что разбились его мечты об императорском троне, разбились вдребезги… Отец ополчился на сына.
Обведя взглядом стоящих на коленях принцев и министров, император велел Ли Дэцюаню принести кисти и тушь для подготовки письменного указа, а также поручил третьему принцу записать его.
– Иньсы рожден от женщины самого низкого происхождения и с детства алчен и лицемерен, – медленно проговорил император Канси. – Ранее, когда мы были больны, все министры поддерживали восьмого принца как главного кандидата на престол. Не в силах ничего с этим поделать, мы изгнали Иньжэна, которого никак нельзя было возводить в ранг наследного принца, и следующие несколько лет провели в сильной тоске. Иньсы остался верен своим изначальным намерениям, объединился с сановниками-смутьянами и тайно совершил множество злодеяний. Он полагает, что мы уже стары и нам осталось немного, что, когда мы покинем этот мир, никто не посмеет ему мешать, ведь до этого все оказывали ему поддержку. Поэтому он полагал, что сможет занять трон без каких-либо проблем…
Каждому, кто слышал эти мудрые рассуждения, становилось ясно, что Его Величество не станет расспрашивать восьмого принца и не даст ему даже шанса объясниться. Как только обнародуют высочайший указ, восьмому принцу будут отрезаны все пути к отступлению. Я обвела взглядом коленопреклоненных сановников, прижимающихся лбами к полу. Вы так превозносили добродетельного восьмого принца, помогли ему забраться на самый верх, но сейчас никто из вас не осмелится рта раскрыть.
– …Мы страшились того, что обязательно найдутся принцы-подлецы, которые, одаренные его милостью, пойдут на мятеж ради него и вынудят нас отречься от престола в пользу Иньсы. Если бы это произошло, нам бы оставалось лишь молча умереть с улыбкой на лице. Мы пребываем в великом гневе, а потому говорим всем вам: принцы должны быть благодарны нам за милость и обязаны следовать нашей воле – только так можно быть настоящим сыном и хорошим подданным. В противном случае после нашей смерти может статься даже, что вы положите наше тело в зале Цяньцингун и прямо там поднимете мечи друг против друга…
Стиснув зубы, я собрала волю в кулак, собираясь встать и выйти вперед. Находящийся рядом Ван Си мгновенно ухватил меня за предплечье и прошептал:
– У тебя есть отец, братья и сестры, они-то уж точно не сыновья и не внуки Его Величества.
Я замерла, не отрывая взгляда от фигуры императора. Мысли путались, тело беспрестанно дрожало.
– Если ты выступишь, Его Величество лишь возненавидит восьмого господина еще больше, – шепотом добавил Ван Си. – Возможно, даже заподозрит, что ты пешка, которую восьмой принц приставил к нему, чтобы день и ночь наблюдать за ним. А это также преступление, караемое смертной казнью.
Мне казалось, будто мое сердце промерзло насквозь. Прижав голову к полу, я крепко зажмурила глаза, и из них капля за каплей полились слезы.
Из-за резких изменений, произошедших в настроении Его Величества, радость и веселье от охоты в приграничных землях исчезли без остатка, в воздухе теперь витали холод и суровость. Вышедшие встречать императора пятый и четырнадцатый принцы вели себя крайне осторожно и осмотрительно.
– Восьмого брата свалила болезнь в резиденции Танцюань, – опасливо докладывал пятый принц, – я послал слуг проведать его, но их не впустили. Его свита в большинстве своем распущена, остались лишь несколько слуг для выполнения простых ежедневных поручений. В настоящее время он находится на пути обратно в столицу.
– Ты отправлял кого-нибудь пронаблюдать за ним? – спросил император Канси четырнадцатого принца.
– Ваш сын посылал слуг навестить восьмого брата, но тот не стал встречаться с ними, – ответил четырнадцатый принц.
– Нечистые на руку люди с неспокойным сердцем вечно прибегают ко всяческим уловкам, – холодно проговорил Его Величество. – Он беспокоит Нас. Иньчжэнь, лично сопроводи его обратно в столицу.
Четырнадцатый принц с поклоном ответил: «Слушаюсь!» Император Канси распорядился выдвигаться во дворец и, окруженный телохранителями, отправился домой. Бросив несколько свирепых взглядов на четырнадцатого принца, который, склонившись в поклоне, почтительно провожал Его Величество, я села в повозку и отправилась следом.
Вернувшись вместе с четырнадцатым принцем в Пекин, восьмой принц отлеживался дома, сказавшись больным. Обычно, если заболевал какой-либо из принцев, император часто наносил ему визиты, справляясь о здоровье, и приказывал придворному лекарю постоянно докладывать о ходе болезни. Сейчас на недуг восьмого принца Его Величество не обратил никакого внимания.
Я изнывала от горя, но могла лишь наблюдать за происходящим, не имея возможности ничего сделать. Я часто раздумывала над тем, кто же мог его так подставить, но, пораскинув мозгами и так и эдак, не пришла к окончательному выводу.
Услышав стук, я поднялась, чтобы открыть. За воротами стоял четырнадцатый принц. Я хотела было тут же закрыть створку, но тот быстро просунул руку в щель, мешая мне сделать это, и шагнул внутрь со словами:
– Дай мне войти, и если между нами есть какие-то обиды, то мы сможем объясниться.
Мы упрямо глядели друг на друга. Поняв, что это не выход, я посторонилась, и он направился во двор, тут же закрыв за собой ворота.
Мы вошли в дом. Толчком распахнув окно, четырнадцатый принц спросил:
– Ты ненавидишь меня за то, что я не вступился за восьмого брата?
Как могу винить тебя за то, что ты не сделал того, чего не сделала сама? Немного подумав, я потупилась и неуверенно произнесла:
– Когда наследного принца лишили титула, ты вступился за восьмого принца и без колебаний пригрозил Его Величеству собственной смертью, так что тот обнажил меч, собираясь убить тебя. Не понимаю, почему в этот раз ты даже рта не открыл.
– Разве тогда, поступив подобным образом, я смог помочь восьмому брату? Не только не помог, но еще и своим порывом заставил царственного отца бояться того влияния, что восьмой брат имел на нас, своих братьев. Теперь он страшится, что мы уважаем не своего отца, а старшего брата, – ответил четырнадцатый принц. – В высочайшем указе есть бранные строки: «Мы страшились того, что обязательно найдутся принцы-подлецы, которые, одаренные его милостью, пойдут на мятеж ради него и вынудят нас отречься от престола в пользу Иньсы». Разве может сейчас восьмой брат оправдать себя после подобных обвинений? Прошло шесть лет, и неужели ты думаешь, что я все еще тот Иньчжэнь, что своим внезапным порывом сделает все еще хуже? Кроме того, нынешняя ситуация кардинально отличается от той. В прошлый раз царственный отец наказал восьмого брата потому лишь, что его разозлили сановники, все без исключения рекомендовавшие
