Эх, не достать никого кулаками… жаль! Однако ж кто ж такой ловкий сиганул с галереи? Интересно, поймали его? Или разбился? Ах, черт… Теперь как бы самому не пропасть! И, главное, чувство-то молчало, видений не было – может, потому что пил? Пил, да. Но не так и много, тем более – пиво-то.
– Ладно, ладно, парни, – подняв руки, примиряюще сказал Егор. – Сдаюсь. Я вообще-то случайно здесь и к этим делам, – он кивнул на раненого… или мертвого «Керимбердея», – ни при чем!
Князя быстро схватили, заломив руки за спину, и повели к лестнице, правда, не довели… вдруг все остановились, застыли, поклонились кому-то в пояс. Настоящий царевич?! Вожников поспешно повернул голову… и обмер. В окружении дюжих воинов с обнаженным саблями на плечах прямо к нему по посыпанной белым песком дорожке шла – нет, плыла – красивейшая молодая женщина, пери, в длинных ярко-зеленых одеждах, с золотой, усыпанной самоцветами диадемой. Женщина почему-то казалась князю знакомой, очень знакомой…
– Ну, что, попался? – И голос-то оказался знакомый… тем более – раздавшийся сразу смех!
Егор не верил ни глазам своим, ни ушам.
– Заира?!
– Вообще-то меня зовут Айгиль, – женщина зловеще прищурилась, ничуть не напоминая вчерашнюю пигалицу-хохотушку.
Вожников очумело моргнул:
– А ты… ты кто?
– Да так, прогуливалась тут случайно, – Айгиль-Заира фыркнула, и стоявшие вокруг воины с готовностью захохотали. – А ты все же на великого хана захотел посмотреть? Увидел? – Она повелительно кивнула воинам: – В темницу его. Того прыгуна поймали?
– Прыгунью, моя госпожа! – выпятил грудь воин в серебристой кольчуге с большим зерцалом. – Прямо в засаду и угодила. Все, как вы и предвидели!
– Прыгунья? – Айгиль забавно наморщила лоб. – Убийца что – женщина?
– Молодая девушка, моя госпожа.
Глава 9
Новое дело
Тучи стрел, повинуясь утробному звуку труб, унеслись в небо, чтобы тотчас обрушиться на врагов свистящим смертоносным роем. Предвидя это, воины подняли кверху круглые, с большим умбоном щиты, принявшие на себя удар града смерти. И снова полетели стрелы, а где-то позади дружно ахнули пушки.
В стане врагов вроде наступило замешательство – по крайней мере, стрелы больше не летели… Нет! Вот снова…
– Может быть, пора уже и ударить? – сидевший на вороном жеребце Горшеня оглянулся на ватажника Никиту по прозвищу Купи Веник.
Никого больше близко не было, вполне можно было и посоветоваться. Подаренный Темюр-ханом слуга Азат, правда, стоял рядом, удерживал поводья коня своего господина, но парень – татарчонок – вовсе не знал русского, иначе, конечно же, удивился бы – как это, владетельный князь советуется с простым ратником!
– Рано, княже, рано! – Обозревая поле битвы, Никита приложил к шелому закованную в латную рукавицу кисть. – Чай, у Едигея тоже тюфяки-пушки найдутся – всех наших положим. Нет! Темюра подождем, а там – вместе разом ударим.
– А Хряжский? – вскинул глаза «князь Егор». – Он-то, поди, подошел уже?
– Подошел бы – так знак дал. Прислал бы гонца, а потом мы и стяги б увидели. А есть стяги-то?
Горшеня тоже всмотрелся вдаль:
– Нет.
– Вот и я не вижу. Так что – ждем.
Двойник заозерского князя облегченно перевел дух: как хорошо, что было с кем посоветоваться! Никита Кривонос, хоть и простолюдин, а воин умелый, знающий, целые ватаги в походы водил. Он же, Горшеня, пусть и смел, и крови своей не пожалел бы, а все ж людьми командовать не умел – не воевода, чай. Тем более, воинов-то под его началом ныне собралось – неисчислимые тысячи! Заозерская дружина, ватажники, новгородцы, хлыновцы – все вступились в замятню ордынскую супротив главного русского ворога – Едигея. Особенно орясина-князь ликовал, ему давно с Едигеем за московский позор посчитаться хотелось, теперь вот, слава Господу, время пришло. Где вот только сам Хряжский?
– Эмир мог засадный полк выставить, – задумчиво промолвил Никита. – Хитрый, гад! Вот московские рати на него и напоролись – бьются сейчас.
– Чего ж гонцов не шлют?
– Забыли в запарке. Князь Иван и не то еще может забыть. Но вояка добрый, Едигееву засаду изгваздает – будьте-нате!
