— Нет, стойте!
— Да мисс Ламбри же! — снова окликнул меня Стинг, — У вас рабочий день, между прочим!
Вот гаденыш!
— Прошу меня простить, что отвлек, Фиви! Я уже ухожу.
И упорхнул с немыслимой для своей довольно крупной конституции тела скоростью.
— Только бы с мужиками флиртовать, ай-ай-ай, — покачал кудрявой головой паршивец-помощник.
Я помассировала виски. Кажется, между Айзехом и Мари и правда было что-то общее… А может познакомить Стинга с Эни?
— Стинг, не обижайся, я бы и с тобой пофлиртовала, да твой скромный рост и миловидное личико вечно вводят меня в заблуждение о твоем возрасте. Вроде не мальчик, но за мужчину тебя считать прямо грешно!
Его глаза яростно полыхнули, крылья носа раздулись, и напряжение в моей голове хоть чуть-чуть ослабло. Да, я прошлась по его больной мозоли, но стыдно мне не было. Ему же не было стыдно?
— Прости, малыш, я не со зла, — я похлопала его по плечу, проходя.
— С-с-стерва, — прошипел под нос он.
Стинг ненавидел, когда его называли малышом!
И вот теперь я возвращалась домой и напряженно думала.
Айзех производил впечатление человека сдержанного и рассудительного. Максимально нормального и правильного в той самой манере, когда это радует и привлекает окружающих, особенно старшего возраста. Последняя, так сказать, надежда родителей! Особенно на фоне взбалмошной и вспыльчивой Леоны и эксцентричного Виля.
Но, кажется, и у этого ребенка семьи Фламмен были свои выводки тараканов в голове! Это было отчего-то так неожиданно, что никак не укладывалось в мыслях. Интересно, как он собирается объявлять о своих «серьезных намерениях» своим родителям?
«Мама, папа, я все решил! Герцогиней будет скромно одаренная магически, почти безродная и совершенно нищая девица с окраин! Ну как, вы рады?»
И ведь главное, он вел себя так, будто это все совершенно нормально! Никаких проблем, ага. Да меня все Фламмены мира за такой союз удавят!
Нет, даже если намерения у него и правда серьезные… Это даже смешно, они оттанцевали два — всего два! — танца! Но даже если предположить на мгновение, на долю мгновения… что он, простите боги, влюбился с первого взгляда…
— Меня сейчас стошнит, — пробормотала я, скривившись.
Даже если и так. Очевидно же, что родители не дадут ему благословения! Да что там, ему королевским указом запретят, чтоб кровь не портил!
Если бы Мари хотя бы была сильным магом… У нас в роду один такой был, но после него — пустота. В любом случае, это совершеннейшая дурость. Будь он хотя бы свободен от воли родителей, еще можно было бы подумать, а так… Совершенно исключено.
Но Мари я это не объясню, если уж Айзех сам ей внимание уделять будет. Она самая юная из нас. А еще, хотя по виду и не скажешь, из всей семьи она самая независимая. Не в материальном плане, а в каком-то другом. Ей, по большому счету, плевать, кто и что подумает. Она делает, как чувствует, говорит, что думает, и даже не засоряет голову сомнениями. Как получится — так получится. А с проблемами, вроде как, надо разбираться, когда они появляются.
Она покивает, поулыбается, а сделает все равно по-своему.
И в данном случае ее планы должны разбиваться, как волны, о взрослого, рассудительного и невосприимчивого, как скала, Айзеха… Только Айзех, кажется, ей под стать, а ни разу не скала!
— Серьезные намерения… — я покачала головой, заходя в винную лавку.
Сегодня — можно. Сегодня мне можно даже налакаться, как свинья, потому что это какой-то кошмар! Если я позволю этому случиться, меня сживут со света. А если не позволю? Я представила разозленных Айзеха и Мари. Картинка была подернута дымкой, потому что представить их злыми было сложно, но по хребту отчего-то опасливо пробежался табун мурашек. Куда катиться мир?..
— Мисс Ламбри? — я обернулась, услышав смутно-знакомый голос.
— Мистер Шурейдж?
