— Давай останемся еще ненадолго, — Лори наконец улыбнулась, своей очень-очень редкой, немного приглушенной, но теплой и открытой улыбкой, — Прости за это, я уже успокоилась! Правда. Давай пойдем обратно? Я сама кого-нибудь приглашу потанцевать, а если откажут, пойду и приглашу еще кого-нибудь! Чего мне терять?
— Совершенно нечего, — голос слегка осип, будто горло сдавило, но я постаралась сказать это весело.
Я поднялась, вытерла ей лицо, щипнув за щеку, и она совсем по-девчоночьи хихикнула. Она редко не была угрюмой и язвительно, и сейчас я ловила момент ее открытости и робкой радости, запирая этот момент в памяти, как что-то очень ценное.
— Ну до чего же хорошенькая… — не удержалась я, приглаживая ей волосы.
Лори не стала спорить, ведь по мне сейчас должно было быть очевидно, что я ни секундой не вру. Она только посмотрела с какой-то неуверенной надеждой.
Дверь отворилась, и Виль, уже намеревавшийся залететь внутрь, споткнулся на пороге, удивленно на нас уставившись.
— Я пойду, — спохватилась сестра, — Меня там кавалеры, поди, ждут не дождутся! — она выбежала со смешком, и я уже собиралась пойти за ней.
Виль поймал меня за локоть на выходе.
— Погоди, Фив.
— Мне хотелось бы вернуться в зал, — и все же я прикрыла дверь.
Оставлять сестер надолго теперь совершенно не хотелось. И все же я осталась.
— Ну да, у тебя же в зале еще много дел, — с каким-то нечитаемым значением улыбнулся Виль, привалившись к двери.
— Именно.
Я не понимала, что сейчас между нами происходило. Может, будь у меня возможность отойти, посмотреть на все со стороны да с холодной головой, все стало бы понятней, а может даже совершенно просто, но… Такой возможности не было.
Я была на нервах и из-за него, и из-за Лори, и из-за Эни с Мари, в общем-то, тоже. Я чувствовала, как закипаю внутри, едва сдерживала совершенно иррациональное желание вывалить на него свое недовольство и категорически не понимала, почему он злится. Почему злюсь я. Почему все так раздражает — и он в первую очередь.
И, судя по всему, он испытывал похожий коктейль эмоций. Вот только я сама была не в том состоянии, чтобы быть внимательной к нему сейчас.
— А давай поиграем? — он наклонил лицо, пряча какую-то слишком веселую, но не добрую улыбку и вильнул бровями, — Как будто бы я герцог, а ты дебютантка!
Я ошалело на него уставилась.
— Что?
— Тогда ты со мной потанцуешь? — поинтересовался он.
— Ты о чем вообще?.. — начала я и сама себя оборвала.
Я усмехнулась, когда поняла. Он подумал, что я решила переключиться на его брата, потому что у того положение выше? Серьезно?
Он продолжал смотреть на меня, а я молчала, не в силах ответить хоть что-то на эти обвинения. Вообще-то, это звучало логично. Что я могла сказать ему?
«Я не такая, да как ты посмел так подумать?!»
Но я, в общем-то, именно такая. Я уже пыталась подобраться под крылышко к одному герцогу, и если бы не решила в какой-то момент, что сама хочу быть наравне с каким-нибудь герцогом, а не под чьим-то крылышком, то могла бы и попытать удачу еще раз. И Айзех не самый плохой вариант, к слову.
Разве удивительно, что Виль подумал обо мне так? Когда ему я в треклятом танце отказала, а Айзеха поставила в положение, где не пригласить меня было бы не слишком мило с его стороны? И согласилась без раздумий, даже скорее побежала в его руки, будто только этого и ждала?
Это не было удивительно, это совершенно закономерный вывод, учитывая, что я за человек. Я могла бы так поступить.
И Виль, достаточно неплохо разбирающийся в женских натурах, просто-напросто во мне не обманывался.
Вот только я не могла так поступить именно с ним — и этого он не знал. И говорить ему я об этом не собиралась.Его вывод был логичен, закономерен — глупо было бы обижаться. Но обидно все же было.
