Королева была решительной женщиной, не привыкшей советоваться с кем либо. Теперь за принцессу отвечает только она, поэтому сама выберет достойного мужа внучке. На плечи избранника когда-нибудь падет честь правления Северной Лорией.
Свон еще не выздоровела, а по всему свету уже разлетелась новость о найденной принцессе, которую Беатрис Шестая собирается выдать замуж.
Во все королевства отправились почтовые драконы с предложением участия в весеннем рыцарском турнире. Только во дворец Артура Пятого дракон не прибыл. Эрийским принцам правительница Лории запретила даже думать о ее внучке. Напряжение между дворами росло, посольство так и не возобновило работу, а все подданные Эрии насильно высылались за пределы горного королевства.
Свон по распоряжению королевы не посвящали в матримониальные планы. К ней Беатрис приставила слуг, умеющих держать язык за зубами.
Но сама принцесса равнодушно относилась ко всему происходящему вокруг нее, она замкнулась, почти перестала разговаривать. Королева пыталась беседовать с ней, но Свон отвечала односложно. Ей шили платья, а она отказывалась участвовать в выборе ткани, фасона или цвета. Единственный ответ, который слышали портные, ювелиры, башмачники и повара, предлагающие сделать выбор, оставался неизменным: «Мне все равно».
Она плакала только тогда, когда вспоминала о Петушке. На все просьбы увидеться с ним, ей отвечали, что граф Петр Пигеон является подданным королевства Эрия, но в связи с недружественными отношениями двух стран ее просьбу удовлетворить невозможно.
За состоянием здоровья принцессы следил старый лекарь, которого поселили в соседних покоях. Он постоянно варил успокоительные снадобья, и по коридорам дворца стелился тяжелый запах, от которого тошнило. Но лекарство помогало: принцесса переставала плакать, поэтому все мирились с неприятными ароматами и старались чаще проветривать помещения.
Через три месяца, в самый разгар зимы, произошли события, которые удивили Беатрис Шестую и смели ее планы по устройству личной жизни внучки, как ветер сметает прошлогоднюю листву.
Служанка, находящаяся при Свон день и ночь, повинилась, что не заметила одной странности: принцесса ни разу не пачкала кровью нижнее белье. И только сегодня ей пришло в голову, что так не должно быть. Девушку за нерадивость перевели работать в прачечную, а удивленный своей близорукостью лекарь, после осмотра дрожащим голосом подтвердил: скоро Беатрис Шестая станет прабабушкой.
Ошеломленная новостью королева поняла, что Свон весной не сможет появиться на рыцарском турнире в качестве невесты победителя, ее беременность станет заметной и вызовет неприятные пересуды. Порченый товар, как не было бы стыдно королеве говорить такое о принцессе, не должен выставляться в качестве приза.
Вторая новость чуть не свела будущую прабабушку в могильный склеп: во дворец прибыла делегация из Сулейха во главе со вторым сыном Верховного Жреца Камилем, который предоставил свидетельства, что Свон Винталь является его законной женой.
Чтобы выяснить главный вопрос, кто отец ребенка, Беатрис Шестая отправилась навестить свою внучку.
Глава 19
Известие о прибытии жрецов вывело Свон из затянувшейся хандры. Королева не знала, радоваться внезапному оживлению внучки или плакать от накатившего вала непростых проблем.
– Я не хочу его видеть! Брак не консуммировался. На меня больше прав имеет Эдуард, чем убийца Камиль! Мне плевать на бумаги, которыми он трясет! Может съесть их, получит больше пользы!
Она металась по комнате, как тигрица в клетке. Королева села на диван, боясь, что ее собьют с ног, и с беспокойством наблюдала за хаотичными перемещениями внучки. Принцесса то подбегала к окну, пытаясь открыть его, словно ей не хватало воздуха, то дергала ручку двери, стремясь выбежать из ставшей тесной комнаты.
– Успокойся, тебе вредно переживать. Я знаю, что ты беременна.
Беатрис сделала знак служанке, чтобы та позвала лекаря. Он прибыл через минуту, держа в руках склянку с резко пахнущей жидкостью. Свон отпрянула от эскулапа и ударила рукой по открытой склянке. Лекарство выплеснулось на пол, отчего запах в комнате стал удушающим.
– Отныне я не буду пить никакие лекарства! Вы больше не вгоните меня в состояние сонной мухи.
Свон метнулась к окну и все-таки открыла его. Легкие занавески затрепетали на ветру, словно крылья раненной птицы. Холодный воздух ворвался в помещение и принес облегчение разгоряченной принцессе. Тошнота, подкатившая к горлу от дурного запаха лекарства, постепенно прошла.
