— Что? — опешил Драко, повернув голову и замотав ей. — Нет… Нет, она ничего не сделала. Это просто я окончательно ебанулся, — он обречённо рассмеялся, возвращая взгляд к своему отражению.
Я молча проглотил его последнюю фразу, воспринимая это утверждение как данность.
— И… как дела у Грейнджер? — тяжело сглотнув, спросил я, прекрасно понимая, что вряд ли услышу положительный ответ.
Я и не надеялся, что Драко отдаст дозу. Будь мы в доброй сказке, Малфой наверняка был бы единственным злодеем в ней. Тем самым антагонистом, что создаёт проблемы всем вокруг только затем, чтобы повеселиться и коварно рассмеяться в конце с самоуверенным видом. Вот только в сказках такие персонажи всегда проигрывают.
— В порядке, — устало протянул Драко.
Его привычное отстранённое выражение лица постепенно возвращалось на место. Он явно приходил в себя.
Я сделал затяжку, прежде чем спросить:
— Но где она нашла датур?
— Мерлин, — он закатил глаза, — она его не находила. Мы… разделили дозу, — Драко рывком повернул вентиль крана, прекращая шум воды.
Наступившая тишина давила. Я замер, вмиг забыв, что нужно выдохнуть дым, и спустя секунды три закашлялся, схватившись за грудь и с недоумением уставившись на Малфоя.
— Дважды, — добил Драко, с непроницаемым лицом наблюдая за моей реакцией.
— Чего блять?! Ты трахнул Грейнджер?! Полумёртвую гриффиндорку?! — у меня в голове не укладывался этот факт.
— О, перестань. Если бы у тебя нашлось хотя бы две дозы, а не одна, этого бы не произошло. У меня просто не было выбора, — рыкнул он.
— Ты бы мог забрать датур себе.
— За кого ты меня принимаешь?! — нахмурился Драко, очищая с помощью палочки свою одежду. — Она ведь действительно умирает без датура. Я её, конечно, недолюбливаю, но…
— Ты её ненавидел, — оборвал его я.
Рука Драко с палочкой в руке остановилась, так и не дочертив руну заклинания глажки. Он сжал челюсти и практически выплюнул:
— Я не убийца.
И правда. Мы все так думаем, а потом наши необдуманные поступки приводят к чьей-то гибели. Я сделал медленную затяжку и выдохнул дым в окно навстречу морозному воздуху, невольно вспоминая слова Дафны. Она искренне считала меня убийцей.
Драко продолжал приводить себя в порядок, отточенными движениями зачесывая пальцами светлую шевелюру.
— Тогда… отдать дозу Грейнджер? — Драко в ответ окинул меня прищуренным взглядом, и я пожал плечами, добавляя в своё оправдание: — Почему бы и нет, как вариант…
— Блять, если бы я знал, чем всё закончится, я бы так и сделал, — вздохнул он, подходя ко мне. — Я думаю написать нашему семейному колдомедику, он должен быть где-то в Америке. Не знаю, согласится ли он и когда сможет приехать, но он явно лучше, чем эти идиоты в Мунго.
— Вау! Не слишком ли много стараний для магглорождённой? — поддел его я.
А сам мог думать только о том, что и я, и Драко окончательно свихнулись. Зацепились за состояние Грейнджер, за её исцеление, как за единственную нить, ведущую к выходу из этого дерьма. В наших жизнях ведь не осталось ничего стоящего. И мы, два утопающих, пытаемся искупить грехи, спасти свою шкуру, а главное, сознание от полного сумасшествия.
Понимал ли это Драко? Осознавал ли, в какой заднице мы оказались? Поставили своей главной целью спасение проклятой наркоманки, что когда-то была обычной невыносимой занудой, и радуемся, что нашли грёбаный смысл жизни.
Какие же мы жалкие, друг.
Но если к моменту приезда его чудо-доктора я узнаю что-то о проклятье, то это действительно может сработать. Это, блять, должно сработать, иначе мы втроём уйдём на самое дно, с которого уже никогда не выберемся.
Я натянуто улыбнулся, любуясь тем, как от моих провокационных слов по лицу Малфоя еле заметно задвигались желваки.
— Это всего лишь взаимовыгода, — спокойным голосом проговорил он, пожимая плечами и опуская руки в карманы брюк.
