Вокзал Гранд-Сентрал, Город Бездны.
Когда мы въехали в здание, голографический мираж растаял, унося с собой последние воспоминания о Бель-Эпок. Судя по всему, только мы с Квирренбахом отдали должное голофильму. Все прочие стояли молча, изучая обожженный и замусоренный пол под ногами.
– Все еще надеетесь здесь освоиться? – спросил я у Квирренбаха. – После того, что видели?
Он долго думал, прежде чем ответить.
– А почему бы и нет? Что, если сейчас здесь больше возможностей, чем их было раньше? Впрочем, ясно лишь одно.
– Что именно?
– Что бы я здесь ни написал, эта музыка никому не поднимет настроение.
* * *
На вокзале Гранд-Сентрал было душно, как в джунглях Полуострова, и так же сумеречно. Вскоре я взмок. Пришлось снять сюртук Вадима, скомкать его и сунуть под мышку.
– Нам нужно удалить имплантаты, – повторил Квирренбах, дергая меня за рукав.
– Не беспокойтесь, – отозвался я. – У меня хорошая память.
Крышу поддерживали колонны с каннелюрами, напоминающие деревья гамадриад. Столбы эти проходили сквозь кровлю и терялись где-то в бурой мгле. У подножия колонн теснился местный базар – целый городок из пестрых палаток и прилавков, пронизанный сетью невероятно узких и извилистых пешеходных дорожек. Некоторые лавки громоздились друг на друга, и между ними надо было пробираться в полумраке, как по тоннелю. Повсюду сновали сотни разносчиков, прохаживались покупатели – лишь немногие в сопровождении роботов-слуг. Зато в изобилии встречались экзотические животные на поводках, гигантские слуги-модификанты, птицы в клетках и змеи. Несколько наивных герметиков попытались пересечь базар, вместо того чтобы найти обходной путь, и теперь их паланкины застряли как в трясине, окруженные торговцами и мошенниками.
– Рискнем или поищем другую дорогу? – спросил я.
Квирренбах покрепче прижал свой кейс к груди:
– Это, конечно, против здравого смысла, но все же предпочту рискнуть. Интуиция, не более того. Возможно, мы найдем тех, кто окажет нам обоим столь неотложное содействие.
– Это может быть ошибкой.
– Причем не первой на сегодняшний день. Однако я изрядно проголодался. Здесь наверняка найдется что-нибудь съедобное – и желательно неядовитое.
Мы двинулись через базар, но не успели пройти и нескольких шагов, как вокруг нас собралась толпа оптимистично настроенных детишек, к которым присоединилось несколько мрачных попрошаек.
– У меня на лбу в самом деле написано неоновыми буквами «богатый и легковерный»? – осведомился Квирренбах.
– Дело в нашей одежде, – сказал я, отпихивая очередного сорванца. – Кажется, вас тоже экипировали нищенствующие. Я просто не обратил внимания.
– Не понимаю, при чем тут одежда?
– Просто это означает, что мы не местные, – пояснил я. – И более того, не из этой системы. Кто еще будет носить одежду нищенствующих? Это автоматически означает, хотя бы с некоторой долей вероятности, что мы люди обеспеченные.
Квирренбах прижимал драгоценный кейс, похоже не на шутку опасаясь грабителей. Мы проталкивались все дальше, пока не обнаружили прилавок, на котором лежало что-то съестное, – по крайней мере, оно так выглядело. Конечно, в хосписе «Айдлвилд» мой желудок прошел обработку для совместимости с микрофлорой Йеллоустона. Она включала в себя довольно широкий спектр, но не гарантировала защиты от чего-нибудь из ряда вон выходящего. Теперь можно проверить, насколько приемлема для меня местная пища.
Мы купили горячие жирные пироги с начинкой из какого-то таинственного мяса. Помимо того, что оно казалось полусырым, повар не поскупился на приправы – возможно, для маскировки прогорклого привкуса. Но на Окраине Неба мне доводилось употреблять и менее аппетитные продукты, поэтому я счел пирог более-менее съедобным. Квирренбах с жадностью проглотил свою порцию, затем купил еще одну и прикончил ее с той же безрассудностью.
– Эй, вы, – послышался голос. – Имплантаты вынимай?
Какой-то мальчуган тянул Квирренбаха за полу куртки, увлекая его в гущу базара. Одежда паренька через пару недель должна была перейти в разряд тряпок, но пока еще балансировала на грани обветшания.
– Имплантаты вынимай? – повторил мальчуган. – Вы только приехать, господа. Нет нужен имплантат, господа. Мадам Доминика, она вынимай, хороший цена, быстро, мало-мало больно, мало-мало кровь. Идти со мной, большой дядя.
Паренек вцепился в мой ремень, пытаясь сдвинуть меня с места.
– Это… гм… не обязательно, – вяло возразил Квирренбах.
