– Ну, – хмыкнул Денис, – судя по всему, ваши показания претерпели небольшие изменения, пока дошли до родителей потерпевших!
– Эксперту ОМР удалось установить, что оба мальчика были убиты из снайперской винтовки китайского производства, которая никогда не состояла на вооружении у наших войск. Но, раз вы сами говорите, что не сомневались, что парни друг в друга не стреляли, то почему не провели проверку?
– Провели, – возразил капитан. – Мы с Крыласовым предположили, что стрелял снайпер, и он отправил своих людей на поиски, но они вернулись ни с чем. Обо всем этом мы сообщили начальнику заставы.
– Видно, Акиньшин очень хотел, чтобы все осталось шито-крыто, – пожала я плечами. – Напряг все свои связи, чтобы дело замяли и списали на несчастный случай на стрельбах: родители солдат даже не знали о том, что они якобы дезертировали из части, ведь это могло бросить тень на деятельность полковника и поставить под сомнение его будущее назначение в Москву! Кроме того, представляете, что началось бы, узнай командование о китайском снайпере на нашей территории?! Нарушитель перешел границу и убил пограничников под самым носом у Акиньшина!
– Может, он и сам замазан в дело с органами? – предположил Денис.
– Это невозможно! – воскликнул Руденчик. – Его можно обвинить в чем угодно, кроме преднамеренного убийства: на это полковник ни за что не пошел бы!
– Надеюсь, что вы правы, – примирительно сказала я. – В любом случае комиссия уже здесь, и теперь другие люди займутся деятельностью начальника заставы, как и всем, что творилось тут до сего момента.
– Поверить не могу! – качая головой, пробормотал Руденчик.
– А мы ведь поначалу подозревали вас, – заметил Денис.
– Меня?!
– Ну да, ведь вы подрядили сержанта Строева следить за мной, верно? Он сам мне рассказал.
Изюбрь криво усмехнулся.
– Я усомнился в том, что ты – обычный солдат, когда тебе удалось вылечить Одина. Твоя история о ветеринарной академии была шита белыми нитками, ведь в документах ничего об этом не говорилось. Позже ты профессионально сделал перевязку Строеву. Точные указания, которые ты давал сослуживцам в отношении транспортировки раненого, также никак нельзя было объяснить. У меня имеются кое-какие связи, и я навел справки. Выяснилось, что некий Денис Агеев, оказывается, уже отслужил свое, причем в других войсках. Так зачем, спрашивается, он, без пяти минут выпускник медицинского вуза, оказался на заставе? Мне это показалось подозрительным, потому-то я и попросил сержанта присмотреть за тобой.
– Тогда понятно, – кивнул Денис. – А я уж решил, что по какой-то причине здорово вам не понравился!
– И все же почему вы меня в преступники записали? – недоуменно поинтересовался Руденчик.
Мы с Денисом переглянулись: то, что мы знали о капитане, выглядело не слишком красиво. Тем не менее он ожидал ответа, и я сочла нужным объяснить.
– Видите ли, Михаил Богданович, информация о вас сыграла с нами злую шутку… Во-первых, ваши отношения с бывшей женой.
Я заметила, как при этих моих словах Изюбрь весь напрягся, как тигр перед прыжком, но ничего не сказал, ожидая продолжения.
– Понимаете, ходили слухи, что вы, как бы это выразиться…
– Избивал ее? – перебил он. – Так это не слухи: так в протоколе записано. Но, если хотите знать, я ее пальцем не трогал!
– Я понимаю, что это больная тема…
– Ни черта вы не понимаете, Агния Кирилловна! – снова прервал меня капитан. – Вы не понимаете, каково это, когда любимая женщина изменяет тебе с человеком, который является твоим начальником! Мне казалось, что ее все устраивает – во всяком случае, она так говорила. Когда я узнал правду, то просто набил Крыласову морду и думал, что мы со всем разобрались.
– Но он так не считал?
– Крыласов, наверное, испугался, что начальство узнает о его интрижке с женой младшего по званию, да еще и его собственного подчиненного, и это стало бы пятном на его безупречной репутации. Поэтому они договорились подставить меня – так было проще объяснить происшедшее, и они оба выходили жертвами, а я – этаким злодеем с рогами и копытами! Не знаю, как им удалось зафиксировать побои: вот если бы их сняли с самого Крыласова – тогда понятно, ведь я его тогда здорово приложил… Тем не менее меня поставили в известность, показали бумаги и предложили решить дело миром.
– То есть вам обещали не давать хода уголовному делу, если вы признаете вину? – уточнила я.
– Да.
– И вы согласились?
– А что было делать? Браку все одно конец, а служба – единственное, что у меня оставалось!
– Мне очень жаль, – тихо сказала я. – Но разговоры о вашей жестокости с собственной женой внесли большой вклад в то, что наши подозрения укрепились. Кроме того, согласитесь, что у вас тот еще характер!