Молодому и еще неопытному в дворцовых интригах Темюр-хану не удалось организовать полноценный заговор – старый эмир, почувствовав неладное, прихватил все свои верные войска и попытался нанести упреждающий удар по столице. Оборонять ее не представлялось возможным ввиду полного отсутствия городских стен. Оставалось одно – выйти навстречу врагу и разгромить его наголову, чем и занялся Темюр-хан и его новые союзники – русские князья.
За «князя Егора» – Горшеню – думал старый ватажник Никита Купи Веник, за Темюра – его военачальник, а князь-орясина Иван Хряжский не думал вообще, нечем было – ему б только мечом помахать, сыскался бы повод!
Снова полетели стрелы, а следом за ними – и ядра, и брошенные баллистами-катапультами камни да бревна, большей частью не причинявшие особенного вреда – видно же, когда такая оглоблина с неба падает! Иное дело – пушечное ядро, от того уж не увернешься.
Эмир Едигей тянул время, надеясь непонятно на что, а скорее всего, просто опасался быть втянутым в затяжную схватку… или уже втянулся – иначе б с чего ему стоять?
– Всадник, господин! – увидев что-то на горизонте, поспешно доложил Азат.
Парень говорил по-татарски, и Горшеня понимал его со слова на слово, ну а Никита Кривонос знал татарский, как родной – научился в походах на Жукотин и прочие ордынские города, изведавшие свой позор и русскую славу.
– Где всадник?
– Да вон, видите – пыль?
Старый ватажник, как и княжий двойник, ничего такого не наблюдали, однако Азату доверяли вполне – парень уже не раз демонстрировал им свою зоркость и преданность. А потому и сейчас поверили, заулыбались:
– Гонец! Кому еще и быть-то? Интересно только, от кого – от Темюра или от Хряжского?
Гонец оказался от хана, на взмыленном коне, уставший, до того торопился – даже тюрбан на скаку потерял, шлем-то висел у седла, рядом с саадаком.
– Я – сотник Айдар, посланник великого Темюр-хана, – спешившись, гонец церемонно поклонился, в бритой наголо макушке его отразилось солнце.
Азат, узнав посланца, попятился и закусил губу – впрочем, на юного слугу сейчас не обращали внимания. Все – и стоявшие чуть поодаль, у шатра и стяга, воины, и запасные гонцы, и барабанщики с трубачами – во все глаза рассматривали ханского вестника и силились хоть что-то услышать.
– Мой хан встал с войском напротив реки – мы можем ударить совместно. Там же рядом князь Хряжский.
– Ударим! – покосившись на ватажника, Горшеня решительно махнул рукой. – Велю всем быть готовыми.
– Мы дадим вам знак – три раз протрубим в трубы, – нукер приложил руку к сердцу и вскочил в седло. – Ваша – середина, наши – края. И да поможет нам Аллах Всемогущий и Всемилостивейший!
– Аминь, – уже вслед ему произнес «князь Егор» и перекрестился, искоса посмотрев на Никиту Купи Веник.
– Ты все правильно решил, – одобрительно кивнул тот. – Пойду, передам гонцам приказ – всем быть готовыми к наступлению. Теперь уж что, – ватажник развел руками. – Теперь уж ждем трубы. И удачи.
Русские ратники – новгородцы, хлыновцы, заозерцы – собирались в ряды и колонны, большая же часть выстраивалась в каре на манер генуэзской пехоты. Щетинились пиками и мечами, раздували красные огоньки фитилей, на телегах угрожающе блестели пушки. Горшеня с удовольствием оглядел ратников – могучее, хорошо вооруженное войско. Закованные в железо латники в глухих, с забралами-личинами шлемах. Разящая сталь мечей, копья, луки и самострелы, пушки, гаковницы и ручницы! Мало врагу не покажется, сильным будет удар!
Вышло из-за облака солнце, освещая реющие разноцветные стяги, не столько для гордости, сколько для управления. Сверкали орудия и доспехи, в ожидании боя нетерпеливо перебирали копытами кони.
А новгородцы, кочевряжась, кричали уже:
– А ну, кто на Бога и Великий Новгород?!
И вот, наконец, где-то слева, за излучиной, три раза истошно протрубили трубы.
– Пора, княже! – взметнулся в седло Никита Купи Веник.
Горшеня тронул поводья, искоса глядя, как Азат бежит к своему коньку. Уж конечно же, поскачет следом. Верный слуга – хороший подарок!
Выехал вперед князь, сомкнулась вокруг него дружина – ни один враг не прорвется, разве что шальная стрела… или, скорее, ядро – на войне всякое бывает. Случается, и полководцы гибнут, и князья, и ханы.
Воины на миг замерли, в ожидании уставившись на своего князя. И тот махнул шестопером:
– Вперед! Постоим за правое дело!
Первой пошла тяжелая конница, за ней – по флангам – легкая, стрелки, посередине потянулись пехотные каре, за ними – шеренги с копьями. Повинуясь ударам боевых барабанов, воины шли нога в ногу, четко печатая шаг!
