– Пусть так, – сказали они. – Но что за гора рядом с кораблями?
– Это мой брат Бендигейд Вран переходит море вброд.
– А что за гряда с озерами по обе стороны?
– Глядя на ваш остров, он разгневался, и его глаза по обе стороны носа засверкали, как озера по сторонам горного хребта.
Воины и вожди Ирландии спешно собрались и стали держать совет.
– Господин, – сказали самые близкие Матолху люди, – существует единственное решение этого вопроса. Ты должен передать королевство Гверну, сыну Бранвен, которая приходится сестрой Бендигейду Врану, в качестве компенсации за несправедливое обращение с Бранвен. Тогда он помирится с тобой.
Совет, посоветовавшись, постановил направить послов с сообщением о принятом решении к Бендигейду Врану, чтобы избавить страну от разорения. Мир был заключен. Матолх приказал построить огромный дом для Бендигейда Врана и его войска. Когда он был построен, ирландцы вошли в дом с одной стороны, а люди с острова Могущества с другой. Они сели за стол и сразу пришли к согласию: заключили мир и передали бразды правления королевством в руки мальчика. После заключения мира Бендигейд Вран подозвал к себе мальчика, а от него мальчик перешел к Манавидану; все, кто видели ребенка, сразу проникались к нему любовью. Затем мальчика подозвал Ниссиэн, и к нему ребенок тоже подошел охотно.
– Почему мой племянник, сын моей сестры, не подошел ко мне? – спросил Эвниссиен. – Даже если бы он не был королем Ирландии, я бы с удовольствием приласкал его.
– Подойди к нему, – сказал Бендигейд Вран ребенку, и мальчик с радостью подошел к Эвниссиену.
– Клянусь Богом, – воскликнул Эвниссиен, – вы даже не можете вообразить, какое я сейчас совершу злодеяние!
Он вскочил, схватил Гверна и, прежде чем кто-либо успел остановить его, швырнул мальчика в пылающую печь.[69]
Когда Бранвен увидела, что сделали с ее сыном, она попыталась кинуться за ним в печь, но Бендигейд Вран удержал ее одной рукой и прикрыл щитом, который держал в другой руке. Поднялся страшный шум, все вскочили с мест и схватились за оружие. Завязался бой.
Ирландцы разожгли огонь под котлом оживления и до тех пор бросали в котел мертвые тела, пока он не наполнился. На следующий день из котла вышли здоровые воины, но ни один из них не мог произнести ни слова. Когда Эвниссиен понял, что нет возможности оживить погибших воинов острова Могущества, он в сердцах воскликнул:
– Господи, это я послужил причиной гибели людей острова Могущества. Горе мне, если я не исправлю собственной ошибки.
Он спрятался между мертвыми ирландскими воинами, и два ирландца, приняв за своего, бросили его в котел. Оказавшись в котле, он уперся руками и ногами в стенки котла, изо всех сил напрягся, котел раскололся на четыре части. Но при этом, не выдержав, разорвалось сердце Эвниссиена.
Благодаря этому люди острова Могущества вышли из битвы победителями, но праздновать победу было практически некому, поскольку уцелело всего семь человек. А сам Бендигейд Вран был ранен в ногу отравленным дротиком. Среди оставшихся в живых были Придери, Манавидан, Талиесин и еще четверо.
Бендигейд Вран приказал, чтобы они отрезали ему голову.
– Возьмите мою голову, отнесите ее в Лондон на Белый холм, где похороните лицом к Франции. И пока она будет лежать там, никакой враг не ступит на землю нашего острова.
Семеро оставшихся в живых отрезали голову Бендигейду Врану и отправились в путь. Восьмой с ними пошла Бранвен. Они добрались до Абер-Алау и решили отдохнуть. Бранвен посмотрела в сторону Ирландии, потом в сторону острова Могущества, словно стараясь разглядеть их, и воскликнула:
– Лучше бы мне не родиться! Горе мне, горе, из-за меня погибли люди двух островов.
Она испустила тихий стон, и ее сердце перестало биться. Спутники Бранвен вырыли могилу, похоронили ее на берегу Алау и отправились дальше. По дороге они встретили множество мужчин и женщин.
– Что случилось? – спросил Манавидан.
– Касваллаун,[70] сын Бели, завоевал остров Могущества и коронован в Лондоне.
– А что случилось с Карадоком, сыном Брана, и семью оставшимися с ним на острове рыцарями?
– Касваллаун сразился с ними и убил шестерых, и сердце Карадока разбилось от горя.
Семеро мужчин продолжили путь в Лондон, где по приказу Бендигейда Врана и погребли его голову на Белом холме.[71]
Глава 27
МАНАВИДАН
У Пуйлла и Рианнон был сын, которого они назвали Придери. Когда он вырос, его отец Пуйлл умер. Придери женился на Кикве, дочери Гвинна Глоя.
