-то время. Мы и, правда, со стороны вполне могли представлять семью. Только не как в начале брачных отношений. Мы беседовали, у каждого были свои обязанности по дому и хозяйству, относились друг к другу вежливо, даже теплом иногда веяло, если тема разговора была живой и интересной обоим, или ужин особенно удался, к примеру. Только на ночь я неизменно уходила к себе и запирала дверь на ключ.
Сколько это еще продолжалось бы? Возможно, очень долго, но мужу наскучило однообразие в отношениях, пусть и вполне дружеских. Однажды вечером он вернулся не один, с ним приехала молодая пара: он и она. Виталий их представил, как давнего друга с его подругой. У меня возникло подозрение, что отношения у этих двоих начались совсем недавно и могли совсем скоро закончиться, чуть ли не назавтра. Но решила, что не имею права решать, кого муж может приводить в дом, а кого нет. Поэтому только наблюдала за развитием событий и молчала. Виталий наблюдал за мной и тоже молчал.
Вечер же прошел вполне весело. Особенно радовались гости. Затеяли танцы, а потом еще стали приставать к Виталию, чтобы растопить камин. Им, видите ли, хотелось наблюдать за языками пламени и особенного романтического настроения, которое при этом возникает. А закончилось все обычными поцелуями этих двоих перед зажженным огнем. Мне наскучило наблюдать мимолетное любовное приключение гостей, извинилась и пошла к себе. Этой ночью в мою дверь постучали, и ручка на ней немного подергалась. Но, возможно, муж просто хотел высказать мне, как я была неправа, покинув компанию раньше гостей. Как знать?
На следующее утро я не спешила подниматься с постели. К завтраку не вышла, проводить мужа на работу тоже. Он к моей двери поднимался, отчетливо это слышала, но стучаться не стал. Постоял немного и ушел. А потом раздался звук заведенного двигателя, скрежет колес по гравию дорожки, и, наконец, наступила тишина. Она окружала меня до самого позднего вечера. Но после десяти к ней присоединилось волнение, похожее на тревогу.
К этому времени муж всегда уже бывал дома. Мы успевали поужинать, а иногда и разойтись по своим комнатам, если общение совсем не клеилось. Когда часы пробили одиннадцать, я прилипла к окну, что выходило на въездную дорогу, но наблюдать могла только поле со скошенным разнотравьем и часть леса, в этот час казавшуюся темным пятном на горизонте. Дорога угадывалась, змеилась далеко и, в итоге, заворачивала за густую темень леса, но, сколько я не стояла и не всматривалась, все была пустынной.
Попыталась себя занять и отвлечь от ожидания. Взяла книгу, но читать не получилось. Включила телевизор, даже громче обычного, но он не смог завладеть моим вниманием. Я принялась бродить по всему дому, все рассматривать, иногда переставляла отдельные привычные предметы, сама не знала зачем, но и это не увлекало. Неизменно оказывалась рядом с тем самым окном, что выходило на дорогу. И вот, в итоге, не придумала ничего лучше, как села прямо напротив часов, стоящих на камине, уставилась на них и просто глаз не отрывала от их стрелок. А сердце мое при этом билось так, что своим громким стуком заглушало ход часового механизма.
Его машина въехала в ворота в начале второго. Как только я ее услышала, точно подпрыгнула в кресле, заметалась по комнате в поисках, сама не знала чего. На глаза попалась книга. Я даже не взглянула на ее название, просто схватила в руки, подбежала назад к креслу, опустилась в него и с болезненно стучащим сердцем в груди принялась делать вид, что зачиталась и не заметила, который был час.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Почему не спишь? – спросил меня Виталий, как только вошел в комнату.
Я подняла глаза от книги, делая вид, что его голос только что отвлек меня от увлекательнейшего занятия под названием «чтение», перевела их на него, чтобы отметить, что выглядел очень усталым.
