- Подложим к Фиме под простыню...
У хозяйки дома узнали, что Фима Фишелевич, наш полковой врач, ушел по срочному вызову: должно быть, кто-то заболел.
Ежа выпустили в опавший вишневый сад.
Утром перед полетом спрашиваю воздушных стрелков эскадрильи:
- Как вечер?
Они переглядываются и молчат. Один из них, бывший подводник Борис Панов, говорит:
- Что вечер? Мы трезвые были...
Все стало ясно: за столом командного состава полка кормили и поили хоть ненамного, но лучше... Устроители вечера перестарались...
И здесь я понял, почему мой бывший командир эскадрильи капитан Кондратков всегда в подобных случаях, не взирая на косые взгляды начальства, садился вместе с летчиками своей эскадрильи: в его присутствии устроители старались всех оделить по справедливости.
- От начальства подальше, - обычно отшучивался он, когда его пытались упрекнуть, - а к вину и закуске поближе...
Нам, молодым и неопытным, тогда было невдомек, а потом мы с Женей Прохоровым обычно говорили:
- Спасибо, мы со своими эскадрильями сядем...
И, уж конечно, следили за тем, чтобы не обносили ребят интенданты.
Бои за Керчь
Таманский полуостров освобожден. На очереди бои за Крым. Части Красной Армии ведут тщательную подготовку к форсированию Керченского пролива.
Полк 27 октября перебазировался ближе к фронту, в станицу Ахтанизовскую. Проводили тренировочные полеты с молодыми летчиками. Изучали вероятные цели, противовоздушную оборону и аэродромы противника. Выезжали на передовую, визуально знакомились с близлежащими целями. Их видно в стереотрубу с НП. До начала операции две четверки слетали в район Керчи на разведку.
С керченской стороны, с высоты 175,0 била немецкая дальнобойная артиллерия. Она доставляла много неприятностей частям морской пехоты, готовившимся к десанту, и истребительному полку, аэродром которого был расположен на Таманском берегу, неподалеку от станицы Запорожская.
Вызывает меня командир полка подполковник Галущенко.
- Поведешь четверку. Цель - артиллерия на западном склоне высоты 175,0.
Взлетели. Взяли курс на Керчь. Зениток там уйма, по данным авиаразведки до 40 батарей. Будет жарко.
Заходим с севера, со стороны моря. Погода прекрасная. Высоту 175,0 видно хорошо. На ее вершине и чуть западнее просматриваются какие-то пятна беспорядочно изрытой земли. Гитлеровцы искусно замаскировались. Никак не могу определить - батарея это или нет. Не видя больше ничего подходящего, решил бить по подозрительно "изрытому месту".
Входим в пикирование на цель с разворотом, не сбавляя оборотов двигателя. Это лучший противозенитный маневр: самолет идет по кривой, высота уменьшается, скорость непрерывно возрастает, попробуй-ка, зенитчик, прицелиться...
Вражеские зенитки пока молчат. Сбрасываем бомбы. Выходим из пикирования. С разворотом и дальнейшим снижением до бреющего уходим домой. Во время разворота вижу, что цель накрыта разрывами наших бомб. Зенитки по-прежнему не стреляют, не видно ни одного разрыва. Может, разведчики несколько преувеличили насчет количества немецких батарей...
Мы уже над керченским проливом. Спрашиваю своего воздушного стрелка Пластунова:
- Степан Иваныч, зенитки видишь?
- Да, очень много.
Оглядываюсь назад. О, ужас! Все небо усеяно разрывами. Яркая голубизна обезображена серо-черными отвратительными оспинами - следами залпов вражеских батарей.
Да, зениток действительно очень много. Но смертоносные разрывы уже позади: шли мы с хорошим ускорением. Зенитчикам, видимо, трудно учитывать его при стрельбе. Вот, оказывается, почему мне показалось, что зенитки вроде совсем не стреляют.
Сели. На КП нас встречает сияющий Провоторов и протягивает листок бумаги
- Читай-ка, телеграмма от пехоты.
Читаю:
"Группа работала отлично. Часть бомб упала на высоте 175,0. Разбит НП противника. Остальные бомбы упали на северо-западном склоне высоты, в расположение батареи. Пехота просит объявить благодарность всей четверке. Заместитель начальника разведотдела майор Ледогоров."
Назойливая батарея больше не стреляла по аэродрому истребителей. Но над высотой 175,0 нам пришлось еще крепко поработать в последующие боевые вылеты.
Вечером 31 октября 1943 года начальник штаба полка майор Провоторов зачитал приказ командования о начале операции по форсированию Керченского пролива и освобождению Крыма.
- Начинаются жаркие деньки, - сказал он. - немцы сильно укрепили район пролива. Берег минирован. Много артиллерии. Очень трудно будет морской пехоте захватить и удержать плацдарм на крымском берегу...
А утром получаем информацию: моряки под прикрытием ночного тумана уже высадились и захватили небольшой плацдарм на берегу Керченского пролива. Удачно! Молодцы ребята! Необходимо их поддержать с воздуха.
Небо капризничает. Низкая облачность и никудышняя видимость. Но все равно вылетаем, чуть забрезжил рассвет. Идем на цель, как всегда в плохую погоду, парами. Над проливом нависли тучи. Они едва не касаются рваными краями закипающих белых барашков волн. С середины пролива не видно обоих берегов. На секунду в сознании всплывает Дзуарикау. Танки. Облака, сползающие с Кавказских гор. Саша Кубай...
Появляются неясные очертания высокого крымского берега. На бреющем полете проносимся над головами наших моряков. Они сосредотачиваются для атаки высоты 175,0. Со стороны противника, у самой земли, мерцают желтоватые всплески-звездочки.
Это действуют огневые точки врага.
Короткий доворот и очередь по ним из пушек. Осколочные бомбы - на окопы противника.
Разворот, еще заход. А тем временем моряки уже идут во весь рост. Машут нам бескозырками. Строчат из автоматов. Незабываемая картина. До сих пор стоит перед глазами.
Кружимся. Делаем пять-шесть заходов на вражеские окопы. Бьем из пушек по всему, что сверкает со стороны противника. Фашисты попрятались в окопы. Их пулеметы молчат. Моряки идут в атаку.
Нам на смену пришла следующая пара. Теперь она будет поддерживать своим огнем наступающую морскую пехоту.
"Эрликонов" пока не видно. Их не успели еще подтянуть к переднему краю. Видимо не ожидали такого внезапного натиска нашей пехоты и авиации.
С боем взяли моряки высоту 175,0. Как радостно и приятно сознавать, что и мы помогли им в воздухе.
Морской десант прочно закрепился на Керченском полуострове, в районе Маяка. А вскоре моряки - десантники высадились и в районе Эльтигена.
Но немецко-фашистские войска крепко засели на заранее подготовленных и хорошо укрепленных позициях. Начались упорные, кровопролитные бои за Керчь, длившиеся почти полгода.
К переднему краю противник подтянул большое количество "Эрликонов". И вскоре среди наших пар, атаковавших врага в непогоду с бреющего полета, начались, как свидетельствует полковой дневник, боевые потери.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
