Юля улыбнулась:
– Это он меня сюда устроил, Леша мой муж.
Поговорив с девушкой, я в самом мрачном расположении духа пошел вдоль стеллажей на выход. Не успел я сделать и пару шагов, как из-за угла вылетела тетка с пустым пластмассовым ведром. Она подбежала ко мне и, тыча чуть ли не в лицо порожней емкостью, заорала:
– Это сколько стоит?
Я попятился. Дама явно ненормальная, ну кому придет в голову ночью приехать на МКАД, чтобы купить ведро.
– Сколько стоит? – продолжала спрашивать тетка.
– Извините, не знаю, – вежливо ответил я, – вернитесь к стеллажу и посмотрите внимательно, там, скорей всего, висит ценник.
– Какого черта здесь ходишь, если на простой вопрос ответить не можешь? – гаркнула баба и унеслась.
Я покачал головой и продолжил путь к выходу. Хорошо, что сейчас со мною нет Николая. Представляю, какой ужас испытал бы целитель при встрече с этой особой, у нее же в руках было пустое ведро. Посмеиваясь, я остановился на развилке двух коридоров. Справа виднелась табличка «Выход», стрелка указывала налево. Я повернул, очутился в отделе аквариумов и остановился возле самого большого. На дне, покрытом мелкими камушками, лежала черепаха. Сначала я подумал, что вижу искусно сделанный муляж, но потом из-под желто-коричневого панциря высунулась голова, и я понял, что животное настоящее, причем очень красивое. Маленькие лапки были полосатыми, украшенными длинными розовыми коготками, красные глазки недобро смотрели на меня. Постояв неподвижно, черепаха развернулась и медленно поплыла прочь, сзади у нее имелся довольно толстый треугольный хвост.
– Дивные создания населяют землю, – пророкотал за спиной густой бас, – малая тварь, а красота совершенная.
– Выглядит так, словно ее специально раскрасили, – кивнул я, потом обернулся и обомлел.
Возле аквариума стоял батюшка, самый настоящий, в черном одеянии, с крестом на груди. Широкая борода окаймляла его лицо.
– Думал, она из камня высечена и в аквариум для наглядности помещена, – продолжал он.
Я, быстро придя в себя, кивнул.
– Я сам так полагал, потом смотрю, она плывет.
Церковнослужитель покачал головой:
– Сколько живу, не устаю удивляться окружающей красоте. Вы, милейший, покупатель или продавец?
– Скорей первое, чем второе, хотя я ничего и не приобрел, – улыбнулся я.
– Ни одного сотрудника найти невозможно, брожу тут, аки тать, – пожаловался батюшка.
– Может, я могу помочь?
– Навряд ли! – с сомнением воскликнул мой собеседник. – Впрочем, сделайте милость, может, сумеете понять – сколько сия вещь стоит?
Тут только я заметил, что широкая крестьянская рука служителя церкви сжимает дужку… пустого пластмассового ведра.
Неожиданно меня разобрал смех. Ладно, встретить женщину с такой утварью вполне естественно, но священник, несущий пустое ведро… Согласитесь, это уж слишком.
– Ценника нигде нет, – растерянно бормотал батюшка, – хоть бы какую бумажку наклеили. Дойдешь до кассы, и выяснится, что денег не хватает. Экая у них тут неразбериха.
– У входа в магазин находится справочная, – сказал я, – там должны знать.
– Премного благодарствую, – обрадовался необычный покупатель, – не премину воспользоваться вашим советом.
Мелко семеня, он поспешил в глубь стеллажей, я начал пробираться к выходу, натыкаясь на вазы, пучки искусственных цветов и коробки с дешевым мылом. Интересно, отчего бы не проложить какой-нибудь короткий путь к двери, ну зачем заставлять людей шнырять среди товаров? Впрочем, наверное, это сделано специально. Побродит человек, поспотыкается о всякую ерунду, глядишь, и прихватит чего-нибудь абсолютно ненужное.
Наконец впереди замаячили кассы. Я выбрался на улицу, понаслаждался пару минут сигаретой и пошел открывать машину.
– Извините, конечно, – сказал худой мужчина, стоявший неподалеку от моей «лошади», – вы куда едете? В город или в область?
– В Москву.
– Сделайте любезность, подбросьте меня до первого метро, заплачу сколько скажете, – пообещал мужик.
– Без проблем, – согласился я, – просто так отвезу.
– Возьмите хоть на бензин.
– Спасибо, не надо.
– Право, мне неудобно, – вздыхал мужик, устраиваясь на переднем сиденье, – будем знакомы, Петр. Я не нищий, да вот моя красавища не завелась. Придется утром эвакуатор вызывать.
– Не боитесь бросать машину?
– Здесь охраняемая стоянка, утром рано заберу, – словоохотливо объяснил Петр.