– Все нормально? – задала ему вопрос, и получилось, помимо моего желания, трогательно заинтересованно и совсем тихо.
Не этого мне хотелось. Оттого мысленно обозвала себя и затаила дыхание, гадая, не выдала ли своего ожидания и волнения за него.
– Да. Все хорошо. Иди отдыхать. Я сразу лягу, не стану ни есть, ни еще, зачем задерживаться. Спокойной ночи.
Я тут же встала и ушла к себе. Легла и стала прислушиваться, что он там внизу делал. Но муж, как и сказал, сразу удалился в его спальню, а в доме больше не раздавалось ни шороха, ни скрипа. Можно было больше не напрягаться, прислушиваясь к ночной тишине, а взять и заснуть. Только сон не шел. Совсем. В голову непрошено лезли дурацкие мысли о том, как Виталий мог провести этот вечер и часть ночи. Ладно бы рисовались сцены производственного характера, а то, ведь, нет.
– Глупость какая! – ворочалась я в постели с бока на бок, комкая простыню. – Идиотизм!
Мысленно обозвала себя всякими словами и приказала совсем не думать ни на какие темы, тем более про Виталия. Решено – сделано. Под утро заснуть удалось, поэтому и встала гораздо позднее обычного. И, конечно же, мужа дома уже не оказалось. Уехал на работу. А я так разоспалась, что даже звука мотора не услышала, когда это произошло.
День протекал в обычных житейских хлопотах, но ближе к вечеру, к тому времени, как следовало ждать возвращения машины, я вся превратилась в слух. Мое состояние было довольно взвинченным. Особенно, когда ожидание снова затянулось до полуночи. И сцены моих метаний по дому снова повторились. Чтобы всю эту чертовщину прекратить, просто села в своей кровати, раз заснуть не получилось, подтянула согнутые колени к подбородку и задумалась, отчего себя изводила.
Поразмыслив, утешающих выводов не получила, так как узнала про себя шокирующие новости. Оказывается, я ревновала. И бесполезно было обзывать себя «дурной бабой» и «идиоткой», банальная ревнивая жуть не отпускала и не давала покоя. Я пыталась уверить себя, что это было другое, что просто переживала за Виталия, как за человека, с которым тесно связана моя судьба, и от которого, поневоле, зависела. Не тут-то было! Яркие воображаемые картинки снова и снова вспыхивали в мозгу и лишали покоя.
– Он не клялся тебе в любви и верности, – сказала самой себе, но легче не стало.
– Просто, у него какие-то неприятности на работе, – произнести эти слова было легко, но сознание их проигнорировало.
– Нет, правда! Вон, какой утомленный вчера приехал.
Только прозвучало слово «утомленный», как жаркая волна обдала непереносимым горем.
– Все чушь! И меня ничего не должно касаться. Разве, не сама выстроила барьер между нами? В интимном плане так даже величиной с многоэтажный дом. Что теперь себя грызть? Будь последовательна! Тебя не трогает и радуйся!
Как машина подъехала к воротам, за беседой сама с собой этого не услышала. Обнаружила ее уже въехавшей во двор и остановившейся около самого крыльца. Глянула на часы и поморщилась: два часа ночи. Подниматься с постели не стала. Решила проявить выдержку. Наоборот, сползла с подушки пониже, чтобы улечься и изобразить из себя спящую, если мужу пришло бы в голову меня проверить. А через несколько минут и, правда, расслышала, как он поднялся на второй этаж и остановился у меня под дверью.
Я стала лихорадочно вспоминать, закрыла ее перед тем, как лечь в постель, или оставила незапертой. Отчего-то это было очень важно для меня. Но до конца себя не понимала, что хотела, а что нет. Мысли скакали в голове, как упругие мячики при соприкосновении с твердой преградой. Только и успела, что обозвать себя «дурой» и натянуть одеяло до самых глаз, когда дверь тихо приоткрылась и в проеме показался силуэт Виталия.
