Видимо, разгадка крылась в том, что в каждую кассету снарядов эти боевые членистоногие опускали капельку своей ядовитой слюны. Она, предположительно, вступала в реакции с замороженной плазмой или магмой, отдавая химическим элементам частички ДНК д‘жабса. В этой же кислоте умещалась информация по типу «друг-враг», следовательно, соприкасаясь с плотью, или предметом, жидкость оценивала ее по внутренне запрограммированному принципу.
Отыскивая противников, магма раскалялась еще больше, дотронувшись же до понятия «друг», она безропотно засыпала, превращаясь в обычную Н2О. Каким образом проходило это определение, неизвестно, как и то, что один, не контактирующий с другим соплеменником скорпион, не мог причинить вреда дружественному созданию своего собрата. Из-за такой привязанности, смелая раса могла пасть лишь под хитрым единственным ударом людей – горстка десантников, подружившись на другом конце галактики с обманутым членистоногим, вынесла бы все население Африки, даже не получив малейшей травмы. Конечно же, не считая рукопашной, в которой скорпионы совершенно заслужено, занимали третье место в галактике после Паладинов и бойцов-Инквизиторов.
Дгарх-джи держался немного в отдалении, прикрывая монахов, в то время как Паладины Жизни шли вперед, сея разрушения среди боевых машин и не совсем полезные для здоровья Инквизиторов повреждения живой плоти.
На их пути то и дело ставали огромные охранные киборги, размахивая двусторонними булавами на длинных палках, которые очаровательно ломались об их же металлические головы. Роботы лопались, раскрывая механические внутренности, оттуда летели искры, выпадали оборванные провода и запчасти. Они взрывались, окутывая прикрывшихся зонтами мечей монахов и раня Инквизиторских бойцов.
На авианосце находилось больше трехсот защитников, они закутанными в балахоны пачками лезли под поющие убийственные песни кислотники. И погибали целыми тюками.
Паладины, словно бесплотные призраки порхали вокруг, появляясь то спереди, распаривая животы, то сзади, ломая позвоночники совершенно не ожидавшим такого поворота событий людям. Они отрубали головы, которые, брызжа кровью и мозговой жидкостью, заливали и без того скользкую палубу и катились дальше, под ноги перепуганным бойцам.
Если бы Инквизиторы не были так напуганы внезапным появлением эскадры Ордена, то, возможно, дали бой получше. Клипарду с друзьями потребовался бы не один час на успокоение защитников, но теперь они примерно за полчаса умудрились экспрессом пробежаться по центральным коридорам почти без остановок. Они все приближались к командному центру авианосца, и далеко не чистое сердце Турреца сжималось от первозданного ужаса. Ведь в той вселенной, богу которой он служил, первым созданием в мире являлся страх, а от него уже рождались другие, кошмарные исчадия, несущие в душе и на телах печати ужаса и невыносимой боли.
Монахи, переводили дух, остановившись возле зеленой направляющей метки «Мостик командира». Им уже удалось уничтожить два вспомогательных мостика и рубку межпространственной связи – уши и мозги всей армады Инквизиторов. Флот священников остался вообще без центральных сообщений и приказов командования. Священники бессвязно дрались в своих громадинах из живого металла, каждый в своем секторе, окруженные более мелкими истребителями и фрегатами Паладинов.
Стигней коротко бросил взгляд из-за округлого угла. Надо отметить, что на любых звездолетах все острые углы специально плавно загибали, чтобы, случись любая неприятность, качка, либо метеоритная атака, члены экипажа не убились, или не нанесли себе тяжелых увечий.
- Плохо дело, - невесело сказал Затворник. Его вид говорил о себе, словно он – идущий в последний бой камикадзе. Немного грустный и чуточку печальный, но гордый. – Помнишь того огненного подонка, убиенного тобой в честной рукопашной схватке на крепости Инквизиторов?
- Еще бы не помнить! – воскликнул Антон, - да он мне ночами снится! Редко, но неприятно…
- Сейчас там, - монах кивнул в сторону угла, - нас дожидаются два похожих демона. Один – в прозрачном шаре, другой, почти невидим, не могу его охарактеризовать. Но эти двое – однозначно те же, как тот с голым черепом.
- Ясно, - коротко выговорил Клипард. – Ты на себя какого берешь?
Стигней секунду думал, потом вышел из-за угла в широкий коридор.
- Поскольку прозрачный – опаснее, - бросил он, - тебе, как менее искусному бойцу придется сразиться с тем немалым куском льда. И попридержи паука, это ему не под силу.
- Ага! – разъяренно защелкал Дгарх-джи, - хрена вам, каррамба с напалмом, а не друзей моих отмолотить!