Ненависть переполняла Свон. Как Камиль посмел явиться в Лорию после того, что его люди натворили в замке Леоль?
Ей так не хватало поддержки Эдуарда! Он ведь обещал убить Камиля. Где же его слово? И почему она ни разу не получила от него весточку? Ладно, он считает Свон сестрой, но почему ему стала не интересна ее судьба? Она не верила, что Эдуард мог так поступить с ней.
У принцессы зародилось подозрение, что в отсутствии известий от наследника Эрии, виновата королева Беатрис. Может, Эдуард и разочарован, но неужели Артур Пятый не захотел увидеть дочь, ведь он так любил Роуз? А может в этом кроется причина ненависти лорийской правительницы ко всем эрийцам? Она считает их виновными в гибели Роуз?
Чувства королевы Свон понятны. Но не отношения с Эрией сейчас важны! Нужно выяснить, что королева собирается делать с Камилем.
– Прошу оставить нас с Ее Величеством наедине!
Слуги и лекарь оглянулись на Беатрис Шестую, которая, чуть помедлив, кивнула головой.
Свон усилием воли взяла себя в руки.
Она села рядом с королевой, но тут же повернулась к ней спиной.
Беатрис замерла, не поняв действия внучки. Конфронтация? Ненависть, и такая сильная, что не хочет смотреть ей в лицо?
– Пожалуйста, ослабьте шнуровку. Раз уж вы знаете о беременности, не вижу смысла и дальше утягиваться.
Беатрис вздохнула с облегчением. Пододвинувшись ближе, она взялась за ленты, ослабляя их, постепенно вытягивая из бархатной ткани. Не видя лица внучки, она задала мучивший ее вопрос:
– Эдуард – отец ребенка?
– Да. Он единственный мой мужчина. Любимый мужчина.
– Брат. Пусть любимый. Но брат.
Немного помолчав, делая вид, что занята шнуровкой, королева решилась произнести страшные слова. Да, не так она представляла себе решение судьбы королевского дитя.
– Тебе нужно избавиться от плода. От связи с братом родится калека, уродец. Я знаю, видела таких детей. Они могут внешне выглядеть красивыми, нормальными, но их кровь испорчена. Рано или поздно проявляется душевное уродство, и их жизнь заканчивается на плахе или в темнице. Удержать их от безумия невозможно. Именно поэтому во всех королевствах запрещены браки родственников и принят строгий закон «Брат и сестра».
– Мой ребенок не уродец.
– Милая…
– Мой. Ребенок. Не. Уродец.
– Я не хотела бы упрекать тебя, но ты сама виновата. Не соблюла условие непорочности. Я понимаю, ты любила, отдалась красивому и сильному мужчине, но…
– Я не любила, я люблю. До сих пор люблю.
– Хорошо, – решила отступить королева. У нее будет достаточно возможностей избавиться от дитя противоестественной связи сразу после его рождения. Роженица и не заметит, как уродцу свернут шею. – А как быть с твоим мужем? Он рвется увидеть тебя. Камиль еще не знает, что ты беременна от другого.
Свон хотела ответить, но королева подняла руку в предупреждающем жесте.
– Я выяснила, что по законам Сулейха, женщину, не хранящую верность супругу, ждет смерть, а все ее имущество переходит к опозоренному мужу.
– Я так и знала! – Свон хлопнула рукой по дивану. – Камиль все просчитал! В любом случае, ему достанется Северная Лория. Со мной, в качестве мужа, или без меня, когда он докажет факт измены.
– А факт скоро будет виден.
– Теперь я точно знаю: Камиль с самого начала знал, кто я такая, и шел к своей цели. А его целью была Лория! Поэтому он оставил меня Эдуарду и бежал из замка Леоль.
– А ты, будучи женой Камиля, отдалась Эдуарду и облегчила жрецам доступ к Лории.
– Бабушка, неужели ничего нельзя сделать? Спрячьте меня, увезите куда-нибудь! Может, когда они убедятся, что меня нет во дворце, то покинут его? Давайте, обманем их!
– Нет, со жрецами обман не выйдет. Они не отступятся. Закон на их стороне. Камиль вправе требовать, чтобы ему вернули жену, – королева встала и начала ходить от двери к окну, повторяя недавний путь Свон. – Ах, отчего же ты не предупредила меня о Камиле и навязанном браке? Сейчас нам не дадут время, чтобы все обдумать. Жрецы заняли тронный зал, и у меня сложилось впечатление, что с каждой минутой их становится больше.
– Простите меня, Ваше Величество! Лучше бы я вообще на свет не появлялась!