– Вы здесь ничего не знать, одежда ледяных, надо имплантат вынимай скоро-скоро, пока они не спятить.
– Нет, большое спасибо.
Рядом возник еще один паренек и вцепился Квирренбаху в рукав:
– Эй, господина, не слушайть Тома – посетить доктора Шакала! Убивать только одного из двадцати! Самый низкий уровень смертности в Гранд-Сентрал! Не валять дурака, посетить Шакала!
– Ну да, и оставляй там мозги, – подхватил зазывала мадам Доминики. – Не верить врака, все знать, что Доминика – лучший в Город Бездна!
– И чего мы ждем? – спросил я у Квирренбаха. – Кажется, именно это собирались сделать?
– Да! – прошипел Квирренбах. – Но не на базаре, в какой-то грязной палатке! Я представлял себе клинику, хорошо оборудованную, хотя бы с намеком на стерильность. Я знаю, мы сможем найти место получше, Таннер, поверьте мне…
Я пожал плечами, и Том заставил меня сделать шаг в свою сторону.
– А чем вам не угодила палатка, Квирренбах?
– Нет! Это не пойдет. Здесь должна быть…
Он беспомощно посмотрел на меня, надеясь, что я перехвачу инициативу и вырву его из рук маленьких агитаторов, но я только улыбнулся и указал на палатку – сине-белую коробку со слегка провисающей крышей. Растяжки были привязаны к толстым ржавым штырям, вбитым прямо в пол вокзала.
– Заходите первым. – Я пропустил Квирренбаха в палатку.
Мы очутились в передней, отделенной от основного помещения. Кроме нас и мальчугана, здесь никого не было. Только сейчас я заметил, что Том отличался поистине волшебной красотой. Мешковатая одежда не позволяла определить пол, лицо обрамляла копна прямых черных волос. С таким же успехом его могли звать Томасиной, но я решил не торопиться с выводами. Из маленькой малахитовой шкатулки, стоящей на столике в окружении ароматических свечек, лилась мелодия ситара, и Том покачивался ей в такт.
– А здесь недурно, – заметил я. – По крайней мере, никаких луж крови. И разбрызганных мозгов я тоже не вижу.
– Нет! – неожиданно решился Квирренбах. – Не здесь и не сейчас. Я ухожу, Таннер. Вы можете остаться или уйти со мной – решайте сами.
– Том говорит правду. – Я взял нарочито спокойный тон. – Нужно извлечь имплантаты сейчас, если нищенствующие еще не успели этого сделать.
Он поднял руку и прошуршал ладонью по щетине на голове:
– Может, они просто запугивали нас этими байками.
– Возможно. Но стоит ли рисковать? Сейчас у вас в голове сидит бомба с часовым механизмом. И ее надо извлечь. В конце концов, имплантаты всегда можно вернуть назад.
– Но вынимать их в палатке у какой-то мадам Доминики? Я лучше попробую сам – перед зеркалом, ржавым перочинным ножиком.
– Как вам угодно. Если только раньше не спятите от боли.
Паренек уже тянул Квирренбаха за перегородку.
– Что касается денег, Таннер, мы оба не слишком богаты. Вы уверены, что услуги мадам Доминики нам по карману?
– А вот это уже аргумент.
Я поймал Тома за воротник и мягко втянул обратно в прихожую:
– Нам с приятелем нужно срочно продать кое-какой товар, если только ваша мадам Доминика не занимается благотворительностью.
Поскольку мои слова остались без внимания, я открыл свой кейс и продемонстрировал Тому его содержимое:
– Продать за наличные. Где?
Это сработало.
– Зеленый и серебряный палатка, через рынок. Сказать, что от Доминика, и вас не слишком облапошить.
– Эй, погодите-ка минутку.
Квирренбах уже стоял одной ногой в комнате. Я увидел невероятно тучную женщину, которая сидела на длинной кушетке, рассматривая ногти. Над кушеткой на шарнирных кронштейнах развешены медицинские инструменты. Пламя свечей, которые освещали операционную, отражалось от полированного металла.
– Ну?
– Почему я должен быть морской свинкой? Кажется, вы упоминали, что вам тоже нужно удалить имплантаты.
– Верно. И я скоро вернусь. Вы же сами говорили про средства. Мне нужно кое-что продать. Том сказал, что я смогу сделать это на базаре.
Недоумение на лице Квирренбаха сменилось яростью.
– Но вы не можете уйти! Я думал, мы заодно! Компаньоны по путешествию! Не предавайте дружбу раньше, чем она завязалась, Таннер!..
– Эй, остыньте. Я еще никого не предал. К тому времени, как мадам закончит с вами, я вернусь с наличными.
Я повернулся к толстухе и щелкнул пальцами:
– Доминика?
Она томно повернула голову и скривила губы в немом вопросе.
