Шрам вошел в зал через дверь, оснащенную металлической решеткой, и остановился, не зная, куда ему идти дальше. Прямо и справа трапы уходили в аналогичные зарешеченные двери, но они были закрыты. А вот слева проход оказался свободен, и над проемом приглашающее горела красная лампочка. Наемник двинулся по трапу вперед.
И тут раздался выстрел. Потом еще один. Пули звонко цокнули по металлу, одна даже слегка задела бок наемника, и он почувствовал тупой удар даже сквозь бронежилет. Из-за насосной станции вышли, покачиваясь, три человеческие фигуры, все трое в костюмах «Долга». Первый враг поднял автомат, но на курок нажать не успел — его смела пулеметная очередь. Шрам теперь тщательно выцеливал противника, опасаясь неосторожной пальбой повторить историю в туннеле со снорками.
Картечь больно боднула Шрама прямо в грудь, и он пошатнулся, едва не упал. Пистолетная пуля срикошетила о забрало шлема, оставив на нем царапину. Еще одно такое попадание — и стекло треснет, а прятаться тут просто негде. Отступать же вовсе бесполезно, больше времени уйдет. Шрам расстрелял врагов практически в упор и только тогда пригляделся к еще дергавшимся трупам. Ну да, классические зомби, кадавры.
Еще двое оживших мертвецов вылезли откуда-то из-за стеллажей с запчастями для станции, установленных около запертых выходов. Шрам скосил и их, но один перед гибелью успел еще раз попасть в бок наемнику, и в бронежилете открылась уродливая дыра. Дважды в одно и то же место! Бок схватила острая боль, хоть пули и не пробили костюм. Скоро там разольется великолепный синяк, «радующий» бродягу при каждом движении.
Но зомби оказались только отвлекающим маневром врага, заставляющего наемника тратить на ходячие полутрупы время, силы и боезапас. Шрам вдруг необычайно остро снова ощутил чужое, агрессивное присутствие, когда ему на голову вдруг опустилось нечто невидимое, но тяжелое и удушливое, будто ватное одеяло. Шрам от страха закричал, но своего голоса не услышал. Даже оглушительная стрельба пулемета стала доноситься еле-еле, почти стихла совсем.
Наемник обернулся и увидел высокую фигуру, нарисовавшуюся в светлом проеме открытого выхода из зала. Враг медленно надвигался на бродягу, вытягивая вперед длинные, неестественно выгнутые руки. Слезы застилали Шраму глаза, теперь он очень плохо видел, но голова противника показалась ему странной, не то гипертрофированно увеличенной, не то облаченной в какой-то дикий шлем. Неведомое существо давило человека страшной силы ментальными импульсами, заставляя пятиться шаг за шагом. Шрам страстно желал вдавить курок пулемета и разорвать пулями убивающую его тварь, но кисти рук стали ватными и совершенно непослушными.
Из носа потоком хлынула кровь, рвота подкатила к горлу, желудок сжался в спазме, по подбородку наемника потекла желчь, но и ее горчайшего вкуса он не ощутил. Он уже ничего не видел, кроме ченых-черных, бездонных глаз врага, устремленных прямо на него, глядящих в самую душу, видящие там все, и безжалостно сжигающих разум. «Лунный свет» за пазухой раскалился уже не хуже бруска стали, вынутого из печи, и невыносимо жег тело, а светился прямо как маленькое солнце. Шрам упал на колени, брякнувшись щитками о рифленый металл трапа, уперся лбом в поручни, отвернувшись от надвигавшегося медленным шагом врага, заслоняясь от его глаз, рывком расстегнул застежку комбинезона и запустил руку за пазуху. Голове от этого простого движения сразу стало легче, уши отложило, как после выныривания из глубокой воды.
Раскалившийся артефакт обжег руку, по кисти зазмеились ярко-синие разряды волосинок-молний, перчатка задымилась, но наемнику было на это наплевать. Он поднял «свет» над головой, как факел, распрямился сжатой пружиной и шагнул навстречу наступавшему на него чудовищу, Только теперь увидел его полностью, целиком.
Отвратного вида двуногая тварь с огромной, непропорционально развитой бугристой головой, телом напоминающая жирного, обрюзглого, очень грязного человека шарахнулась назад, но с координацией движений у нее было не ахти, и мутант зацепился босой ступней, больше напоминавшей растоптанное копыто лошади за трап, упал навзничь и, закрывший четырехпалой ладонью, пронзительно заверещал. Во рту-пасти мелькнули мелкие, острые, совсем нечеловеческие зубы. Чудовище забарахталось, пытаясь встать, извивалось своим расплывшимся телом, но Шрам наступил ему на голую грудь ботинком и, сунув «лунный свет» обратно за пазуху, взялся за пулемет.
