– Я понял, – тихо произнес Эдди. – Тогда тем более спасибо.
– Джейми был хорошим парнем. А я… я вот трус.
Плечи поникли.
– Зато живой.
– И что?
– У живого всегда есть шанс добраться до горла врага. Покойники этого не могут.
– Это как-то дико звучит.
– Как уж есть. Так когда идти-то?
– Прямо сейчас.
М-да, пожрать все-таки не выйдет.
– Куда?
– Я провожу.
– Недалеко хоть?
– Тут… – Патти дернул шеей. – Есть одно место. В общем, самых талантливых, особенных… короче, их тут погребают.
– Кладбище?
– Не совсем.
Не кладбище.
Дом из красного кирпича. Весьма невзрачный. Ни колонн тебе, ни портиков, ни даже статуй, которые бы глаз радовали. Окна есть, но узкие и где-то под самой крышей. А та крыта темной черепицей. И выглядит дом этот мрачным донельзя.
Дверь дубовая.
На ней молоток.
– Все. Мне дальше нельзя. Тут встречают. И провожают. – Патти переминался с ноги на ногу и не уходил. – Может, того… сказать кому? Не знаю… профессору?
– И что он сделает?
Патти тяжко вздохнул, явно осознавая, что толку с профессора будет немного.
– А сказать скажи. Найди Чарльза Диксона. Знаешь такого? Вот ему и скажи. И заодно приглянь, чтобы девочек не обижали.
Патти чуть дернулся и попятился, но Эдди его удержал:
– Что такое?
– Я не уверен… Пойми, я не то что в этом клубе, а… Ну, как бы оно… в общем, рядом кручусь.
– Да говори уже. – Эдди испытывал преогромное желание просто поднять недотепу за шкирку и тряхнуть хорошенько.
– Было бы что сказать. – Патти сник. – Толком-то и не знаю. Знаю, что вчера в «Молоте и ведьме» сидели. Там так-то каждый день сиживают, но… Сент-Ортон кинул, что есть разговор. А меня не пустили!
Это он откровенно пожаловался.
– Пришли старшие курсы. Из тех, которые благородные. А такое отребье, как я…
– Вас таких много?
– Есть. Дюжины две, и то большей частью среди первогодок, потому как милостью императора и все такое… Их даже принимают. Ну… сапоги-то чистить кому-то надо, а прислуги вроде как не положено.
Понятно.
Эдди смотрел. А Патти говорил тише и тише:
– И… долго говорили, а значит, какую-то пакость придумали.
– Какую?
– Да откуда же мне знать? Я не из тех, кому доверяют. Но вернулись довольные. И… еще вечером Йогансон, он из старших, сболтнул спьяну: мол, завтра будет весело. То есть сегодня.
Эдди молча развернулся.
– Погоди! Они, может, и дураки, но не совсем же! Нападать точно никто не станет. – Патти вцепился в руку. – Так, может, посвистят… Или еще чего… Кальсоны вот вывесят.
– Зачем?
– Ну, презрение показать.
– Кальсонами?
Патти моргнул и совсем съежился.
– Когда… как-то они вывешивали… много…
Ничего не понятно, но…
Эдди вздохнул. И поглядел на дверь. Вернуться? А позовут ли его снова? Или сочтут себя оскорбленными? Остаться? И бросить Милли?
Там вроде Чарльз быть должен.
И…
И его позовут. Или все-таки…
– Ты должен. – Патти указал на дверь. – Если не пойдешь, то… я не знаю, что они сделают. С тобой. И со мной.
– Ты-то тут каким боком?
– Я не выполнил задание, а значит недостоин. – Он криво улыбнулся. – Недостойным не место в этом… месте. По-дурацки звучит, но как оно есть. Если хочешь, я предупрежу твою сестру. Могу сказать, чтобы вообще никуда не выходила. И…
И это будет правильно.
– Скажи. И Орвудов найди.
Патти передернуло.
– Орвудов лучше иметь в друзьях. – Эдди похлопал мальчишку по плечу. И повернулся к двери. – Неплохие люди. Даром что некроманты.
Тук-тук.
Дверной молоток касался дерева, и звук получался на диво глухим. Мерзким. И – ничего. Надо же, так ждали, а в итоге… И что дальше? Самое время уйти. Он приходил, но никого не оказалось дома. Так не Эдди в этом виноват.
Он снова потянулся к молотку, а потом, повинуясь порыву, просто толкнул дверь. И та отворилась с печальным скрипом, словно приглашая.
Эдди вытащил револьвер.
