нетерпеливо проковылял к аппарату:
— Что тут понимать? Это очень просто. Садись, и все тут — вот так!
Куратор сел в кресло.
— И как после этого опускается колпак?
— Вот так! — Куратор взялся за ручку и потянул на себя колпак, прикрывая им лицо.
Гайял обернулся к девушке:
— Скорее!
Та подскочила к пульту управления; Куратор Керлин хотел было приподнять колпак, но Гайял схватил тщедушного старика за руки, удерживая его на троне. Ширль замкнула контакт, перевела ползунок и повернула переключатель. Куратор вздохнул и обмяк.
Ширль пристально смотрела на Гайяла широко открытыми глазами, влажными и блестящими, как у большого озерного пламериана из Южной Альмерии:
— Он… умер?
— Надеюсь, что нет.
Они с неуверенностью смотрели на распростертое в кресле тело Куратора. Проходили секунды.
Издалека послышался какой-то грохот — что-то с треском обрушилось, что-то застонало и лопнуло, раздался торжествующий рев, за которым последовало радостное улюлюканье множества голосов.
Гайял бросился к двери. Рыская из стороны в сторону и волнуясь в воздухе, как невесомые полотнища, в галерею выплывали призраки — целая стая. За ними, в арочном проеме, Гайял мог видеть чудовищную голову. Она вырвалась из стены и протискивалась под аркой. Уже пролезли гигантские уши и часть воловьей шеи, обросшей длинными красновато-лиловыми бородавками. Стена треснула, осела, обрушилась. В пролом просунулась огромная ладонь, за ней — вся рука…
Ширль кричала от страха. Побледнев и дрожа всем телом, Гайял захлопнул дверь перед носом у ближайшего призрака. Тот стал просачиваться вокруг дверной ручки — медленно, но верно.
Гайял подбежал к пульту. Индикатор не загорался. Почти задыхаясь от нервного напряжения, Гайял водил руками над приборами управления и бормотал:
— Только сознание Керлина руководит магическим Жезлом. Это очевидно. — Он впился глазами в индикатор с отчаянным сосредоточением. — Гори, лампочка, гори!
Призрак, уже почти просочившийся через дверь, вспухал и надувался.
— Гори, лампочка!
Лампочка загорелась. Вскрикнув, Гайял вернул приборы в исходное положение, отпрыгнул к трону, откинул колпак.
Куратор Керлин сидел и смотрел на него.
За спиной Гайяла полностью сформировался призрак: высокое белесое существо в белом саване; его глазницы чернели, как провалы в пространство, полностью лишенное воображения.
Куратор Керлин сидел и смотрел.
Что-то зашевелилось под саваном призрака. Появилась похожая на птичью лапу рука, державшая комок грязноватого вещества. Призрак бросил этот комок на пол — он взорвался облаком черной пыли. Частицы пыли росли, превращаясь в полчище извивающихся насекомых. Насекомые стремительно расползались; при этом они продолжали расти и становились крысоподобными зверьками с обезьяньими головами.
Куратор Керлин приподнялся в кресле. «Жезл!» — приказал он и поднял руку. У него в руке очутился Жезл. Стержень пульсировал, испуская нечто вроде оранжевых брызг, распылявшихся красноватыми облачками. Опускаясь на пол посреди рыщущей стаи зверьков, каждая красная пылинка превращалась в красного скорпиона. Завязалась яростная битва; с пола доносились короткие визгливые вопли и щебет маленьких клешней.
Существа с обезьяньими головами терпели поражение и дохли. Призрак вздохнул и снова приподнял птичью лапу. Но из Жезла вырвался пронзительный луч чистейшего света — призрак растаял и растворился в воздухе.
— Керлин! — закричал Гайял. — Демон ломится в галерею!
Керлин встал, распахнул дверь, шагнул наружу.
— Жезл! — приказал он. — Распорядись со всей возможной строгостью!