Он выскочил вперед, взвившись и на мгновение, взвиваясь в воздухе, его пушка бешено чихнула, посылая снаряд за снарядом. Впрочем, канонада какой-либо большой пользы не принесла. Ну, парочка священников, обугливаясь, жидким пеплом стекла на палубу, да монстров на несколько метров отбросило, не причиняя им даже малейшего вреда, вот и весь толк.
- Подойди, смертный, - вдруг толстыми басовитыми голосами заговорили демоны стройным, словно неким зазубренным дуэтом. – Узри могущество бессмертных богов!
- Роботы, что ли, - удивился Клипард, бросаясь вперед. – Я эту песню, никак, уже слыхал! Только фальцетом!
- Стой! - исторг из себя рык Ханмун. – Если это ты, стоящий передо мной, убил бессмертного брата моего, я, всемогущий бог этого мира хочу драться только с тобой. Ибо я – самый сильный из братьев!
- Ы, - удивленно выдохнул Стигней. – Тогда…
- Погоди, - капитан шутливо похлопал его по плечу, - не я первым выбирал себе противника, посему и сражайся себе с волнистым! Эй, - крикнул он ледяному ужасу, - мне разрубить твой шарик, или сам выползешь?
Лучше бы он этого не говорил!
Ханмун ухмыльнулся и уперся длинными голубыми пальцами о стенки своего круглого пристанища. Они раздались, падая вниз, ополовинивая шар, поднимая в коридоре волну оглушительного грохота.
На палубе незамедлительно похолодало, да так, что пол покрылся толстым слоем инея, в воздухе взвился ледяной ветер, переборки затрещали от невыносимой стужи. Стены покрылись трещинами, поддаваясь ужасному холоду. С потолка, вернее с кондиционных систем пошел снег, большинство дверей сразу же заклинило, электронные замки заклинило, они заискрились и выдохнули тоненькие струйки черных дымков. Корчащиеся тела некоторых раненных д‘жабсом Инквизиторов мгновенно застыли с открытыми ртами на обледенелых лицах, жизнь покинула их.
Клипард также остановился, сраженный кошмарным хладом. Пальцы в его форменных ботинках поджались, и тогда он вспомнил о том, чему его учил отец.
Все ведь зависит от мозгов! Безумец, засунувший руку в огонь, спечется до смерти, уверенный в своем сознании сможет держать в пламени эту самую руку до того времени, пока не надоест. Он, будто отключил мыслительные процессы в голове, закрыв глаза, чтобы не видеть метели, поднятой вентиляторами кондиционеров. Мысль о том, что ты сейчас находишься возле камина в далеком домике возле маленького озера. И жаркие объятия Лиины, горячий шепот «милый», они лежат, завернувшись в гладкую шкуру ягненка. И вокруг такая ласковая нега, шерстяные носки и пекущий горло перченый грог, и наброшенное на торс одеяло, уже согретое нежным телом любимой. Теплота разлилась по его венам, пробегая от мозга к замершему на секунду сердцу, по легким, пошла дальше, к самым дальним уголкам организма. Кислотник также ощутимо нагрелся.
- Не люблю мерзнуть, - весело запел меч. – Давай же «дворцы златые в пепел превратим»! Йо-хо-хоу, и бутылка спирта! Смерть гадам! – Крикнул он демонам, изгибаясь на самом кончике.
Капитан посмотрел на Стигнея – тот также чувствовал себя достаточно комфортно, наверняка представляя необъятные формы своей влюбленной Эвелины. Скорпион, способный переносить как сильнейший жар в сотни раз превышавший обычный температурный режим, холода не боялся также, он лишь подмял немного прозябающие конечности и начал мерно осыпать врагов плазменными сгустками. Он также на сто восемьдесят градусов развернул свою тяжелую пушку за спину и превратил нескольких появившихся в конце палубы Инквизиторов в дымящиеся на морозе лужи.
- Ург! – рыкнул Ханмун, атакуя Клипарда несколькими ледяными копьями.
Он не бросил их, а, орудуя несколькими внезапно выросшими из его живота длинными голубыми щупальцами, теснил Антона к повороту из коридора.
Завывон также наседал на своего доблестного противника. Он буквально обвил его, почти похоронив воздушными тисками, пытаясь выдавить воздух из легких Затворника.
- Помни, - свистел невидимый демон, - пророчество гласит, что уничтоживший меня погибнет в тот же миг, когда я паду! Так что даже не пытайся убить!
- Да мне, - тяжело дышал в разреженном воздухе Стигней, - все равно, когда я подохну. Лишь бы месть ушли из моей черной души. Я ведь хотел ей смерти, моей возлюбленной! И Оракул сказал, что таки, сделаю это! Месть падет, а вместе с нею и я! Пророчество может, должно ошибаться! И месть уйдет! – Монах разрубал кислотником тонкие невидимые щупальца, пытавшиеся выдавить ему глаза и снять с буйной головы Паладина уши, над головой которого опять появился загадочный зеленый нимб.
