– ...И в Микенах решили, – подхватил я, начиная понимать. – То есть, Атрей решил...
– ...Что место Геракла должен занять другой. Не бродяга, не вечный изгнанник, а ЦАРЬ ЦАРЕЙ. Титул ванакта – еще не все, а вот если над Элладой воцарится муж богини...
– Бог Агамемнон, – хмыкнул я. – Агамемнон Носатый, Агамемнон Зазнайка...
– Не смейся, мальчик! Я тебе уже говорил: придумано ловко. Атрей сейчас (якобы!) изгнанник. Кто упрекнет Тиндарея, что он выдал дочь (пусть и не свою дочь!) за сына друга, попавшего в беду? К тому же свадьбу сыграют быстро, без лишнего шума. А Эврисфей тем временем идет на войну – на глупую войну, ненужную войну. Больной, боящийся всего старик! А наследуют ему, если что случится, не его дети, а...
– ...А Пелопиды, – кивнул я. – У Атрея-ванакта будет невестка-богиня. И внуки-боженята... Сначала будут говорить, что в Микенах правят потомки богов, а потом скажут просто...
– ...Боги, – кивнул дядя Эвмел. – Великим Царством будут править боги. Вот так, Тидид! Но знаешь, мне куда интереснее даже не это. Что придумал Атрей – ясно, а вот что замыслил Фиест...
Но я уже не слушал. Фиест, что бы он ни замыслил – потом! Сейчас – Атрей. Атрей и Елена! Нет, не так, Атрей, Елена и Агамемнон!
Я вскочил, подбежал к окну, рванул ставень, вдохнул горячий летний воздух.
...Надо!...
А что – надо? Если бы... Да, точно! Обычай! Кажется, есть такой обычай...
– Тидид! – позвал дядя, но я только отмахнулся.
...Кто сейчас из наших в городе? Сфенел и... Амфилох! Оба женатые... А, ерунда, пусть хоть дважды женатые! Главное, есть обычай, давний обычай сватовства, святой, нерушимый. Если один сватается, то и другие могут приехать. И все они – желанные гости, от всех примут дары, всех выслушают. Всех!
– Эй!
Я редко кричу. Сержусь – еще реже. Боюсь – река, невидимая река совсем рядом. Последние два года боги хранили, не давали сорваться....
– Эй!!! Сюда!
Дамат-придворный из дневной череды вбежал, застыл, стараясь не моргать.
– Гонцов! Во все города, всем басилеям! Сообщить: Елена – богиня Елена, дочь Крониона, выходит замуж! Тиндарей принимает сватов. Быстро! Гонцам – лучших лошадей! Да чего стоишь, скорее!
И что ты теперь придумаешь, хитромудрый Атрей?
* * *
– Выезжаем завтра, ребята! Лучшая одежда, лучшее оружие, лучшие кони. И даров – побольше! Мы – Аргос, не забыли? И чтобы все сверкало, как у гекатонхейра...
– ...уши, – вздохнул Амфилох. – Тидид, а что мне жене сказать?
Капанид и на это не сподобился. Только рот раскрыл – на ширину колчана. Бедняга!
– А женам скажете, что Аргос в опасности! – отрубил я. – Все! В поход! В Спарту! К Елене! Свататься!
* * *
Бьют о камень копыта, трясут темными гривами кони...
Хей!
Дороги у нас такие, что по ним не колесницей ездить – верхом пробираться. И то – на кентавре. Им, говорят, любые колдобины нипочем. А вот от Селассии до Спарты не дорога – стадион: ровная, широкая, плиты каменные в стык подогнаны. Кто построил, когда – уже и забыли. До потопа еще, наверное. Если так, спасибо тельхинам с гелиадами!
Мчимся – рвутся вожжи из рук.
Копыта стучат, поскрипывает сухим деревом колесница. Кровные кони так и рвутся – соскучились, постромки разрывают, словно в полет просятся.
Гони! Хей!
И – только ветер в ушах!
Обоз отстал, и свита отстала, только гетайры впереди (эти не потеряются!) и мы втроем...
– Капанид, догоняй! Хей!
– Вы куда-а-а-а?
Обогнали! Слева Амфилох, я справа, морда к морде идут кони. Щербатый усмехается, щерится, в правой руке – вожжи, в левой – кнут. Крепок – одной рукой правит!
– Хей! Хей!
Мы уже не мчимся – летим, стучат копыта, развеваются гривы. Еще миг – и в воздух птицами воспарим!
Хей!
Амфилох кнутом поигрывает, на меня поглядывает, но не спешит коней подгонять. С кнутом каждый сможет, кнут – дурное дело. Коней бить – друзей бить!
Летим!
Морда к морде, колесо к колесу. Горячий воздух в лицо бьет, пот глаза заливает, с неба Гелиос-Солнце огнем пышет. Хорошо! А сзади грохот – это Сфенел догоняет.
– Елену замуж мы возьмем! – ору я.
– Тепелла-пелла-пей! – хохочет Щербатый.
– Ее мы в Аргос привезем!
– Тепелла-пелла-пей! – Капанид сзади (ба-а-асом!)
– И будет нам она жена!Тепелла-пелла-пей!На всех троих всего одна!Тепелла-пелла-пей!Нам Зевс-Кронион будет тесть.Тепелла-пелла-пей!На золоте мы станем есть.Тепелла-пелла-пей!..