К тому времени Манавидан вернулся с войны в Ирландии и обнаружил, что его кузен присвоил себе его владения. Манавидан впал в отчаяние.
– Горе мне! – воскликнул он. – Нет у меня ни дома, ни места, где бы я мог отдохнуть.
– Господин, не стоит впадать в отчаяние, – сказал Придери. – Твой кузен – король острова Могущества, и, хотя он поступил с тобой несправедливо, у тебя никогда не было прав на эти земли и владения.
– Ты прав, – согласился Манавидан, – но хотя этот человек приходится мне кузеном, меня не радует, что он занял место моего брата, Бендигейда Врана, и я никогда не буду счастлив, живя с ним под одной крышей.
– Нужен ли тебе мой совет? – спросил Придери.
– Да, сейчас я нуждаюсь в совете, – ответил Манавидан. – Что ты хочешь мне посоветовать?
– Мне принадлежат семь частей Диведа, сейчас там живет Рианнон, моя мать. Я выдам ее замуж за тебя, и вместе с ней ты получишь эти семь наделов. Хотя у тебя не будет других владений, кроме этих наделов, это все-таки лучше, чем ничего. Владейте ими с Рианнон в свое удовольствие; и если тебе нужны владения, то земли Диведа не худшие из них.
– Да воздастся тебе добром за твою дружбу! – воскликнул Манавидан. – Я готов отправиться с тобой, чтобы познакомиться с Рианнон и увидеть твои владения.
– Ты правильно решил, – сказал Придери. – Я уверен, что ты никогда не встречал дамы, которая так преуспела бы в искусстве вести беседу, как Рианнон. К тому же в расцвете лет не было женщины красивей ее, и даже сейчас она тебя не разочарует.
Они немедленно отправились в долгий путь и, наконец, прибыли в Дивед. Рианнон и Киква к их приезду уже накрыли столы. Манавидан и Рианнон завели разговор, и Манавидан почувствовал невероятное обаяние этой женщины, оценил ее ум и рассудительность и про себя подумал, что никогда еще ему не приходилось видеть столь утонченной и красивой дамы.
– Придери, – сказал Манавидан, – я последую твоему совету.
– О каком совете он говорит? – спросила Рианнон.
– Госпожа, я посоветовал взять тебя в жены Манавидану, сыну Ллира, – объяснил Придери.
– С радостью соглашаюсь, – сказала Рианнон.
– Я тоже очень рад, – отозвался Манавидан, – и благодарю Господа за то, что у меня есть такой замечательный друг, как Придери.
Еще не закончился пир, а Рианнон уже стала женой Манавидана.
– Продолжайте пировать, – сказал Придери, – а я должен отправиться в Англию, чтобы принести клятву верности Касваллауну, сыну Бели.
– Господин, Касваллаун сейчас в Кенте, поэтому ты можешь еще какое-то время оставаться с нами, – предложила Рианнон.
– Хорошо, я согласен, – ответил Придери.
Закончив пировать, они стали объезжать Дивед, охотились и развлекались в свое удовольствие. Объехав весь Дивед, они поняли, что нет земли, где было бы приятнее жить, в которой были бы лучше охотничьи угодья, столь богатой рыбой и диким медом. За это время Манавидан, Придери, Рианнон и Киква так сдружились, что готовы были не расставаться круглые сутки.
Когда Касваллаун приехал в Оксфорд, Придери отправился туда, чтобы присягнуть ему на верность. Там ему оказали радушный прием, и его поступок был оценен по достоинству.
После возвращения Придери из Оксфорда они опять стали устраивать пиры и развлекаться. Однажды утром после завтрака Придери, Манавидан и их жены в сопровождении свиты отправились погулять и поднялись на курган Горседд-Арберт. Внезапно раздался удар грома, поднялась буря и опустился такой густой туман, что не было видно даже рядом стоящего человека. Когда туман рассеялся, они огляделись, но там, где стояли дома и пасся скот, теперь было пусто: не было ни животных, ни дыма, ни огней, ни людей, ни жилищ, а только опустевший дворец, стоявший посреди безлюдной пустыни. Исчезла свита, сопровождавшая Придери, Манавидан, Рианнон и Кикву. Они остались вчетвером среди безлюдной пустыни.
– Что происходит? – воскликнул Манавидан. – Куда подевалась вся свита? Давайте пойдем и поищем их.
Они пошли в замок, осмотрели зал, обошли покои, но не встретили ни единого человека; в кухне и в погребе тоже никого не было. Тогда они стали объезжать свои владения, осматривать жилища, но не встретили никого, кроме диких зверей. Когда у них закончилась приготовленная для пира еда и все припасы, они стали питаться тем, что давала им охота, рыбалка, и медом диких пчел.