Как-то не настраивают на дружелюбный лад такие вот приглашения.
Холл.
Пустой и темный. Оконца где-то высоко, и свет, сквозь них пробивающийся, рассеивается меж колонн. Колонн целых четыре. Уходят наверх, поддерживая мраморный купол потолка.
Пол тоже мраморный.
И чистый.
Пожалуй, именно это и бросилось в глаза: чистота. Ни паутины, ни пыли. Стало быть, убирают.
Кто?
Какая разница.
– Эй. – Голос Эдди утонул в тишине. И где-то там, впереди, откликнулось эхо.
Интересное дело.
– Есть тут кто живой?
– Ой, ой, ой, – заныло эхо на разные голоса. Ну и что дальше-то?
– Ну как знаете. – Эдди развернулся и толкнул дверь. Вот только та не шелохнулась. Заперли? Кто? Он бы услышал. Но… не услышал. И значит, дело в магии.
Ловушка?
А он, как последний придурок, храбро сунулся? Сам виноват. Хотя… нет, опасности Эдди не ощущал. И дверь, если подумать, не так уж крепка. Высадит.
Он погладил пояс. И вот кто бы что ни говорил, а как чуялось, что пригодятся алхимические шашки.
– Ну и дальше что? – Эдди повернулся. Появилось чувство, что за ним наблюдают. Откуда? Он сосредоточился. Сверху. Там, где в сумраке терялся купол. Вот тоже странное сооружение, словно крышку мраморную на колонны воздвигли. И явно за куполом что-то есть.
Тишина.
Говорить с ним не желают?
Что ж.
Он поднял револьвер и нажал на спусковой крючок. Выстрел громыхнул так, что уши заложило. А сверху посыпалась мелкая крошка.
– Еще? – поинтересовался Эдди.
– Прекратите! – донесся сверху голос. Глухой и раздраженный. – Вы ведете себя как…
– Дикарь?
– Именно.
– Я и есть дикарь. – Эдди вытащил второй револьвер.
– Кто вам разрешил принести сюда оружие?!
– Никто. Я сам. По личной инициативе. – Сложно ориентироваться, не видя собеседника. Но Эдди закрыл глаза, и видеть стало не нужно. Теперь он чувствовал того, кто скрывался в тенях. И не только его.
Трое?
Пока трое. С тремя Эдди справится.
– Спускайся, – предложил Эдди. – Поговорим?
– Ты ищущий… – заголосили наверху, но как-то вот без должного пафоса. – Ты должен пройти путь!
– Кому должен?
– Прекрати!
– Не собираюсь. – Там, наверху, кто бы он ни был, явно злился. И это доставляло изрядное удовольствие. – Сначала зовете, потом балаган устраиваете. А я с детства балаганы не люблю.
Смешок.
И одна из теней пришла в движение.
– Прошу простить моих братьев. – Она обрела плоть, а Эдди с неудовольствием отметил, что именно эту тень он не ощущал. Вообще. – Они привыкли к тому, что здесь оказываются куда более подготовленные личности. Ожидающие даже.
– Чего ожидающие?
Фигура в плаще.
На лице маска. И плащ скрывает очертания тела. Маска черная. Плащ тоже.
– Принятия. В клуб многие стремятся… Эдвард?
– Эдди, – осклабился Эдди так широко, как мог. – Лучше просто Эдди. Мне эти ваши Эдварды вот здесь.
И рукой по горлу провел.
Глаза скрыты за круглыми алхимическими очками. На голове цилиндр, и это выглядело бы смешно, но смешным не кажется.
– Я не стремлюсь, если что, – сказал Эдди. Человек в маске разглядывал его столь же пристально. И видел… что? Костюмчик, конечно, матушкиными стараниями изрядный. И рубашка белая. Даже чистая. А в остальном он мало изменился.
И рожа по-прежнему нечеловеческая.
– Братья хотели бы познакомиться с личностью столь выдающейся. – Человек отвесил поклон, а Эдди кивнул:
– Зачем?
– Скажем так, наше общество хранит традиции. Прошу за мной.
– Эй, – окликнул Эдди. – Называть тебя как?
– Первый брат, – тень откликнулась. – Можно просто Первый.
Ага.
Ни хрена не понятно, но револьверы убирать далеко не стоит. Эдди и не стал. Он держался шагах в трех, не выпуская из вида этого высокого цилиндра.
За колоннами обнаружился узкий коридор, закончившийся дверью, точной копией той, что вела в это здание. А за нею уже и лестница.