— Нет-нет, Керлин, сдержи свои чары! — взмолился демон. — Мне показалось, что ты лишился сознания. Я отступаю.
С оглушительным кряхтением чудовище стало отползать в пролом; вскоре уже только его лицо снова выступало из стены.
— Жезл! — сказал Керлин. — Будь настороже!
Волшебный стержень исчез.
Керлин повернулся к молодым людям:
— Не время предаваться многословию, потому что я умираю. Я скончаюсь, и Музей останется беззащитным. Посему поспешим — все нужно сделать как можно быстрее… промедление смерти подобно…
Едва передвигая ноги, старик поплелся к стене — по мере его приближения в ней внезапно открылся проход. Не совсем понимая намерения Куратора, Гайял и Ширль нерешительно последовали за ним.
— Пойдемте, пойдемте! — настойчиво торопил Керлин. — Мои силы иссякают, я умираю. Вы меня убили.
Гайял медленно шел вперед, Ширль не отставала. Гайял не мог ничего возразить против обвинения — любые слова казались бесполезными.
Обернувшись, Керлин наблюдал за ними с легкой усмешкой:
— Оставьте сомнения и торопитесь! Сделать все необходимое за оставшееся время так же трудно, как переписать энциклопедию Кэя, пользуясь пером и каплей чернил. Мне приходит конец: пульс то прибывает, то убывает, в глазах все дрожит и меркнет…
Безнадежно махнув рукой, Керлин провел их во внутренний кабинет и там бессильно опустился в кресло. Тревожно оглядываясь на появившийся ниоткуда вход, Гайял и Ширль тоже присели на мягкий диван.
Керлин слабо рассмеялся:
— Боитесь белых фантазмов? Чепуха! Жезл изгоняет их из галереи, им не помогут никакие усилия. Только когда я потеряю сознание или умру, Жезл перестанет работать. Вам следовало бы знать, — слегка взбодрившись, прибавил старик, — что энергия и формулы ее применения поступают не из моего мозга, а из центрального потенциума Музея, а потенциум неисчерпаем. Я всего лишь направляю энергию и отдаю команды.
— Но огромный демон — кто он или что? Почему он выглядывает из стены?
Лицо Керлина осунулось и стало походить на бледную маску:
— Его зовут Бликдак. Он — правящее божество Джелдреда, мира демонов. Он прободал отверстие в наш мир, намереваясь поглотить все знания Музея Человека, но я воспрепятствовал этому. Так что Бликдак сидит в своей дыре и ждет моей смерти. Когда меня не станет, он насытится наконец эрудицией — к вящему сожалению всех людей.
— Почему же нельзя изгнать его и залатать дыру?
Куратор Керлин покачал головой:
— Все подвластные мне огненные силы и заклинания нашего мира бессильны в демоническом пространстве, где материя и формы ее существования во времени не подчиняются законам нашей Вселенной. В той мере, в какой мы можем видеть Бликдака, он защищен оболочкой своей среды, он принес ее с собой. Но когда он пытается пролезть дальше в Музей, стихийные силы Земли преодолевают потуги Джелдреда, что позволяет мне тушить неземное пламя призматическими струями потенциума… Но хватит болтать о Бликдаке! Скажите — кто вы такие, почему вы здесь и что творится нынче в Торсинголе?
Запинаясь, Гайял объяснил:
— Время стерло Торсингол с лица Земли так давно, что о нем никто не помнит. На поверхности над Музеем нет ничего, кроме засушливой холодной тундры; неподалеку — старый город сапонидов, Сапонс. Я пришел из южных земель, преодолев большое расстояние и множество преград, чтобы поговорить с вами и заполнить знаниями пробел в моем уме. Эта девушка, Ширль, — из Сапонса; ее принесли в жертву согласно древней традиции, обязывающей сапонидов приводить в Музей красавиц по велению призраков Бликдака.
— А! — Керлин вздохнул. — Неужели