Глава 14. Мари
Мари не могла усидеть на месте. Стоило только удобненько свернуться в кресле или сесть за вышивку, проходила минута и эмоции заполняли нутро настолько, что она подскакивала и начинала расхаживать по комнате в поисках хоть какого-то действия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мари была готова хоть вот прямо сейчас побежать к дому мистера Фламмена и сторожить под дверью, а только увидит, она уж придумает, как запудрить этому милашке-медвежонку разум!
Мари любила любовные романы, конечно, как и все ее ровесницы, но никогда в них не верила. Или точнее не никогда, а как раз с того возраста, когда их начинают читать с прицелом на будущее. С того возраста, когда господин, имени которого она уж и не помнила, попользовал и бросил Фив.
Мари и сама тогда, кажется была в него немного по-детски не то чтобы влюблена, но восхищалась точно. Вот он весь такой красивый, статный, из столицы, да в их глушь… Прямо принц! И так закономерно начал ухаживать за самой прелестной девочкой в их местах. И Мари верила, конечно верила, как и все — да и как такому не поверить?
В глазах Мари до сих пор стояло бледное, какое-то неживое и до странного беззащитное выражение на лице ее сестры. Самой хитрой, верткой, уверенной и решительной девушки из всех, кого она знала. И самой умной.
Мари тогда была маленькой и глупой, и возненавидела сестру просто ужасно, что позволила себя так обмануть. Смотреть в ее лицо было так больно, что любить ее стало совершенно невозможно.
Образ принца развалился на некрасивые осколки, и Мари не жалела, Мари благодарила судьбу за то, что ей дали шанс научиться на чужих ошибках, а не на своих. Было бы лучше, конечно, будь это ошибки не Фив, а, например, противной соседки Лиз! Но все же… С той поры Мари твердо решила, что никакой любви и никакого принца ей не надо. Она найдет себе какого-нибудь милого мужчинку среднего достатка и среднего возраста с податливой, мягкой натурой. Будет радовать его дни своими улыбками и вертеть им, как ей вздумается! Она не будет в него влюблена — упаси боги! — но будет о нем заботиться.
И если он Мари обидит, ее лицо никогда не будет таким, как у Фиви тогда, потому что она не будет в него влюблена. И-де-аль-но.
Мари вообще нравилось именно так. Радовать улыбками, веселить глупостями и дурашеством, скидывать напряженную атмосферу и переводить внимание на себя, когда затевались какие-то эмоциональные разборки… Но никого не любить. Так просто было ни на кого не злиться и ни на кого не обижаться всерьез, быстро прощать и не держать зла. Так просто — когда не любишь.
Зачем вообще любить, если это всем приносит одни неприятности и огорчения? Мари была жестока к Фив, потому что любила ее, а Фив было плохо, потому что она любила своего принца. Вот так это работает! Ужас. Избави боги от такого счастья. Равнодушие — оно гораздо добрее и снисходительней.
Мари не верила ни в любовные романы, ни в любовь. Ни уж тем более — в любовь с первого взгляда! Боги — такую глупость-то кто выдумал?.. С первого взгляда — разве можно в такое поверить всерьез?!
Мари не верила, пока не посмотрела в его глаза. В тот момент в ее голове была звенящая пустота вокруг одной единственной мысли: это ее будущий муж. Этот мужчина — ее. Ничей больше.
Он был совершенно ужасен — ни капельки не то, о чем она мечтала!
Он был молод и красив, богат и знатен настолько, что это было почти неприлично… Совершенно не то. Слишком опасно. Но каким бы он ни был, он был ее. Совершенно точно. Сердце выстукивало от возбуждения, когда Мари озарило этой совершенно ясной, чистой мыслью. Ее человек. По-настоящему счастлива она будет только с ним.
И с каждым взглядом, с каждым словом, она понимала это все четче. Такой наивный! Такой душка! Такой… медвежонок. Чувства вдруг окатили ее такой огромной волной, что было почти больно. Совсем как тогда. Но развидеть его уже не получалось. Замкнуться обратно — не получалось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мари использовала все уловки, какие были в ее запасе, чтобы зацепить это чудо. Она не думала ни о чем, просто хваталась за шанс, цеплялась всеми конечностями. Потом разберется!
