– Вот болваны! Да у них всюду камеры понатыканы. Как только Ибрагим просмотрит запись, вам крышка. Да и мне тоже.
– Тогда бежим?
– Вы бегите, – сказал Залесный. – А мне придется остаться.
– Мы с вами!
– Нет, вы уже сделали все, что могли. Больше ничего не нужно.
– А вдруг вы погибнете?
– Это не исключено.
– Что мы тогда скажем Инге?
Легкая улыбка неожиданно коснулась губ следователя.
– Скажите ей… скажите, что я умер с ее именем на устах. И еще скажите, что Тихомиров – гнусная свинья. Она не должна идти у него на поводу ни в коем случае.
И с этими словами, не пожелав больше ничего объяснить, Залесный поспешил в сторону склада номер три. Туда, куда несколькими минутами раньше уже укатила машина Ибрагима. Напоследок следователь еще раз обернулся к друзьям и решительно махнул рукой: мол, уходите немедленно!
– Не стойте тут чурбанами!
Чувствуя себя гаже некуда, друзья поспешили на стоянку. Их машины тут не было, и они пережили несколько неприятных минут, мечась по парковке, прежде чем вспомнили, что свою машину оставили совсем с другой стороны территории.
– Проклятый склероз! – хлопнул Ваня себя по лбу. – Ладно я – уже старик. Но вы то, Алена Игоревна! Вы-то еще молодая!
– Не время, Ваня. Пойдем скорее.
Остаться без «лошадей», когда за ними в любой момент могли снарядить погоню, сыщикам совсем не улыбалось, и они резво помчались вдоль ограды. Но пробежав сотню метров, замерли от неожиданности. Дальше пути не было. Перед ними остановился бронированный грузовой автомобиль, из дверей которого словно горошины посыпались люди. Все они были в масках, в бронежилетах и в руках сжимали оружие. Двое первых, подбежав к ограде, ловко проделали в ней отверстие, через которое и хлынул этот поток.
– Сколько же их тут? – изумленно прошептала Алена. – И куда они бегут?
Ваня в данной ситуации соображал лучше. И пока его хозяйка с недоумением таращилась вслед вооруженному отряду, он почти весело сказал:
– Похоже, у нашего знакомого господина Ибрагима неприятности куда крупнее, чем он себе представлял.
– Думаешь, эти ребята побежали по его душу?
– Уверен, что это группа поддержки нашего Залесного.
Несколько взбодрившись этим открытием, друзья наконец сели в свою машину и задумались о том, как им быть дальше. Остаться тут и посмотреть, чем все закончится? Или сматывать удочки и уносить ноги подобру-поздорову?
– Залесный велел нам ехать к Инге.
– Ага. А еще он сказал, чтобы мы не верили Тихомирову.
– Надо предупредить Ингу об этом. Сдается мне, она совсем не в курсе.
О том, как развивались события дальше, троим друзьям предстояло узнать лишь спустя сутки, когда Залесный позвонил Инге и сказал, что заедет к ней «на чай». И так как все это время все трое пребывали в полнейшей неизвестности – идти на контакт с Тихомировым они после предупреждения Залесного не решались, – то Алена с Ваней тоже примчались на встречу с Залесным.
– Понимаем, может быть, мы и не вовремя, но очень уж любопытство одолевает.
– Говорите за себя, Алена Игоревна. Мне вот совсем не интересно, как этот щеголь сначала втерся в доверие к Ибрагиму, а потом его предал. Двойное предательство получается.
– Ваня, что ты такое говоришь! Уверена, Залесный выполнял особое задание.
– Знаем мы эти особые задания, – фыркнул Ваня. – У меня дружок был, так тот каждые выходные в покер до упаду резался. А жене и теще тоже про особое задание втирал.
– Залесный не такой. Я уверена, у него была серьезная мотивировка, чтобы так поступить.
Пришедший «на чай» Залесный был приятно удивлен обильно накрытым столом, который его ожидал. Кроме упомянутого чая и торта к нему у Инги наготове в плите стояло запеченное мясо по-французски, молодой отварной картофель, посыпанный укропчиком, и обожаемый Залесным сладкий перец, секрет приготовления которого Инге достался от мамы. Вообще-то секрет был в том, что с перцем не надо было делать ровным счетом ничего. Только порезать на крупные дольки и засунуть все в духовку до появления коричневой корочки. Потом снять тонкую шкурку, а если какому повару лень с этим возиться, так можно оставить прямо так. Пусть сами гости потом снимают шкурку, а также солят кусочки перца по своему собственному вкусу.
Но сегодня Инга хотела произвести на Залесного самое выгодное впечатление. Так что перец она очистила сама. И присолила морской солью, которую с некоторых пор стала использовать вместо обычной поваренной. В морской соли содержится целый комплекс микроэлементов и, что самое важное, йод.
