боли?
Всё ещё пребывая в недоумении, Гарри с трудом повернул голову и обнаружил стоящую подле кровати капельницу.
«А это ещё зачем?» — спросил он сам у себя, глядя на протянутую к правой руке трубку.
Понимания происходящего стало ещё меньше.
Тело как свинцом залило, в голове пустота, а в довесок Гарри ещё и капельницу поставили.
«Что за херня?» — продолжал спрашивать он у себя.
Закономерно рассудив, что что-то было совсем не в порядке, Гарри попробовал поднять себя в сидячее положении. Однако первая же попытка напрячься отозвалась во всём теле жгучей болью. По Гарри будто волна пламени прокати…
Он вспомнил.
Гарри всё вспомнил.
Понимая, что не сможет сдержать эмоций, он заткнул себе рот одеялом и только после этого закричал. Из его глаз полились слёзы, а горло исторгало полный ужаса и печали крик, что тут же затухал в мягком нутре одеяла.
Гарри убил их. Шоу и даже доктора Уоррена. Он убил их, когда они попытались опоить его и схватить.
А затем ещё и отец. Да, отец. Он оказался таким же, как Гарри. Убийцей. И монстром. Воспоминания о том, во что превратился его отец и что с ним сделал, были настолько живы и сильны в голове Гарри, что он едва ли не снова оказался там. В той самой комнате для совещаний, где отец буквально истязал его.
Гарри задрожал.
Каждую его мышцу пробила лютая дрожь, и Гарри ничего не мог сделать, чтобы ей противостоять. Его трясло так сильно, что даже кровать ходуном заходила. Гарри пытался успокоиться, старался хоть как-то взять себя в руки, однако всё впустую. Итогом всех его потуг стало лишь то, что он в какой-то момент перестал кричать. Но даже в этом его заслуги было мало. Просто воздух в его лёгких наконец-то закончился, а вдохнуть новую порцию уже не получалось. Дрожащие руки наотрез отказывались Гарри слушаться и всё плотнее прижимали к его рту одеяло.
Это уже становилось опасно. Ещё немного и могло произойти нечто непоправимое, и Гарри в последнем отчаянном порыве как-то качнул своё тело вправо, свалившись затем с кровати.
Падение выдалось неприятным.
Особенно это касалось правой руки, в которую была вставлена игла от капельницы и из которой оная, по всей видимости, оказалась грубо вырвана. Жжение в предплечье было довольно сильным.
Но именно эта боль помогла Гарри прийти в себя и вернула ему контроль над телом.
Избавившись от одеяла, Гарри первым же делом принялся жадно хватать ртом воздух. Только спустя, наверное, минуту он, разминувшись с угрозой задушить самого себя, стал потихоньку задумываться об остальном и даже начал принимать сидячее положение. Давалось это очень нелегко, но прогресс, по крайней мере, был. Уперевшись руками в пол, Гарри выжал себя на четвереньки, а после, завалившись набок и прислонившись к кровати, сел окончательно.
От таких нагрузок у него по всему телу проступил пот.
Стряхнув с лица и испарину, и остатки слёз, Гарри взглянул на правое предплечье, где не осталось никаких следов от торчавшей из него иглы. Очевидно, симбиот всё ещё был в Гарри и совершенно точно не спал, как когда-то раньше.
Почему-то от данного факта Гарри испытал некоторое облегчение.
Следом он отыскал взглядом саму иглу, что, пускай и погнулась, всё также болталась на конце тянущейся от стойки трубки. Подняв глаза на подвешенный на всё той же стойке пакет и приглядевшись к его белому содержимому, Гарри рассудил, что для чего бы эта капельница ни предназначалась, а сомнительных веществ, которые он раньше принимал, в ней не было. Всё же и симбиот в нём был в порядке, и какого-то заметного отторжения к закачиваемой ему прямо в вену жидкости Гарри не испытывал.
И это по-своему успокаивало.
Хотя в целом ситуация, конечно же, оставалась хуже не придумаешь.
Стоило Гарри всерьёз надо всем пережитым задуматься, как его тут же одолевала дурнота. Ничего подобного он и в самых своих страшных кошмарах представить не мог. Он, отец, симбиот… Вернее, симбиоты. У отца один такой внутри точно имелся. И отец, в отличие от Гарри, даже полностью его контролировал.
Но чем эти симбиоты вообще являлись? И что Гарри должен был делать дальше?
Ответов не было.
Ни на эти два вопроса, ни на целый вагон прочих. У Гарри не то что плана, у него даже нормального понимания происходящего не имелось. Слишком много всего произошло. И отец, опять же…
Гарри же ничего не напутал, отец прямо угрожал жизням Мэри и Пита, если Гарри не убедит их больше никогда о его «мутации» не вспоминать?
Это точно были не пустые слова. Произнося их, отец был предельно серьёзен. К тому же он прямо сказал Гарри, что уже из-за него кого-то убил.
Ещё больше смертей…
Гарри схватился за голову.
Это просто какое-то сумасшествие. Гарри ведь даже не знал, сколько и кого конкретно он убил. В его воспоминаниях были доктор Уоррен и Шоу, которые сами на него первые и напали. Шоу так и прямо в Гарри выстрелил, тогда как доктор просто пытался его чем-то накачать. Гарри не хотел им вредить, да и не навредил бы, если бы они сами всё не начали. Случившееся с ними вполне можно было назвать самообороной.
Но что насчёт остальных?
Отец говорил Гарри о какой-то женщине. Мол, угодив в аварию, Гарри её убил. Однако сам Гарри этого совсем не помнил. Если речь шла об аварии, то на ум сразу приходило недавнее происшествие, когда у бессознательного Гарри угнали машину. Так что же выходило? Никакую машину никто не угонял, и это сам Гарри с кем-то столкнулся? А после ещё и убил?
С учётом тех знаний о симбиоте, что Гарри уже имел, это вполне могло оказаться правдой. Если Гарри сильно пострадал во время аварии, то симбиот действительно мог вырваться наружу, чтобы спасти ему жизнь. Тогда если второй участник (или, скорее, участница) и пережил саму аварию, то вот встреча с симбиотом для него, наверняка, закончилась смертью.
Только вот Гарри этого