– Может, вы и правы, – вздохнул Руденчик. – Но как же вас угораздило связать меня с деятельностью Губанова?
– Вот в этом-то как раз мы и не были уверены. Правда, отношения у вас были неплохие, даже дружеские – что, разве не так?
– В общем-то, так…
– Ну, вот видите! Кроме того, именно вы устроили обыск в казарме кинологического подразделения, и именно вы обнаружили Белого Китайца у Дениса в тумбочке.
– Я получил приказ и выполнил его, – возразил капитан. – Разве это преступление? Между прочим, мне до сих пор не известно, как «дурь» попала в твою тумбочку, Агеев! – обратился он к Денису.
– Неважно, – быстро ответил парень, и я поняла, что он не желает подставлять приятеля. Что ж, в этом нет необходимости, ведь Синица, в сущности, ни в чем не виноват. Более того, если бы не он, Дениса сейчас уже не было бы в живых. Так что я сказала:
– Белого Китайца подбросил сержант контрактников Ожегов.
– Ожегов?! Крыласовский Ожегов?
– У меня есть сведения, что этот человек занимался торговлей наркотиком местного производства, сбывая его китайцам. Нужно выяснить, имеет ли к этому отношение сам Крыласов.
– Вряд ли, – мотнул головой Руденчик. – Он для этого слишком труслив!
– Может, и так, – легко согласилась я. – Следователь из Хабаровска приезжает сегодня после обеда, вот он нам и расскажет, как было дело, после того, как допросит всех, кто участвовал в последних событиях.
– А Людмила Терентьевна? – спросил Изюбрь. – Она-то каким боком оказалась замешана в дела Губанова?
– Мне удалось поболтать с ней – так, на всякий случай, пока она не передумала и все еще находилась в состоянии стресса, – сказал Денис. – И я записал ее показания на диктофон – тоже на всякий случай, вздумайся ей запеть по-иному в присутствии следователя! Писать и подписывать что-либо она категорически отказалась, но, к счастью, техника в наше время позволяет творить чудеса. Оказывается, наша Людмила Терентьевна вовсе не Акиньшина, а Шатунова: ее брак с полковником недействителен по той простой причине, что она так и не развелась с Губановым-Шатуновым, с которым состояла в законном браке много лет!
– Людмила… жена Губанова? – переспросил капитан, не веря.
– Она заявила о потере паспорта, – пояснил Денис. – И в графе о супружестве записала: вдова.
– На самом деле она почти не соврала, ведь Шатунов и в самом деле числился среди погибших, – вставила я. – А настоящий ее муж, взяв фамилию покойного Губанова, стал другим человеком. Однако они с женой поддерживали связь, и, когда на ее пути возник полковник Акиньшин, вместе решили, что выйти за него замуж будет правильно. Во-первых, Людмила, любящая роскошь, могла попользоваться плодами выгодного брака и, во-вторых, помогла мужу устроиться получше. Именно она познакомила Акиньшина с Губановым, и он организовал его перевод на заставу – потому и проверяли лже-Губанова не слишком тщательно. Если бы не Людмила, тот факт, что на самом деле Губанов числится пропавшим без вести, обязательно бы всплыл! Присвоив себе документы и личность пропавшего майора, Шатунов обеспечил себе отличную легенду, сомневаться в которой, в сущности, не было причин.
– И все равно я не понимаю… – пробормотал Руденчик.
– Конечно, не понимаете, – согласился Денис. – Дело в том, что Людмила – гинеколог по профессии. В том деле, которым эти двое занимались, ее квалификация пришлась как нельзя кстати. Она предпочитала не распространяться о том, что имеет непосредственное отношение к медицине, поэтому мы ее даже не подозревали! Специализацией Шатунова-Губанова в Военмеде была трансплантология, но на флоте он занимался общей хирургией. Тем не менее, когда пришло время, полученные навыки пригодились.
– А я вот медсестер подозревала, – сокрушенно заметила я. – Даже думала, что одна из них выдала ребят Губанову, когда они, с подачи Костика, решили обшарить медсанчасть в поисках доказательств!
– На самом деле это была Людмила, – сказал Денис. – Той ночью она как раз шла от начальника химзащиты и видела, как парни выходили из медсанчасти. Она поняла, что что-то не так, и донесла Губанову. Он проверил бумаги и сообразил, что у солдат возникли подозрения, а уж он-то точно знал, насколько они небеспочвенны! Людмила утверждает, что сама она понятия не имела, что он собирается делать – муженек якобы не делился с ней своими планами. Когда сообщили о трагедии, происшедшей с двумя срочниками, она, по ее же словам, решила, что они и в самом деле застрелили друг друга, чтобы избежать возвращения в часть.