Снова мелькнули наполненные пустотой космоса черные глаза-бездны, но на наемника это уже не повлияло. Он уже зарядился энергией, как аккумулятор, и дикая сила била в нем через край. Тяжеленный «печенег» казался ему пушинкой, перышком. Шрам дико оскалился, не замечая, что этой гримасой на грязном, закопченном лице уже сам похож на зверя, и длинной очередью растерзал монстра в смрадное кровавое месиво. Огромная голова чудовища, вмещавшая непомерно развитый супермозг, взорвалась фонтаном костей и серого слизеподобного вещества. Мутант давно был мертв, но наемник, рыча нечто сумасшедшее, полосовал тело крест-накрест длинными очередями.
Потом все закончилось. Время обрело ход, «Печенег» снова обрел вес, и бродяга снял сведенный судорогой ненависти палец с курка. Перегретый ствол дымился, на полу щедро звенела россыпь гильз. Тьфу, идиот, сколько патронов зря пережег! Шрам поднял забрало шлема и смачно плюнул на сочащуюся кровью тушу твари. Удивительно, несмотря на боль и усталость в голове стало легко-легко, как после долгого, крепкого сна.
Шрам сунул руку за пазуху за спасительным артефактом, намереваясь уложить его обратно в контейнер, но вместо красивого, таинственно мерцающего «лунного света» в ладони оказалось нечто, напоминавшее сухой и твердый на ощупь черный ком совершенно невзрачного вида. Артефакт отдал всю свою силу, и выгорел изнутри сам, потеряв всякую ценность и свои сказочные возможности.
Пульт управления насосом оказался за той открытой дверью, откуда выбрался мутант-псионик. В одной из технических комнат Шрам нашел его логово — вонючее кубло из тряпок и коробок, натасканных неведомо откуда, тут же в изобилии валялись обглоданные человеческие кости, огромные кучи экскрементов и разорванная одежда. От вида всего этого Шрама затошнило так сильно, что он не смог сдержать рвоту.
Если бы наемник задержался в берлоге еще на несколько минут, то заметил бы нечто живое, зарытое в вонючих тряпках. Оно с ужасом глядело на злого пришельца, но его слабых ментальных способностей хватало лишь на внушение собственной невидимости, «отвод глаз». Существо это больше всего напоминало грязного уродливого человеческого младенца…
Отплевавшись после неприятного физиологического процесса, и прополоскав рот водой из фляжки, наемник подошел к архаичного вида пульту, занимавшему всю стену. Из зала с бассейном вдоль пола и потолка шли трубы такого диаметра, что по ним пролез бы человек. Шрам достал из рюкзака брикеты тротила, детонаторы и сделал заряды, потом установил их под вентили и до упора затянул штурвалы клапанов, перекрывая их.
Станция в зале отозвалась сиплым свистом и гулом, а на пульте замигала красная лампа. Шрам повернул несколько рубильников в позицию «Выключено». Тут же заревел сигнал тревоги, такой громкий, что резало уши. Наемник нажал кнопки таймеров, установленных на десять минут, а затем помчался что есть мочи в заранее примеченную дверь с надписью краской «выход».
Перед ним снова открылся полутемный коридор, ведущий куда-то в темноту. Шрам припустил по нему, придерживая правой рукой пулемет, болтающийся на ремне. В цинке с лентой еще оставался боезапас, и бросать хорошее оружие не хотелось. «Вал» же за спиной практически не создавал помех, удобно прижатый рюкзаком. Наемник бежал рысью по коридору, то и дело оборачиваясь и готовясь отразить атаку. Сверяясь по карте в ПДА, составленной сержантом, Шрам спешил к выходу, рискуя опоздать.
Навстречу ему катился по бетонному полу живой ковер, пищащий, шелестящий и шуршащий. Это спешило по своим норам, ведущим на поверхность огромное полчище крыс. Хитрые твари неведомым чутьем уже предвидели надвигавшуюся беду и торопились убираться подальше. Мудрое решение! На наемника они не обращали на малейшего внимания — не до того им было, хоть и могли всей массой легко сожрать человека заживо.
Бродяга мчался прямо по крысам, давя их бутсами в кровавые лепешки, но грызуны мчались, не обращая внимания на гибель сородичей. По полу уже потекли первые ручьи воды, пока просто смачивавшие бетон, но недвусмысленно дававшие понять о дальнейшей судьбе этой части подземки. Станция перестала откачивать воду, резервуар моментально переполнился водой из речки, и теперь начинался форменный потоп.
Когда Шрам добежал до ведущей вверх лестницы, вода уже неслась по коридору ледяным потоком глубиной почти по колено. Наемник вцепился в ржавые ступени и стремительно полез вверх, торопясь убежать от наступающей воды. Внизу ревела вода, пищали и визжали тонущие крысы, что-то тяжелое ударилось о лестницу и тут же унеслось прочь, влекомое водой.
