— Ты весь горячий.
Мимо нас прошла парочка громко спорящих оборотней, кажется, я их видела на смотринах, прямо перед так и не случившимся аукционом. Один из них обернулся, узнал меня и собрался приостановиться, но тигр рыкнул так, что оба припустили наперегонки, соревнуясь в скорости.
Я попробовала приподняться на цыпочки, чтобы закрыть Фаворре обзор, но куда там. Надо его срочно уводить, да только как этого упрямца утащишь?
— Диего, я тебе кое-что должна рассказать, но нужно куда-ниубдь подальше, здесь слишком много ушей.
Он положил ладонь прямо поверх моей руки, наклонился, коснувшись лбом лба.
— Ева…
— Доверься мне, очень тебя прошу.
— Я… Почему-то кружится перед глазами. Ты такая красивая…
По его лицу прошла волна, предрекая близость трансформации. Не понимаю, что с ним происходит, но явно ничего хорошего.
Мимо прошли несколько зрителей-одиночек и… удивительно вежливо раскланялись при виде нас с Фаворрой. Даже что-то уважительно пробормотали.
— А еще вчера ни один не здоровался, — упрямо прорычал командир, но двинулся вслед за мной, когда я потянула его за руку. — Я подчиню корабль, и они начнут кланяться…
— Зачем тебе корабль?! Я думала ты только изобразишь участие и достойно проиграешь…
— Я тебя не отдам!
Так, ему совсем плохо. Он даже не понимает вопрос.
— Тебе надо отдохнуть. Где каюта?
Диего согласно мотнул головой и повел меня по одному из коридоров. Плечи при этом держал развернутыми и вроде бы не спотыкался. Вот только пару раз едва не врезался в углы на поворотах.
— Что с тобой? Я могу помочь?
— Кровь воюет между собой, — выдохнул он. — Слишком разные силы. Что-то не то происходит…
Не удивительно, учитывая склонность его оборотня к доминированию. А если добавить к этому надменность и постоянную жажду власти сидхэ, то коктейль получается не из приятных. Один другому точно легко не уступит. Раньше Фаворра разделял их жесткими границами, а тут вдруг совместил в одном Зове. Взрывоопасная смесь…
Пару раз пришлось останавливаться. Он прижимал мою ладонь к сорочке под шейным платком, глубоко и хрипло дышал, справляясь с войной внутри себя.
До его каюты мы дошли чудом. Как только за нами закрылась дверь, Диего оперся на стену, дернув полу камзола так, что с него полетели пуговицы.
Я убрала пряди со взмокшего лба.
— Бродяга…
— Не зови его.
— С твоим фейри я не умею договариваться, а с тигром могу. Бродяга… пожалуйста, не мучай Диего.
— Ты не понимаешь. Лучше уходи… — смысл едва угадывался за рычанием. Он стоял согнувшись, стараясь справиться с крупной дрожью, сотрясавшей тело.
Я упрямо прижалась, бормоча ему на ухо какой он замечательный тигр: умный, спокойный, послушный. Сейчас было не до подбора слов — я просто несла все подряд.
— Говори со мной, говори!
Не знаю как на ментальном уровне выглядит сумасшествие, но черные вихри, поднявшиеся почти до потолка, меня пугали. В этот момент полного бессилия я вспомнила фишку, на которую Бродяга не мог не среагировать.
Захватив зубами его ухо, я укусила за упругий, приятно прохладный хрящик.
Сильно. Со всем отчаянием человека, на которого падает гора. Потому что мощное тело Диего к этому времени начало на меня крениться, и я уже ничего другого не успевала придумать, будучи под прямой угрозой превращения в очень плоскую и вряд ли живую Еву.
Некоторое время ничего не происходило, но я продолжала дышать, и все еще не становилась расплющенной, а значит действовала правильно.
Диего хрипло выдохнул и… плотнее прижался ухом, подставляя и разворачивая голову.
Второй раз я укусила, словно спасала свою жизнь. Что в общем… было совсем недалеко от истины.
Он пах фруктовым садом, медовым сбором, прежней обычной жизнью, которую у меня отняли. Он ощущался машиной для убийств, альфой-хищником, чьих звериных инстинктов я боялась. Жутким фейри, полным холодного волшебства. И был моим командиром, которому я доверяла. Я кусала его нежное ухо, со всей ненавистью к миру, в котором приходилось изворачиваться, бежать, сражаться за свою жизнь. И со всей душевной привязанностью, рвущей мое сердце на части.