– Я все удивлялся, кто же после полуночи по магазинам бродит, – поддержал я разговор.
– Так днем я работаю! – подхватил спутник. – Квартиру вот купил, мебель приобрел, кухню, теперь всякие мелочи нужны вроде ведра помойного.
Я вздрогнул.
– Вы купили ведро?
– Угу.
– Пустое?
Петр хмыкнул:
– Так полные, с мусором, не продают. Ясное дело, пустое.
– И где оно?
– В багажнике осталось.
Я молча уставился на дорогу. Можно ли считать, что сегодня я встретил еще одну личность с пустым ведром? Вроде в руках у Петра ничего нет, но емкость-то существует, лежит в его машине.
– Эх, работа! Никакого покоя, на части рвут, – разорялся Петр, – хотя, с другой стороны, уж лучше быть занятым, чем ничего не делать. Впрочем, мне опасаться нечего, мало нас, наперечет, потому зарабатываю хорошо.
– И кем вы служите? – из чистой вежливости поинтересовался я.
– Трубочистом.
Руки отпустили руль.
– Кем? – ошарашенно повторил я.
– Трубочистом, – спокойно подтвердил Петр, – раньше таких, как я, тысячами исчисляли, а теперь единицы остались. Но не следует думать, что труб в Москве нет, очень даже много, без работы не сидим.
– Но вы же в хорошем костюме и без лестницы, – оторопело сказал я.
– Так мне что, в спецовке по столице таскаться? – возмутился Петр. – Ясное дело, переоделся и в магазин поехал.
Совершенно ошарашенный, я замолчал, а Петр принялся рассказывать, сколь у него сложное и утомительное занятие, какие бывают трубы и сколько сил следует потратить на их очистку.
Мы благополучно добрались до метро «Тушинская», и Петр помчался ко входу.
– Спасибо, – крикнул он, – авось на последний поезд успею!
Я порулил домой. Женщина, священник и трубочист, причем все с порожними ведрами. А еще пару часов назад мне перебежала дорогу черная кошка, хорошо, хоть у нее в лапах не было пустого ведра. Ну скажите на милость, как такое могло случиться? Да тут любой человек, даже такой спокойный и нормальный, как я, испугается.
На скорости не больше пятидесяти километров в час я докатил до дома и, нервно озираясь, поднялся на свой этаж. Сердце тревожно сжималось. Но ничего неприятного со мной не случилось. Лифт не застрял, дверной замок не заклинило, вешалка не упала.
Я рухнул на матрас, у кровати не подломились ножки. Может, тотальное невезение заработает с утра?
Но и начало следующего дня не принесло никаких неприятных неожиданностей. Я быстро побрился, проглотил кофе и снова поспешил в торговый центр. Закрывая за собой дверь, я поразился необычайной тишине, все обитатели дома крепко спали. Впрочем, Николетта никогда не пробуждается раньше полудня. Но что случилось с Николаем? Ведь он обычно будит женщин, чтобы провести с ними сеанс целительной гимнастики!
Ну улице все мысли о маменьке, Николае и Вере вымыло начисто. День обещал быть замечательным, солнышко весело сияло на нежно-голубом небе, не было ни малейшего ветерка. В такую погоду хорошо на даче, под кустом зацветающей сирени сидеть в шезлонге с книгой, пить кофе, наслаждаться интересным чтением и хорошей сигаретой… Только Нора при всем своем богатстве отчего-то совершенно не хочет перебираться на свежий воздух.
– Жизнь в лесу не для меня, – решительно отвечает она всем, кто спрашивает: «Почему вы не приобрели загородный дом?»
А вот я бы с огромным удовольствием обитал в особняке, давно мечтаю о большом кабинете, с балконом, который выходит прямо на рощу. Там можно поставить кресло, любоваться окружающей красотой…
И тут мимо меня, отвратительно грохоча, прокатилась мусоровозка. Наваждение прошло. Я сел за руль. Давай, Иван Павлович, спеши по делам, нечего предаваться романтическим мечтаниям. Никакого особняка у тебя не будет, денег на него ты никогда не заработаешь. Не следует расстраиваться по этому поводу и завидовать Грише, который не так давно возвел для себя премилое здание в коттеджном поселке.
– Зачем тебе изба с огородом? – изумилась Нора, узнав о новостройке.
Гриша усмехнулся:
– Еще скажите: «сарай». Абсолютно благоустроенное жилище: свет, газ, телефон, канализация! И картошку сажать я не собираюсь.
– Тогда с какой стати ты из Москвы уехать собрался? – не успокаивалась Нора.
– Наверное, старею, – с самой серьезной миной заявил Гриша, – закончу отделку, куплю мебель, заведу собаку, женюсь. Стану потом младенцев по дорожкам в коляске возить.