Летим! И только копыта стучат. Громко стучат, по всему Пелопоннесу слышно, по всей Элладе. Проснулись богоравные басилеи. И небогоравные – тоже проснулись. Елену замуж отдают! Все в Спарту! Кто быстрее?
Хей! Хей! Хей!
– А Гера тещей будет нам!Тепелла-пелла-пей!Ее отправим жить к врагам!Тепелла-пелла-пей!
Отовсюду мчат женихи, коней гонят. Не отдадим Елену Прекрасную, нашу богиню, заносчивым микенцам! Покрутись, Атрей! Одного – напугать можно, двоих-троих – подкупить, а если ВСЕ приедут?
Смеется Амфилох, похохатывает Капанид, летят колесницы, щиплет глаза горячий пот...
Хей!
– Микенам нас не обойти!Тепелла-пелла-пей!Пусть убираются с пути!Тепелла-пелла-пей!Нас, Агамемнон, не согнуть!Тепелла-пелла-пей!Ты о Елене позабудь!Тепелла-пелла-пей!
Старое правило – ввяжемся в бой, видно будет. Напрасно мама боится, напрасно обратно советует повернуть. Ловушка, думает. Да какая ловушка? Да-а-авно хотелось горделивым Атридам нос натянуть! И нам хотелось, и всем остальным. Вот и настал час.
А даже если ловушка – прорвемся!
Гони, Щербатый, не отставай, Сфенел, стучите копыта!
К Елене! Хей!
Летим!
* * *
Думали, первыми приедем. А оказалось – чуть ли не сотыми. Шум возле Тиндареева дворца многоголосый, беготня, весенняя ярмарка. Очумелые слуги угрями на углях мечутся, не знают, чьих коней первыми распрягать. Серебро блестит, золото сверкает...
– Диомед! Радуйся, Диомед!
Ну, надо же! Любимчик! Одиссей Лаэртид! Раньше нас успел!
– Слушай, Диомед, я так рад! Тут такое! Такое!..
– Такое! – согласился я, с колесницы спрыгивая и руку ему с великой опаской подавая (ой, лапища!). – Ну, чего, женимся?
Смутился, за три волосины, что под подбородком выросли, дернул. А повзрослел Любимчик! Плечи – в двери не пройти, скулы камнем затвердели, от веснушек следа не осталось. И фарос новый, в золотых нитях, и венец на рыжей башке.
Жених!
– Тут такое, Диомед! Я тебе сейчас расскажу...
* * *
– Радуйтесь, мои дорогие гости! Радуйтесь, богоравные! Великое счастье пришло в мой дом! Счастье!..
Задохнулся воздухом Тиндарей Ойбалид, басилей Спартанский, закашлялся. От счастья, видать. Долго кашлял, глаза вытирал, по седой бороденке сухими пальцами водил. (Сколько же ему годков, развалине? Под сто – не меньше!).
– Настал час выдать замуж мою... э-э-э, Елену, Елену Прекрасную, гордость земли нашей...
Снова кашляет. Кашляет – и на нас, у крыльца дворцового собравшихся, глазами совиными смотрит. А в глазах радость плещет, переливается. До ужаса рад нам всем Тиндарей Спартанский. До смертного ужаса!
А мы – внизу, полукольцом, толпой богоравной. Ой, и сколько же нас здесь!
Все приехали! ВСЕ!
Ни запомнить сразу, ни взглядом окинуть. Фаросы, критские накидки, сидонские плащи. И венцы, венцы, венцы!
На том, что слева от меня – венец серебряный. Патрокл Менетид из северной Фтии. Моих лет парень, а на висках уже волосы снегом белеют. О нем я слыхал – изганник, как и мой папа. Бедняга! А справа – здоровяк, Капанида в плечах пошире. Лицо красное, кровью налитое, словно с перепою, венец золотой в лоб бычий впился. Аякс, сын Теламона, дяди Геракла давнего друга.
Атриды, понятное дело, в первом ряду. Насупились, носы свои длинные выставили. А вот Атрея самого не видать! Спрятался, Великий!
– И теперь, в честном соревновании, как и велит ахейский обычай, вы изберете того, кто станет моим... э-э-э, дорогим зятем и мужем...
Обычай! То-то!
От рукопожатий ладонь болит, от приветствий в ушах звон. И каждый второй интересуется, как это я Фивы взять сумел? Это каждый второй. А каждый первый – про Аргос спрашивает. Удивлялся я вначале, а потом понял. Они ведь и не воевали почти, все эти богоравные! Тихо в нашей Ахайе в последние годы. Если и сражаются – то из-за трех коров. Только мы, эпигоны, и прогремели (если Геракла с дорийцами, конечно, не считать).
– Сейчас же прошу вас, моих дорогих гостей на славный... славный...
Снова кашляет! Кашляет, скипетром золотым трясет. Вот-вот уронит!
Капанид и Амфилох сзади, в затылок мне дышат. А вот Любимчик исчез. И есть он, и нет его, а, в общем, всюду он, Лаэртид Итакиец. То слева его рыжая башка вынырнет, то справа. Со всеми уже знаком, всем уже друг...
– ...На славный пи-и-ир!
Высказался, хвала богам! Это же сколько овец ему зарезать сегодня придется? Боком Тиндарею сватовство наше выйдет!