— Так что, поиграем? — еще раз предложил он, делая шаг ко мне, — Я буду властным и влиятельным господином, а ты леди из бедной семьи с окраины! И конечно же я попытаюсь тебя, такую светленькую, как какой-нибудь небожитель, грязно совратить. Ты будешь робкой и наивной дебютанткой? — уточнил он, — Или гордой и дерзкой? Отвергнешь меня, чтобы я понял, что ты не такая, как все? Или поверишь в мои честные намерения, потому что такая чистая и наивная, и я устыжусь, что сразу этого не понял и полюблю тебя всей душой? Мне нравятся оба варианта! — он сделал шаг в мою сторону.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сколько раз, интересно, я отыгрывала робкую и наивную дебютантку? А гордую и дерзкую не-такую-как-все? Мужчины не так уж и плохо на это ведутся. Вот герцог Сильбербоа неплохо повелся на робкую и наивную.
Щеки горели, будто он надавал мне пощечин.
Почему именно он? Почему именно мужчина, который мне нравится, видит меня насквозь?..
Мне нравилось быть той, кто играет, а не той, кем играют. Я поменяла свою роль. Потому что так могла получить хоть какую-то выгоду, не остаться единственной проигравшей… Хотелось прокричать ему все это, чтобы он понял и принял, но — боги! — какие у меня есть причины перед ним оправдываться?!
— А давай поиграем в другую игру? — голос звучал хрипло, хотелось смочить горло, желательно чем покрепче, но под рукой не было даже воды, — Ты наивный герцогский сын, влюбившийся в простую девушку, — он вдруг прикрыл глаза и стиснул челюсти, — А я расчетливая выскочка, готовая идти по головам. И вот ты узнаешь... Узнаешь, что совсем не особенный! — продолжала я под взглядом его блестящих в полутьме глаз, взглядом то ли злым и насмешливым, то ли открытым и раненым — разве разберешь в полутьме, когда и цели-то такой нет? — Ты будешь беззащитным и потерянным? Или захочешь справедливого возмездия? Если ты накинешься на меня и сорвешь одежду, пытаясь покорить, доказать, что ты не жертва — должно получиться горячо! Или ты заплачешь и сломаешься? Тогда я отдамся тебе в последний раз в качестве утешения. А, как тебе? Мне нравятся оба варианта.
Мы постояли молча с полминуты — он что-то искал в моем лице, а я просто старалась не заплакать, сохраняя выражение спокойным и насмешливым, будто ничегошеньки меня не волнует. А потом он отошел от двери.
Я вышла в зал. Лори танцевала с одним очень даже неплохим, но, к сожалению, совершенно женатым мужчиной среднего возраста. Они оба улыбались, и его жена, немолодая, но все еще изящная женщина, улыбалась тоже, глядя на них. Мари опять танцевала с Айзехом. Эни мелькнула на мгновение, и я не успела понять, чем она занята.
Вечером мы сидели и болтали на кухне. Миссис Принс приготовила к чаю шоколадный пирог с мятой и клюквой, и согласилась посидеть с нами. Я зачитывала девчонкам раздобытые ранее досье всех мужчин, которым они успели приглянуться за вечер, и записывала, на кого стоит обратить внимание.
Я старалась не думать, как мы с Вилем завтра будем доделывать отчет для Их Величеств о промежуточных итогах своей работы. Сдавать его надо всего через пару дней, а прилизывать его до удобоваримого варианта еще и прилизывать!
И правильно делала, что не думала об этом, в общем-то. Потому что, как оказалось, не было и проблемы.
На утро миссис Принс передала мне небольшую, совершенно сухую записку.
«Предупреждаю вас, как и обещал: какое-то время меня не будет в столице. В.Ф»
Глава 13. Петрикор
«Пахнет после дождя, может, и приятно, но вот червяки под каблуками слегка раздражают.
— — — Закончить отчет самой;
— — — Занести княжне книги;
— — — Наскрести денег на новые платья сестрам;
— — — Напомнить Мари, чтобы написала родителям;
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— — — Докупить магнакопители для ламп;
— — — …»
Я лежала на кровати, с искренней радостью встречая рассвет.
А чего не радоваться? Спать нормально последние дни у меня все равно не получалось, а совсем не спать — вредно для работоспособности. Так что момент, когда я с чистой совестью могла прекратить бесполезные попытки проспать, не подскакивая, хотя бы три часа подряд, был наполнен вполне искренней радостью.
