Ширин свою работу выполнила — подарила Борхану прекрасного сына и не менее прекрасную дочь, воспитанную по женскому идеалу повелителя. Иногда, думая о маленькой Майрам, Ирада жалела ее и с трудом представляла, как эта мягкая и наивная девочка сможет удержаться возле мужа-варвара. Ираде посчастливилось увидеть первую жену принца Шаккара во время брачной церемонии, и старая хазнедар сделала свои выводы — воительница Сарнай не та женщина, что станет терпеть подле мужа другую женщину. Какие причины заставили Сарнай дать позволение на этот брак, Ирада не знала, но догадывалась, что это нечто значимое.
Нижний большой зал сераля прекрасно подходил для развлечений. В самом центре его журчал фонтан с чистой прозрачной водой. На полах дорогие пушистые ковры, в которых ноги просто утопали, как в густой траве. Диванчики с подушками расшитыми яркими нитями и лентами, столики с фруктами и сладкой водой, музыканты-евнухи, игравшие ненавязчивую музыку для услады слуха наложниц, райские птицы в огромных клетках, висевших на стенах…Райская жизнь для тех, кому нравится прожигать ее в безделье. И наложницам нравилось. Ирада знала, что девушки вполне могли проводить время, читая книги, вышивая, раскрашивая ткани, создавая картины — для этого на женской половине существовали специальные комнаты и рабыни с удовольствием помогли бы наложницам освоить эти науки. Но нет. Девушки предпочитали пить вино и танцевать, дожидаясь прихода своего мужчины.
Ирада невольно вспомнила принцессу Тахиру, которая сейчас в одном из верхних залов постигала премудрости истории своего нового народа. Затем у нее начинался урок языка, а после…
Ирада вздохнула. Принцесса варваров оказалась умна и настойчива в своем стремлении стать достойной сменой повелительнице Ширин и это не могло не вызывать уважения.
Хазнедар посмотрела на свою внучку, щебетавшую о пустом, невольно сравнила ее с принцессой и поняла, что сравнение не в пользу первой.
— Дилия, подойди ко мне! — воспользовавшись моментом, когда девушки перестали говорить, подозвала внучку Ирада.
Наложница принца Акрама глаза на старую женщину подняла неохотно. Еще более неохотно встала с подушек, лениво приблизилась к хазнедар и замерла, ожидая ее дальнейших слов.
Девушки проводили взглядом Дилию и продолжили говорить и смеяться. Слов и смысла их пустого разговора Ирада не слышала и не желала слышать. Наложницы постоянно болтали только об одном — украшения и наряды, больше ничто их не волновало. Хазнедар смотрела на свою внучку и жалела о том, что Дилия выросла такой же пустой. Но, что поделаешь, своя кровь, не вода.
— Принц был у тебя прошлой ночью? — спросила Ирада.
Дилия кивнула.
— Ты делаешь все, как я тебе сказала? — уточнила старая женщина.
— Отвары пью, — кивнула наложница.
Ирада вздохнула. Она давно поняла, что Дилия не удержится на своем месте надолго и понимала, что единственная возможность сделать так, чтобы внучка осталась во Дворце, это ее беременность от принца. Сейчас, когда у принцессы Тахиры наступили женские дни и Акрам по этой причине не мог посещать ее спальню после заката, он снова проявил внимание к наложнице. Ирада ходила к знахарке, и та дала хазнедар хорошее средство, как заставить мужское семя прорасти в лоне женщины.
— Будь ласкова! — снова наставляла внучку Ирада. — Не спорь с принцессой Тахирой, иначе она заставит своего мужа избавиться от тебя…
— Не посмеет! — вырвалось у молодой девушки резкое. — Акраму нравится мое тело!
— Тело, это слишком мало, — зашипела в ответ Ирада. — Он начинает влюбляться в свою жену и очень скоро принцесса воспользуется этим, чтобы избавиться от всех соперниц. И ты будешь первой, особенно после того, как позволила себе войти без позволения ночью в ее покои и посмела дерзить!
Дилия свела брови недовольно.
— Твой шанс остаться здесь — это принести сына Акраму. Пусть он и не будет наследником, но он станет первенцем, а для мужчин это важно! — Ирада распрямилась. — У тебя мало времени, Дилия! — добавила она.
— Я поняла! — кивнула девушка.
— Не забывай пить отвар! — велела старая женщина.
Дилия отвернулась и направилась обратно к наложницам, чтобы продолжить в беззаботности и веселье проводить напрасно свое время. Ирада проводила ее со вздохом разочарования. В этот миг старой хазнедар показалось, что все ее ухищрения напрасны. Такая пустышка не удержит принца даже ребенком. И почему только девушка не переняла хотя бы толику ее силы и ума? Тогда все стало бы проще, но нет… За нее приходилось думать старой Ираде.
Как я и предполагала, еще один день пути выбил из меня остатки сил, вытянул их и вышвырнул меня на подушки, почти в изнеможении уронил на ложе.
Я помню совсем мало. Только то, что рабыни помогли помыться и переодеться, а затем уложили меня на одеяла и ушли, все, кроме старой Наимы, что осталась сидеть у полога, охраняя сон, словно преданный пес.
В голове витали мысли о Шаккаре. Когда засыпала, зарывшись в подушки, память подбрасывала картинки всадника с птицей, спину моего варвара, застывшего в напряжении, усмешку Аббаса, не позволившего мне поехать к мужу, а затем все смешалось в чреду бесконечной степи с сухими травами, поднимающимися к жаркому солнцу.
Я уснула. Просто провалилась в темноту. Ни снов, ни картинок — одна тьма, подаренная усталостью.
Последней мыслью было — придет ли ко мне Шаккар!
Хотя, даже если придет, что он увидит? Спящую жену!
А после я уснула и мне стало все равно…
Шаккар застыл на пороге своего шатра, глядя на Наиму, что на коленях сидела в шаге от полога, сложив морщинистые руки на коленях и выжидающе глядя на вошедшего. Затем она опомнилась и поклонилась, коснувшись лбом ковра, а после поднялась на ноги, чуть пригнувшись, как полагалось делать хорошему и послушному рабу.
— Принцесса Майрам спит! — сказала она тихо.
Шаккар видел это и без ее слов.
Он пришел поговорить с молодой женой, но неожиданно понял, насколько девушка устала. Непривычная для подобных переходов, она утомлялась даже в паланкине, а тут проделать такой путь верхом, не жалуясь, не ноя…
Улыбка тронула губы мужчины, и он посмотрел на старуху ведьму.
— Хорошо служи ей, — велел, обращаясь к Наиме.
Женщина снова поклонилась, а принц вышел из шатра и направился к костру, где его дожидались Сарнай, Аббас и первые махарибы[10] войска. С ними он был намерен поделиться тем, что узнал из послания, отправленного отцом.
Весело трещали сухие поленья, но разговор получился не радостным.
