произнес он, — я отведу тебя в Эггерион, и ты посмотришь на все своими глазами.
— Как отведешь? — не поняла я, — мы же ехали сюда из Эггериона несколько недель, и на корабле, и на поезде?
— Нашими путями. Для человека они опасны, поэтому водить людей по ним не рекомендуется, но ты будешь со мной, так что не переживай.
— Хорошо, — отозвалась я, и мы вышли в холл, чтобы надеть пальто и шляпы- в расположенной южнее, чем Лангден, Приатте было уже прохладно, и значит, в Эггерионе сейчас настоящая зима.
Опять не попадем в агентство по найму прислуги- подумала я и вздохнула- не судьба.
Глава 18
Иен перебросил мою руку через свой локоть, толкнул дверь- и, на мгновение зажмурившись от резанувшей лаза яркой вспышки света, мы вышли уже на заснеженной улице Лангдена. Голова закружилась, воздуха не хватало, но через пару минут и после нескольких глубоких вдохов все прошло.
— Иен почему мы раньше так не ходили? — спросила я, оглядываясь. Мы стояли на одной из центральных улиц Лангдена прямо перед входом в кондитерскую. Вокруг горели огни, были развешены рождественские украшения- лавки начинали украшать витрины еще в начале декабря, а то и раньше- и нарядно одетая публика спешила по своим делам. На первый взгляд все выглядело, как обычно, и у меня отлегло от сердца.
— Потому что я вбухал в это столько силы, что хватило бы построить небольшой замок, — отозвался альв и повернулся ко мне.
— Брюнетка или блондинка? — спросил он и тут же ответил сам себе, — блондинка.
Прядь волос, выбившаяся из-под шляпки, засеребрилась и посветлела, и я вздохнула- в Приатте не было нужны прятаться так сильно, а в Лангдене, где повсюду люди Фердинанда, нужно было соблюдать осторожность.
Легки на помине- в дальнем конце улицы появилась группа стражников во франкийской красно-синей форме. По-видимому, они были слегка пьяны — шатаясь, стражники поддерживали друг друга и вопили веселые песни на родном языке. Я поморщилась — дисциплина у людей Фердинанда явно хромала.
На людей появление стражников произвело странный эффект- праздно гуляющая публика шарахалась в стороны, освобождая проход, кто-то забежал в лавки или вовсе ввинтился в узкие проходы между домов, улепетывая. Уличные лоточники похватали свой товар, кто сколько смог унести, и побежали прочь, а стражники принялись цапать все, что им нравилось, и засовывать за пазуху, даже не думая заплатить и продолжая нескладно горланить похабную песенку.
— Абель пошлаа далеко, далеко, далеко,
Вернулась вечером онааа
И целый день хо хо хо хо…
Я, онемев, смотрела на все это безобразие, и когда стражники поравнялись с нами, один из них поймал мой взгляд. В его затуманенных глазах вспыхнуло недовольство.
— Что за дерзкий взгляд у этой девчонки! — завопил он.
— Ей не нравится наша песенка! — загоготали его друзья, и один из них шагнул ко мне, — пойдем с нами, красотка, мы знаем песенки и получше! Целый день можем их тебе петь, хо хо хо хо! — дурашливо пропел он и попытался схватить меня за руку.
Я сделала шаг назад. Глаза Иена сверкнули, и снег под ногами стражника вдруг превратился в лед, на котором тот благополучно поскользнулся и упал. Встать он не смог и лишь барахтался, издавая горестные вопли. Его товарищи бросились ему на подмогу, но- вот незадача! — их постигла такая же участь, и на дороге образовалась красно-синяя куча.
— Я сломал ногу! — громко вопил зачинщик, и кто-то вторил ему: а я- руку!
— Предлагаю прогуляться в другом месте, — Иен спокойно предложил мне руку и повел меня вверх по улице. — здесь сегодня шумновато.
— Пойдем, — все еще немного шокировано отозвалась я, и мы быстро зашагали прочь от воплей стражи.
За первую половину дня мы прошли весь центр города, поглазели на витрины, пообедали в кафе. Я на время отбросила мучительные мысли о том, что мне делать, любит ли меня Иен, если не говорит, что любит, но ведет себя так, словно любит, и можно ли доверится Альфреду, и просто наблюдала. Впечатление складывалось удручающее- хоть явных следов разрушений не было заметно, но над городом явно довлела атмосфера страха. Люди двигались перебежками, и, завидев красно-синий мундир, сразу пытались скрыться. Франкийские солдаты вели себя чванливо и совершенно разнузданно, и жители не могли сделать ничего, чтобы защититься. На наших глазах мужчину, вступившегося за продающие цветы старушку, которую выгонял с тротуара стражник, скрутили и потащили куда-то прочь. Я бросила на Иена умоляющий взгляд, и со стражей произошла та же беда- их ноги внезапно разъехались на скользком льду, а освобожденный мужчина, не будь дураком, дал стрекоча.
После обеда мы углубились в менее благополучные кварталы. Если честно, я ни разу не была в трущобах, и не могла сравнить, хуже ли тут стали жить люди после прихода принца Фердинанда, или все было так, как раньше. Общая картина удручала- по грязным улицам туда-сюда носились толпы оборванной ребятни, клянча подаяние. Они окружили нас, и, пока Иен раздавал им деньги, кто-то из ребятни успел обшарить мои карманы и украсть револьвер. Однако он почему-то тут же с воплем отбросил его на снег и, подув на руку, засунул ее в ближайший сугроб. Ожог? Толпа ребятни тут же с дикими унеслась прочь.
Я подняла револьвер и убрала в карман. Для меня он был холодный, ничего необычного.
— Дай руку, — Иен подошел к мальцу, и тот, видя, что взрослый не сердится, с опаской протяну ему свою обожженную ладошку. Что-то прошептав, Иен провел над пострадавшей конечностью рукой, и краснота на глазах пропала.
— Колдовство запрещено законом, — заявил мальчишка, с любопытством наблюдая за манипуляциями альва.
— Воровство тоже, — парировал тот, и мальчишка кивнул, соглашаясь. Он был худой и вихрастый, на голове красовался помятый берет, из-под которого выглядывали красные уши, а куртка, на несколько размеров больше, сияла прорехами тут и там.
— У тебя есть родители? — спросила я, подойдя поближе.
— Неа, — он шмыгнул носом и деловито сообщил: — тут ни у кого нету, только у мелкого Дика, но у него матери нет, а батя пьет горькую, так что, считай, и у него нет.
— А что случилось
