— Кто вам сказал, что она у меня одна? — загадочно улыбнулся Кокрейн.
Секунду шотландец держал паузу, но затем желание похвастаться взяло верх:
— Помните, вы рассказывали мне об артиллерийских офицерах, с которыми вы пересекли Атлантику?
Шарп кивнул. Полковник Руис и офицеры его полка прибыли в Вальдивию с опережением, из чего Кокрейн сделал вывод, что два транспорта с нижними чинами и пушками всё ещё тащились по безбрежной глади океана.
— Мы немного подкорректируем облик «О’Хиггинса» с «Китти» и войдём в гавань Вальдивии под видом этих транспортов! — шотландец булькал от возбуждения и перспективы снова надуть испанцев, — Здесь гарнизон разбежался, едва запахло жареным. Думаете, в Вальдивии у них кишки крепче?
— Вряд ли. — признал Шарп.
— Так айда с нами! А деньги-то, деньги? Батиста собрал там всё, что смог выжать из Чили, а выжимать он умеет! Отобранное у вас золото тоже у него. Неужто вам не хочется прижучить проходимца?
— Я ищу дона Блаза и еду домой.
— Деньги вас не влекут? Чтож, мы с вами похожи. Но вот этим мошенникам подавай только их! — резким жестом адмирал указал на рассеянных по крепости бойцов, — Потому мне приходится драться. Ради их алчности и надежды заставить чиновных червяков из Сантьяго раскаяться в том, что совали мне палки в колёса.
Он зло поиграл желваками:
— Впрочем, кому и когда удавалось заставить законника раскаяться? Зрелище, должно быть, омерзительное, вроде змеи, жрущей собственную блевотину. Хотите помочь мне заставить законников жрать блевотину?
— Всё, чего я хочу, это…
— Да-да, найти Блаза Вивара… — кисло закончил за него Кокрейн.
Спустя неделю поток тревожных весточек о грабежах и засадах в округе стал иссякать, но поселенцы продолжали стекаться под защиту крепостных стен. К ним добавилась часть беглых солдат гарнизона, рассудивших, что плен лучше смерти от индейской стрелы. На северном направлении было тихо. Дикари вернулись в леса, и кое-кто из местных жителей выбирался разведать, что осталось от разорённых хозяйств.
Шарп решил, что пора. Запасшись оружием, одеялами, солёной рыбой и сушёным мясом, он разжился в конюшне крепости двумя лошадьми со всей сбруей. Майор Суарес детально описал долину, где пропал Вивар, и даже начертил подобие карты. Кокрейн предпринял последнюю попытку переубедить Шарпа, потерпел неудачу и, смирившись, пожелал стрелку удачи:
— Когда выезжаете?
— На рассвете. — ответил Шарп.
Но к вечеру, когда закатное солнце багряно окрасило океан и рдело на штыках часовых, всё переменилось.
Дон Блаз не погиб. Дон Блаз был жив.
Парня звали Маркос. Просто Маркос. Тощий заморыш со взглядом волчонка. Он был одним из тех пехотинцев, чьи залпы чуть не лишили Кокрейна победы. После падения Пуэрто-Круцеро удрал, но вскоре, устрашась кровожадных дикарей, пришёл обратно и сдался в плен. Майор Миллер допросил Маркоса, и привёл к Шарпу. Греясь у жаровни на валу и выговаривая слова на чилийский манер, Маркос поведал, как дон Блаз Вивар, граф де Моуроморто, капитан-генерал, остался жив. Маркос говорил торопливо, перепрыгивая взглядом с Шарпа на Миллера, с Миллера на Харпера, с Харпера на пришедшего послушать историю пленника Кокрейна.
Когда дон Блаз исчез, Маркос служил в Вальдивии. Приятелям Маркоса из числа кавалеристов выпало сопровождать Вивара в его поездке на юг. Командовал эскортом капитан Леррана, ныне — полковник Леррана и закадычный друг капитан-генерала Батисты. На сообщении о примечательных вехах карьеры Лерраны Маркос прервался и сосредоточенно полез в штаны. Изловив надоедливую вошь и казнив между ногтями пальцев, он виновато заморгал.
— Ну же, чего замолчал? Подполковник ждёт! — гаркнул Миллер.
Маркос сжался, будто ожидая удара, и с запинкой продолжил рассказ. Капитан-генерал Вивар собирался заехать в Пуэрто-Круцеро под конец путешествия.
— Чтобы оттуда приплыть в Вальдивию на корабле, сеньор. Но никто не приплыл! Ни капитан-генерал, ни Леррана, ни рядовые. Потом объявили, что капитан-генерал Вивар пропал, и в Вальдивии появился Батиста, и с ним Леррана. Только Леррана уже был в новой красивой форме.
Маркос красочно описал богатый полковничий мундир Лерраны, почему-то полагая это важным: и высокие эполеты с золотыми цепочками, и блестящие отвороты, и шитьё.
— Довольно! — не утерпел Миллер, — Переходи к узнику!
— А. Ага. — Маркос достал колбасу и откусил кусок, — Батиста, как старший из офицеров, принял на себя обязанности капитан-генерала. Он прибыл морем, и до Вальдивии плыл по реке. Среди бела дня, конечно. Я стоял в почётном карауле. А ночью его орлы пригнали ещё одну лодку. На этой лодке, сеньор, привезли какого-то секретного пленника, такого секретного, что даже имя его никому не сказали, а быстренько спровадили в Башню Ангела. А Башня Ангела, сеньор, — это страшное место. Она старинная, и привидений там столько, что держать там заключённых перестали ещё при моём дедушке!
Маркос перекрестился:
— Понимаете, сеньор? Заключённых уже не сажают, а секретного пленника кинули.
Маркос преданно покосился на Миллера.
— С чего ты решил, что пленник — Вивар? — вопросил Шарп сурово.
— Лицо видел, сеньор. Мой пост был у внутренних ворот, а они вели пленника в башню как раз в мою смену. Приказали отвернуться и не смотреть, но я не удержался. Клянусь вам, это был капитан-генерал Вивар.
Харпер со свистом втянул воздух:
— Спаси, Господи, Ирландию!
— Желал бы я ему верить. — буркнул Шарп по-английски, ни к кому конкретно не обращаясь.
— А кого Батисте там прятать? — твёрдо рассудил Кокрейн, — Деву Марию?
Маркос, заедавший колбасу краюхой, перестал работать челюстями, с опаской глядя на повернувшегося к нему Шарпа.
Стрелок перешёл на испанский:
— Приятелей — кавалеристов ты потом встречал?
— Да, сеньор.
— Что, по их словам, случилось с Виваром?
Маркос торопливо проглотил хлеб, слизнул крошки и, почухав промежность, пожал плечами:
— Пропал в какой-то долине. Там дорога спускалась вниз вот так. — он изобразил рукой зигзаг и бросил быстрый взгляд на Миллера, — Капитан-генерал приказал ждать, и поехал один, но уже не вернулся.
— Стрельбы не было?
— Нет, сеньор.
Шарп отвернулся к океану. Ветер доносил рёв волн, разбивающихся о скалы.
— Не врёт ли?
Кокрейн, коверкая испанские слова, уронил достаточно громко, чтобы слышал военнопленный:
— Если пёс лжёт, я отрежу ему уши. Ты нам лжёшь, Маркос?
— Нет-нет, сеньор! Это правда, клянусь!
— С душком историйка. — поделился с шотландцем сомнениями Шарп.
