Чаг поднажал что было сил и с разгону плюхнулся на живот. По инерции, да ещё под горочку, понесло вниз. Как в детстве на саночках. Но тут над головой раздался свист, а земля впереди встала дыбом.
Взрывная волна приподняла над землёй и отбросила назад. Шейные позвонки отозвались хрустом и болью. Чаг вновь вскочил на ноги. Где Шнык? Неужели накрыло? Некогда! Некогда искать! Скорей! Скорей выйти из-под огня!
Над головой снова свист и снова земля встала дыбом. То ли от бессилия, то ли от безделья, десантники шпарят по убегающим из «Млад», самоходных артиллерийских установок. Писк детектора сверлит уши. Не иначе, гады, по радару наводят. Чаг припустил зигзагом. А толку! Если рядом рванёт 210 миллиметровый снаряд всё равно не поможет.
Свист и взрывы. Свист и взрывы. «Млады» во всю обрабатывают спуск в пустыню. Все мысли из головы вон. Чаг затравленным зайцем бежит напролом. Кажется, будто огромные кусты взрывов окружают со всех сторон и сжимают, сжимают кольцо. Ещё немного и капец.
Спуск закончил, Чаг выбежал из сухого русла. Под ногами заскрежетали маленькие камешки. Талая вода выносит из древнего кратера не только песок.
Ещё немного! Ещё чуть-чуть! Вот она — Верхняя чисть. Рукой подать!
За спиной в опасной близости рванул очередной снаряд. Взрывная волна толкнула в спину, сбила с ног и протащила по земле. Сверху нахлынула волна песка и камней. Неужели конец?
Вроде нет. Чаг слегка повертел головой. Такая встряска из кого хочешь дух вышибет. Но, видать, Великий Создатель всё же скосил в его сторону левый глаз. Чаг слабо пошевелил руками и ногами. Точнее, попытался пошевелить. На спину давят песок и камни. Голова гудит, в висках стучит, а по коже гуляет мороз. Но — жив! Жив! Все чертям назло жив.
Чаг ещё разок пошевелился. Вроде цел. Вокруг по-прежнему ухают взрывы. Каждый раз будто молотом по ушам. Сверху опять посыпались камешки, а сердце испуганно дёрнулось.
Бежать! Спасаться! В последний момент Чаг до хруста в зубах сжал челюсти. В короткой яростной схватке разум взял вверх на эмоциями. Чаг так и остался лежать под слоем песка и каменей.
Великий Создатель есть, и он помогает творениям своим. Пусть не всегда, пусть подчас самым невероятным образом, но помогает. Выскочить из-под завала смерти подобно. Пока по спуску в пустыню и прилегающему пяточку стреляют «Млады». После обязательно прилетят «Дрозды», а там и пехотинцы с респами подтянутся. День в разгаре, погода супер — враз найдут. Тогда как под грудой камней и песка тяжело и страшно, зато хоть какой-то шанс отлежаться.
Вокруг ухают мощные взрывы. Голова гудит как колокол, того и гляди треснет от напряжения. Так и оглохнуть недолго. Очередной снаряд разорвался почти рядом. Тело испуганно дёрнулось. Но Чаг уже взял себя в руки. Медленный вдох и выдох… Медленный вдох и выдох… Вдох… Выдох… Обстрел, наконец-то, прекратился.
Земля давит на спину и живот. Трудно дышать. Борг, при всей своей прочности, не обладает жёсткой конструкцией. Руки и ноги затекли, но шевелиться ни в коем случае нельзя. Вдох… Выдох… Вдох… Выдох…
Дыхательная гимнастика помогла, сердце перестало бешено колотиться. Сверху долетел рёв реактивных двигателей. Ну вот и «Дрозды» пожаловали. Вдох… Выдох… Ни к чему шевелиться. Кисти и ступни потеплели. Кровь быстрее побежала по расслабленному телу. Не нужно шевелиться, не нужно. Усталость и нервная перегрузка после бешенной гонки нашли выход, Чаг окончательно расслабился и впал полуобморочное состояние.
Как хорошо дома. Лежишь себе на животе под тёплым одеялом и балдеешь… После трудного экзамена и сытного ужины за одним столом с родителями, братиком и сестрой так приятно расслабиться. Удобно, тепло. Ещё бы на спину перевернуться.
Чаг открыл глаза. Обстрел давно прекратился, а «Дрозды» улетели. Тишина такая, что слышно, как шелестят песчинки над головой. На спину по-прежнему давит слой песка и камней. Что же делать? Сколько прошло часов? Что сейчас? День? Или уже ночь? Вопросов много, но лучше перестраховаться. Чаг вновь попытался расслабиться и принялся считать.
— Тысяча двести восемьдесят один. Тысяча двести восемьдесят два, — медленно, балансируя на грани между сном и явью, бормочет Чаг. — Тысяча двести восемьдесят три. Тысяча двести…
Что это? Чаг насторожился. Над головой снова что-то воет. Неужели «Дрозды» вернулись? Но нет. Это ветер. Конечно же ветер. Великий Создатель укрыл песком от глаз врага, а теперь послал непогоду. Завывание метели трудно с чем-либо спутать, ибо сколько их пришлось переждать во время бесконечных учебно-боевых рейдов. Можно выбираться.
