А трубка дальше каркает. И выясняется: один (только один!) из многих наших показателей хуже средне областных. И я перечеркнут. Я — отрицательный герой. На моем лице — жалкая ухмылка, я блудливо прячу глаза, а ладони у меня уже липкие и потные. Болезнь возвращается (или она не уходила?). Домой! В постель! Под одеяло! Жирную бледную шею кутаю теплым гарусным шарфом. И ухожу, трусливо оглядываясь. Из князи в грязи.
Уже дома телефонный разговор с Сидоренко окончательно проясняет картину. Оказывается, кто-то подсунул заместителю заведующего облздравом Волкову единственный наш посредственный показатель. Собственно, этих показателей навалом, целые простыни, в глазах рябит. А у Волкова таких простыней пуды и центнеры. Как же он единственную циферку разглядел? Подсунул кто-то. Но кто? Вероятно, наш бывший коллега. Он от нас, слава Богу, ушел. А когда уходил — на всякий случай скрывал, куда уходит, чтобы я не помешал (а я бы наоборот, скатертью ему дорогу). Теперь он, уязвленный моими успехами, изучил наш отчет, нашел крамольную цифру и подсунул ее Волкову. Что же он выкопал?
Есть такой показатель: процент раковых больных, выявленных слишком поздно, в запущенном состоянии, когда делать уже нечего. Чем больше этот процент, тем хуже. Мы должны выявить рак в начальных стадиях, когда можно оказать больному реальную помощь. Высокий процент первично запущенных раков говорит о слабой профилактической работе, о недостаточной или даже плохой организации массовых осмотров. Здесь можно клеймить обще лечебную сеть за безделье, онкологический диспансер за слабое руководство, можно при желании наказать и горздравотдел, еще можно назначить медсовет с разгромом или коллегию с оргвыводами. Вообще можно все, что понадобится впредь. И как просто: увидел цифру, которая больше (или меньше) других, и ты на коне. Соблазн-то какой, руководить же замечательно! До ста считать и довольно. Вот она четкость — дорогая и долгожданная простота.
Допустим, у нас в городе первично запущенные раки составляют 10,5 %, а в Усть-Поповском, например, районе, 2,4 %, а в каком-нибудь Прилуцке 3,2 % и т. д. Объяснить счетоводу-младенцу что-нибудь хоть чуточку сложное не имеет смысла. С ним нужно на его языке — на цифрах, на пальцах. Сначала войти в его шкуру, его же пасьянс разложить и на каждую карту поставить свой козырь.
Итак, о чем думает наш подопечный? Ход его мыслей? Во-первых (и это самое главное), десять больше, чем три, и тем более больше двух. Они говорят: «Предельно четко…». Значит, в нашем городе первично запущенных раков больше, чем в Усть-Поповском и Прилуцком районах. Но районы — это все-таки деревни, а у нас город. А в городе возможности медицины куда шире, чем на селе. Возможностей, выходит, больше, а отдачи меньше. Стало быть, там — в городе — ленятся и плутуют. И еще: на селе нет даже районного онколога (фельдшер какой-нибудь на этом месте сидит), а в городе целый диспансер. Да кому же он, этот диспансер, теперь нужен после всего сказанного? Закрыть его к чертям собачьим, во всяком случае, выгнать главного врача!
Так… Все ли мы учли в рассуждениях нашего типичного оппонента? Пожалуй, хватит с него. С этим он и выйдет на коллегию, с этой позиции и будет нас громить, а сам неуязвим: десять-то больше трех…
Наш ответ выглядит следующим образом. Вы хотите закрыть наш город, потому что здесь число первично запущенных раков составляет 10,5 %. Но в Москве, где сконцентрированы лучшие онкологические силы страны и лучшая аппаратура, число первично запущенных случаев составляет 21,2 %. В Ленинграде 19,6 %. Поскольку Москву и Ленинград, по-видимому, придется закрыть, следует поискать новую онкологическую столицу (Нью-Васюки?). Я предлагаю на эту почетную роль Усть-Поповск. И пусть прославленные академики из северных столиц приедут поучиться онкологии у многоопытного усть-поповского фельдшера.
«Ребеночки» наши — арифметики после этих слов смущаются, недоумение на лобиках. Их ларчики всегда просто открываются — а тут сложность чуждая, из мира иного. Впрочем, и загадка не Бог весть какая: высоколобые москвичи — профессионалы видят четвертую стадию рака там, где добросовестный усть-поповец не разберется — хоть и лицом к деревне.
В этом же ключе, примерно, Сидоренко ответил через несколько лет еще одному младенцу с арифметическим уклоном. На этот раз шла речь уже не об организации здравоохранения. Предмет пикировки был совсем другой: солидное научное исследование с выходом в практику (эка далеко «младенцы» забрались!). Он послал в Госкомизобретений заявку, связанную с радикальным лечением запущенного рака грудной железы по новой методике. Здесь он получал подчас прямо-таки фантастические результаты, используя эндолимфатическую полихимиотерапию в сочетании с местным применением химиопрепаратов. Громадные раковые кратеры, вконец разрушившие грудь, рубцевались как самые обыкновенные вульгарные раны. Исчезали регионарные метастазы. Появлялась возможность радикальной терапии. И все эти материалы были отправлены в Госкомитет. Статистика им тоже нужна: излечено раков 3–4 стадии 82 %; не поддаются лечению 18 %.