Инга очень волновалась, готовясь к этой встрече. Останется Залесный после «чая» или уйдет? На всякий случай Инга решила готовиться к худшему, но надеялась она, конечно, на лучшее.
На время обеда даже Ваня объявил перемирие и выкинул белый флаг. Что касается самого Залесного, то он неприязненных чувств к Ване, казалось, вовсе никогда не испытывал. Да и с чего? Ведь приз – сердце Инги – достался именно ему.
– Ну что? Рассказывай! Удалось вам задержать господина Ибрагима?
– И его, и всю его развеселую шайку-лейку. Теперь он долго уже не сможет торговать своей «райской пыльцой».
– Откуда ты знаешь про этот наркотик? Кто тебе рассказал? Тихомиров?
– И он тоже. Но главным образом эти сведения ко мне пришли от сестры самого Ибрагима – Беллы.
– Кого? От той тетки, которая всем заправляла на производстве «райской пыльцы»? Она что, с ума сошла, доносить на саму себя?
– Женщину можно понять. Она винила Ганнибала в смерти своей единственной дочери.
– Кого?
– Его племянницы, так будет точнее.
И сделав это небольшое отступление, Залесный приступил к своему рассказу.
– Белла, или если полностью, то Изабелла, по образованию химик. У женщины могло бы состояться большое научное будущее, еще в школе девочка подавала огромные надежды, а уж когда поступила сама без репетиторов в лучший вуз страны, всем в семье стало ясно: их посетило невиданное счастье – у них появился человек, способный прославить всю их фамилию.
Тот факт, что прославлять фамилию предстояло женщине, а не мужчине, конечно, немного портил все дело. Но, посовещавшись, родственники решили про пол будущего великого ученого лишний раз не вспоминать. Ученый такой-то, и фамилию лучше употреблять в мужском роде. Ну, не все же так хорошо знают русский, чтобы правильно и к месту употребить нужный падеж, или там число, ну или род.
– А если замуж выйдет? – спросил ехидный дедушка Елико. – Тогда чью фамилию прославлять будет? Мужа? Какая нам с этого радость?
Но замуж Белла так и не вышла. И тут сказалась противоречивая натура ее родственников. Парадоксальное дело, они снова были недовольны.
– Женщина! Не замужем! Собирается родить ребенка! Позор!
Да, для семьи Беллы это был позор. К счастью, хоть отец ребенка и не женился на Белле, но он был достаточно благороден, чтобы помогать ей. Он сумел выхлопотать Белле отдельную квартиру, помог устроить ребенка в частный детский садик, а потом точно так же легко и просто устроил свою дочь, отнюдь не блещущую способностями, в отличную школу.
Белла была довольна. Вроде бы все в ее жизни складывалось неплохо. Даже без поддержки своей семьи она устроилась в большом городе, как считали ее знакомые, очень хорошо. У нее была дочь, был любимый мужчина, который регулярно их навещал. Вот только с карьерой ученого Белле пришлось завязать. Уход за ребенком требовал слишком много времени. Но Белла не унывала.
– Ничего, подрастет доченька – она за меня научную карьеру сделает. С моей помощью она достигнет таких высот, до каких мне было бы не долететь.
Белла полагала, что ее дочь должна унаследовать ее мозги. Но на деле все получилось совсем не так. Непостижимым образом у умной матери и совсем не глупого отца родилась абсолютно тупая и, что еще хуже, ленивая девчонка. Возможно, будь дочь трудолюбива, просиживай она над книжками часами, рано или поздно ей бы и открылась прелесть получения новой информации, проснулась бы в ней тяга к знаниям. Но, увы, дочка предпочитала валяться перед телевизором. Белла выть была готова от досады, когда видела, что дочь готова чуть ли не в тысячный раз пересматривать сериал, где герои сыплют глупейшими шутками, над которыми сами же жизнерадостно и хохочут.
– Доченька, пойдем сходим в театр, в консерваторию, – пыталась приобщить Белла дочку к тому, что считала настоящим искусством. – Там сегодня органный вечер. Баха послушаем.
Но дочь неизменно кривила физиономию.
– Фу! Скучно! Бах – разве это музыка? Да и фамилия какая-то дурацкая!
Белла столбенела от ужаса. Ей самой даже в голову не приходило, что можно смеяться над фамилией великого композитора. Да и что тут смешного? Нормальная фамилия. Но ее неразвитый до ужаса ребенок от души хохотал:
– Бах! Бах-бах! Бум-барах!
– Замолчи!
Несмотря на проблемы с дочерью, Белла не унывала. Дочь еще молодая, подрастет, образумится. Главное, что с работой у Беллы все складывалось хорошо, просто замечательно. Ее старший брат взял ее в свой бизнес. И теперь Белла могла не просто работать, она могла заниматься своим любимым делом. И все благодаря ее дорогому и любимому брату, пусть не родному, а всего лишь троюродному, но который весь такой умный, такой добрый, такой щедрый. Вот только дочь… Девочку никак не удается приструнить.