Я не верил ему. Ни его словам, ни расслабленной позе. Ни отрешённому лицу и глазам, безразлично уставившихся в окно. Я слишком хорошо знал Драко. И вот такая его маска — это самая надёжная степень защиты. А значит, ему было, что хранить в тайне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А ещё я хорошо знал, что панические атаки не случаются на пустом месте, и мне оставалось только догадываться, что именно довело его до такого состояния, при котором он валялся на полу в туалете с разбитыми руками, не видя и не слыша ничего вокруг себя.
Я надеялся, что он в неё хотя бы не влюбится. Не посмеет. Не позволит себе этих чувств. Потому что если мы проебёмся — Грейнджер умрёт первой. И Драко окончательно сломается, от его души не останется ни одного живого места. Только тело с зияющей пустотой внутри. Он не переживёт этого, только не после того, как уже потерял всю свою семью.
— Она нормально протянет только три дня без датура, — с непроницаемым лицом озвучил Драко.
Я сразу понял, к чему он клонит.
— Поставка будет только через две недели, и я должен полностью отдать её другому человеку. На вторую у меня пока не хватит денег.
Я с силой подавил в себе желание сразу отказать ему. Одно дело — Грейнджер. Теперь, когда в моей голове есть план и я знаю о проклятье, приоритеты заметно пошатнулись. Но потакать зависимости друга я по-прежнему не хотел. Это выше моих сил.
— Я заплачу.
— В любом случае это две недели.
— Слишком долго, — Драко провёл рукой по воротнику рубашки, с задумчивостью уставившись на сигару, зажатую в моих пальцах.
Я проследил за его взглядом и протянул её, чуть приподняв брови.
— Будешь?
Драко отрицательно мотнул головой.
— Хватит с меня зависимостей. Большее количество я просто не вывезу, — усмехнулся он.
— Можно заменить одну на другую.
— В последнее время я этим и занимаюсь, — пробормотал он.
Я решил, что речь идёт о алкоголе, и невольно сморщился, вспоминая все его приступы пьяной агрессии. Сделал очередную затяжку и проговорил то, что Драко желал услышать:
— У меня есть один контакт. Закрытые вечеринки в разных потайных уголках Косого переулка, покупка на месте. Получить пригласительные сложно, но я постараюсь. Это самое быстрое, что я могу предложить, Драко.
— Замечательная новость, — он заметно приободрился.
— И готовь деньги, это обойдётся тебе очень дорого.
И мне, ведь я снова даю тебе путёвку прямиком на тот свет.
Мы разговаривали до поздней ночи, навёрстывая все упущенные месяцы, что потратили на ссоры и бесполезные угрозы. Я рассказал ему о Дафне, но о матери продолжал молчать. Это было выше моих сил. По крайней мере, до тех пор, пока я во всём не разберусь.
После этого я отправился прямиком в совятню, чтобы написать старому знакомому Самюэля и попросить два пригласительных. Он был скользким типом, и всё, что его волновало, — это деньги. Сделав приписку о том, что мой клиент «крайне щедр», я был уверен, что тот согласится. Это лишь вопрос времени, когда он соизволит ответить.
Я уже собирался уходить, когда в совятню залетела необычайно красивая белая сова, выделяющаяся на фоне остальных. К её лапке был привязан небольшой клочок бумаги, и птица, уверенно устроившись на жёрдочке недалеко от меня, протянула лапу вперёд, призывая забрать послание.
Я в ступоре замер, будучи не уверенным, что записка предназначалась мне.
Неужели что-то не так с поставкой?.. Но связь через сову не в их стиле. Кто ещё мог мне писать?
Матиас? Может быть, это заключение осмотра моей мамы в Испании?!
Я резким движением отвязал клочок бумаги и дрожащими руками развернул его, с трудом разбирая размашистый неразборчивый почерк.
«Если хочешь получить заключение колдомедика, приходи к воющей хижине в четверг перед рассветом».
Адреса отправления не было, как, впрочем, и подписи. Не успел я дочитать, как клочок бумаги воспламенился, неприятно обжигая пальцы. Я прижал их к губам, унимая жжение.
Говорят, что самое тёмное время — это ночь перед рассветом. И единственное, в чём я был уверен, что этот почерк — далеко не аккуратные каракули Матиаса, который скорее бы прислал мне портключ в Испанию, чем вытащил задницу из своего шикарного поместья.