Заявку передали какому-то диссертанту по фамилии Голиков, который только что защитился на эту же тему. Новоиспеченный кандидат Голиков через Госкомитет ответил, что его метод не в пример лучше: он излечивает не 82 %, а 95 %. К тому же ему не надо попадать иглой в тонкий лимфатический сосуд. Просто медсестра (ах, как они любят простоту) вводит химиопрепарат по его схеме. Четко! Арифметика на человеке: схема! Арифметисты-манекены? Только еще на заре цивилизации было сказано Гиппократом: в одну речку нельзя войти дважды — и ты уже не тот, и речка не та…
Сидоренко ответил в Госкомитет: в связи с тем, что тов. Голиков излечивает 95 % раков 3–4 стадии, а мы только 82 %, предлагаю тов. Голикову направлять к нам на лечение те 5 % больных, которых он вылечить не сумел. А мы направим ему 18 % наших больных, которых мы не сумели. И посмотрим, что из этого получится.
Госкомитет усмехнулся (я так думаю, что он усмехнулся) и ответил Сидоренко, что его заявка направлена другому референту.
Там же сидят эксперты умудренные. Поэтому, я думаю, они и усмехнулись в сторону диссертанта, ибо понимают, как это делается. Работа должна быть «диссертабельной». А термин уже обязывает. Соискателю нужно быстрей защитить, быстрей увеличить вдвое свою зарплату, быстрей утвердиться или повыситься в должности. Он, соискатель, даже не обязательно халтурщик. Его, быть может, действительно волнуют проблемы медицины (а может быть, и нет?). Но это потом, после защиты прояснится. Сначала дайте устроиться в жизни! Не только, положим, для быта, но и для будущих озарений, чтобы было чем озарять и откуда.
Правда, редкостные мученики духа, бесплотные (бесплатные?) фанатики балдеют от чистого познания, ни, о чем земном не помышляя. А большинство исповедуют формулу, которая стала тривиальной.
Ученым можешь ты не быть,
Но кандидатом быть обязан…
И чтобы глаже и быстрей — материал нужно отобрать «с умом».
Что такое, к примеру, 4-я стадия рака? Это же понятие субъективное, скорее ощущение. С одной стороны, инструкция вроде бы четко определила все стадии, но с другой — не может инструкция охватить все стороны жизни. Кто-то из врачей обозначит 4-ю, а кто-то хмыкнет и, исхитрившись, напишет 3-ю, а кто-то и 2-ю. Или все наоборот: 2-ю (красиво ее описав и расставив акценты) можно выдать за 3-ю, или даже обозвать 4-й, если понадобится. Диссертанту как раз и надобится… Только и этот прием — не единственный. Можно из общего свода исключить случаи, которые отягощают или даже порочат твою статистику. А можно просто что-то добавить, что-то убавить, или даже что-то убрать, как в любой отчетности, где бы то ни было. И несть им числа, ходам-выходам-поворотам. А диссертации жмут, как масло…
«Если же вернуться к нашему случаю, то взгляд нужен профессиональный. Что за схема такая прекрасная, которая 95 % запущенных раков излечивает радикально (автоматически, и думать не надо?). А не запущенные раки? Просто семечки? Выходит, и проблема уже решена? Счетовод-младенец, положим, так не рассудит. Его цифра заворожит: девяносто пять больше восьмидесяти двух. А ведь все — дело рук человеческих, как говорил Остап Бендер, и даже паспорт — дело рук человеческих, уточнял Остап. И цифры любые — тоже дело рук. И человек сам на себя цифру пишет. А потом его же этой цифрой измеряют, и оценивают, возвышают и унижают, обеляют или чернят. И честный ли у него открытый взгляд из-под кустистых ли положительных бровей, или, наоборот, гнусная поганая ухмылка, обнажающая гнилые корни отрицательного героя? Осторожно, осторожно с цифрами! Тем более, что мы их сами на себя и пишем. Это общие рассуждения (или общие положения?). Почему все-таки наши циферки «лучше» ленинградских и московских? Мы что, лучше работаем или, наоборот, умышленно врем? Опять пресловутое «или — или». Но вариантов же бесчисленное множество. И здесь тоже свой вариант. Нет, не лучше у нас дела, чем в Москве, и не наврали мы специально в данном случае. Просто за счет более высокого уровня медицины там, в столицах, более высокая хирургическая активность. Хирурги чаще вскрывают живот и грудную клетку. А раз чаще вскрывают, то и чаще зашивают, ибо чаще наталкиваются на неоперабельные случаи, которые теперь, убедившись визуально и на ощупь, зачисляют в 4-ю стадию.