— Фаворра…
Приходилось тянуться на цыпочках, цепляться пальцами за атласные борта.
— Все хорошо, я рядом, — горячечно зашептала я, почувствовав, как он зашевелился. — Нет причин для волнения.
Он вздохнул, не открывая глаз. Но услышал, значит надо продолжать…
— Ты нашел меня, спас. Крейг сядет в тюрьму…
— Н-не сядет, — пробормотал Диего, наклоняясь больше, чтобы притиснуть ко мне свое многострадальное ухо.
— Почему?
— Он в больнице, я ему лапы оторвал.
Неожиданная информация, которую кое-кто от меня скрывал, пока не оказался почти в беспамятстве. Даже не знаю какую стратегию теперь выбрать: приводить в здравое состояние или заняться удачно подвернувшейся возможностью допроса с пристрастием.
Что он там оторвал? Я завозилась, пытаясь сообразить, сможет ли регенерация вернуть конечности сильному оборотню. По крайней мере я о таком не слышала.
— Но ты говорил, что вернемся и засудим его.
— А потом засудим, — легко согласился Диего, продолжая подсовывать мне орган слуха, который явно приносил ему дополнительные ощущения, е только информационного характера.
Я оценила немного уменьшившуюся «воронку» над головой мужчины и лизнула мочку, с удовлетворением отмечая, как он послушно дрогнул за движением языка.
— А как поступим с Вальтезом? Ты с ним так вежлив…
— Ты под договором с ним, нельзя рисковать, — выдохнул он. — А потом… тоже засудим.
Уткнулся носом в мои волосы, сильно и шумно вдыхая. И до меня вдруг дошло, что звала я звериную ипостась, которой не доставалось сладкого уже несколько дней. А учитывая специфические склонности Бродяги и его помешанность на мне, я очень и очень сейчас рискую.
— Тебе надо отдохнуть, — трусливо предложила я, пытаясь отодвинуться.
— Очень надо, — подтвердил Фаворра, кажется, довольный моим барахтаньем.
— Поспать!
— Как ты меня понимаешь, — он приоткрыл все еще багровые глаза. Качнулся вперед, обняв за плечи. И, обдав горячим воздухом, жадно поцеловал.
— Я не это имела в виду, — получился какой-то писк, тут же заглушенный еще одним голодным, отчаянным поцелуем. Когда он отстранился, мир немного качался перед глазами, но надежду на разумное разрешение ситуации я еще не утратила.
— Диего, ты не в себе, а мы в опасности! Находимся неизвестно где, не до глупостей, нельзя терять время, — пропыхтела я, упираясь руками. Пальцы уцепились за кружево и сдернули на бок нашейный платок, и так уже мной не раз потревоженный.
— Никак нельзя терять время. Перед лицом смертельного риска меня спасешь только ты. Давай быстрее…
И снова губы. Он приникал, словно хотел пить, а я была волшебным источником. И он глотал из него все больше, сильнее. Углубляя поцелуй, проходясь горячим языком по моему, захватывая и доводя до головокружения.
Я была готова отталкивать, но… он целовал и целовал. Не останавливаясь, то нежно, то голодно. Руками обнимая только плечи и изредка поглаживая по голове. Бесконечная череда касаний губ, то легких, то глубоких ласк языка. Иногда проходил трепетной волной по щекам, касался полузакрытых в истоме век. Терся прохладными ушами, заставляя их покусывать.
Они контрастировали с горячим жаром, исходившим от тела. И я с облегчением утыкалась в них, получая короткие перерывы и музыку его сбитого дыхания.
В багровые глаза смотреть страшно, поэтому я зажмуривалась, сама заражаясь безумием длинной лихорадочной цепочки поцелуев. От его напора я, не разбирая дороги, отшагивала невольно назад. Пока не упала спиной на какое-то широкое атласное кресло.
В редких сполохах сознания я замечала блики на золотистых обоях, хрустальные светильники. Его каюта совершенно не была похожа на мою комнату или Третьяка. Но вглядеться в детали мне не позволили.