— А чёрт, — тихо ругнулся Чаг.
Не смотря на расслабленное состояние, руки и ноги изрядно затекли. Стоит слегка пошевелить рукой, как миллионы острых иголок без малейшей жалости впились в ладонь. С ногами не лучше. Такое впечатление, будто стоишь на битом стекле.
Чаг, не обращая внимания на боль, подтянул под себя колени и поджал руки. Господи! Больно то как! Наконец Чаг приподнялся на четвереньки. Песок и камни ручьями потекли с борга. Зато противная тяжесть, что так долго давила на спину и грудь, быстро отпустила. Дышать стало легко и свободно. А главное — молчит детектор радиоизлучения. Значит, удалось таки выбраться из зоны действия радара.
Как прекрасен мир! Стряхнув с плеч остатки песка, Чаг выбрался на поверхность. Снаружи уже стемнело. Не видно ни «Дроздов», ни космических пехотинцев, вокруг усеянное большими воронками поле.
Подниматься в полный рост всё же не стоит. Чаг снова лёг на землю. Но… куда двигаться? Чаг, действуя на ощупь, подтянул к забралу правую руку и откинул клапан со встроенного в борг компаса. В потёмках ни черта не видно, но на магнитной стрелке и делениях на круглой шкале нанесены фосфорицирующие метки.
Та-а-ак… Север там. Значит восток вон там. Не поднимаясь, Чаг пополз прочь от Изумрудной долины. Позёмка укрывает завесой из сухого снега и быстро заметает следы.
Вот уж никогда не думал, что ползти в ночь, в метель, натыкаясь в темноте на камни и воронки от снарядов, превеликое удовольствие. Но так оно и есть. Лежать под грудой песка и камней, боясь шевельнуть хотя бы пальчиком, гораздо хуже. Чаг активно перебирает руками и ногами.
Как приятно быть живым, двигаться, шевелиться. Наконец Чаг рискнул подняться на ноги. Датчик радиоизлучения молчит, значат радара можно не бояться — отличная новость. А теперь вперёд и только вперёд.
Ориентируясь по компасу, Чаг прошагал всю ночь. Ближе к рассвету метель стихла. А, когда окончательно рассвело, удалось сориентироваться на местности и найти запрятанный в укромной пещерке «Ползун».
За ночь метель намела большой сугроб. Если бы не приметный камень в виде сдвоенного треугольника, то можно было бы легко пройти мимо и ничего не заметить. Пришлось поработать сапёрной лопаткой. Зато, трясущимися от волнения руками, Чаг заменил кислородные баллоны. Ещё бы пара часов и запросто можно было бы разделить участь задохнувшегося солдата. Закусив «похлёбкой», Чаг завалился спать.
Но… после стольких тяжких испытаний и потрясений сон не идёт. Чаг только понапрасну ворочается с боку на бок. На тренировках и то легче было. В пещере темно. Рядом, только руку протяни, стоит «Ползун» с двумя центнерами жизни. Главное — жив и невредим. Но… Один. Совершенно один.
Только ради того, чтобы командование Народной армии убедилось в наличии в Изумрудной долине Главного лагеря космического десанта, погибло четверо отличных парней, в том числе и Шнык, единственный и незаменимый друг. Ещё в детском садике рядом на горшках сидели. Сердце сжалось от невосполнимой утраты. А сколько ещё разведгрупп так и не дошло до Изумрудной долины, или не смогло вернуться? Полковник Курдан ни за что не скажет. Так стоило ли оно того?
Чаг в озлобленном бессилии перевернулся на спину. Вот что ему лично, рядовому Чагу… К чёрту! Гражданину Чагу Ратагу принесёт независимость? Если разобраться… ничего. Как был рядовым по жизни, так и остался бы им.
Под «эксплуататорской пятой Федерации Мирема» работал бы себе инженером по очистным сооружения широкого профиля и в ус бы не дул. Между прочим, инженер по очистным сооружениям очень популярная и уважаемая на Дайзен-2 профессия. А так самозванное Независимое правительство превратило его в рядового солдата, чья жизнь стоит недорого и которого вполне можно послать на безнадёжное задание. Насмерть, можно сказать.
Чаг тяжело вздохнул и снова перевернулся на левый бок. Как ни кинь, всюду клин. Зато под «эксплуататорской пятой» не пришлось бы убегать от 210 миллиметровых снарядов, лежать несколько часов подряд под грудой песка, а потом, словно зверь загнанный, всю ночь уходить на восток. Работал бы себе на очистных сооружениях, зарабатывал бы на жизнь не хуже большинства жителей Дайзен-2. А по выходным играл бы себе в войнушку в пэйнтбольном клубе и отмечал бы очередные «победы» вместе со Шныком в «Зелёной горошине», в маленьком уютном ресторанчике, которым владеют родители друга.
