— Наима! — тихо проговорила темнота голосом хозяйки, когда старуха оказалась за пологом.
Ведьма огляделась и только после заметила яркое пятно рыжих волос Сарнай, выделявшееся в темноте.
— Моя госпожа! — опустилась на колени, уронив голову.
— Иди за мной и сделай так, чтобы нас не видели! — приказала первая жена. — Мне надо о многом тебя расспросить!
— Да, хозяйка! — Наима опустилась на колени и приложила ладони к земле, а затем начала бормотать что-то себе под нос. Спустя несколько мгновений она встала и молча направилась за Сарнай, что уводила старуху прочь от шатров лагеря.
Некоторое время они шли молча. Силы покидали Наиму, вытягивали из нее жизнь, пока она сдерживала чужие взгляды, отводила глаза…
Вот и степь… Защекотал сухие травы голые щиколотки, затрещали с ночными обитателями, спрятавшимися в глубине сухоцвета.
Воительница остановилась, когда сочла, что они отдалились достаточно далеко от огней шатров. Она остановилась и резко повернулась к рабыне.
— Госпожа! — Наима уже догадалась, что хозяйка не в настроении и снова поспешила упасть на колени.
— Ты узнала? — спросила Сарнай.
— Мне посчастливилось прикоснутся к повелительнице Майрам! — кивнула женщина.
— И каков твой ответ? — вскинула брови женщина-воин.
— Через два-три дня у нее пойдет кровь! — покорно ответила рабыня.
Сарнай тихо выругалась.
— Потраченное зря время! — вырвалось у нее. — Семя Шаккара не прижилось в лоне этой чужачки!
— Слишком мало времени они вместе. Так бывает! — попыталась объяснить все Наима, но воительница взмахом руки заставила ее умолкнуть, а сама призадумалась.
«Может и к лучшему, что она пока не носит его дитя? — мелькнула мысль в голове огненноволосой женщины. — В пути она могла растрясти свое лоно, как это часто бывает, и потерять наследника!». А вслух сказала:
— Всему свое время, не правда ли, Наима? — и покосилась на ведьму, что поспешила преклонить голову перед своей единственной госпожой. Но теперь пришел черед узнать о будущем Шаккара.
«Даже не о его будущем, — поправила себя Сарнай, — а о будущем всего народа в целом, через принца, его прямого наследника и продолжателя рода!»
Воительница уронила взгляд на рабыню.
— Встань и помоги мне! — приказала она.
Наима повиновалась.
— Я хочу узнать, быть ли войне! — сказала Сарнай и протянула что-то на ладони старухе.
Ведьма потянулась к руке хозяйки и сгребла тонкие темные волоски.
— Я посмотрю, то, что грядет, но мне нужен огонь! — сказала Наима.
Воительница кивнула.
— Жди здесь. И ни шагу с этого места! — велела она и скрылась во тьме, а спустя некоторое время вернулась, держа в руках горящий факел, освещавший ее лицо и фигуру странным зловещим светом.
Наима ничего не сказала, а лишь забрала из рук хозяйки огонь. Затем опустилась на корточки и засунула факел в землю. Сарнай следила за действиями рабыни и не вмешивалась, понимая, что может помешать. Прошлое предсказание первой жене не понравилось, и она опасалась, что и на этот раз не услышит ничего хорошего от старой ведьмы.
Наима меж тем бросила в пламя волоски с головы принца и стала всматриваться в огонь.
Волосы сгорели почти моментально, но Наима увидела то, что хотела. Она забормотала какие-то слова, привычные уху Сарнай. Пусть воительница не понимала их смысла, но знала, что таким образом ведьма призывает иные силы, которые нашепчут ей будущее, откроют глаза на то, что должно случиться.
Ночь смотрела на двух женщин своими темными глазами, бездонными, как самая из глубоких впадин земли. Она ждала, как и воительница Сарнай, того, что произойдет дальше. Того, что откроется старой ведьме.
Наима опустила веки и замолчала. На несколько длинных мгновений, показавшихся Сарнай бесконечными, ведьма словно впала с транс. Она покачивалась и дергала плечами, танцуя жуткий танец, а затем застыла и широко раскрыла глаза, глядя мимо Сарнай.
— Наима? — позвала первая жена.
— Поле сражения усеяно телами! — заговорила старуха шипяще. — Я вижу закат и черных воронов, что кружат над трупами. Земля дышит смертью, и я вижу твоего мужа!
— Шаккар! — проговорила Сарнай и добавила задумчиво. — Значит, войне быть!
— Он сражается один против всех! — продолжила ведьма, а затем дернулась всем телом и запрокинула голову к небу. Ее рот открылся так широко, словно женщина хотела заглотить скрывшуюся в облаках луну. Она зашипела змеей и снова заговорила:
— Остерегайся змеи! — Сарнай нахмурилась. — Остерегайся того, кто рядом. Он ударит, когда не будешь ждать! — а затем ведьма закричала.
— Обернись! — и упала на землю. Ее конечности вздрагивали. Изо рта потекла слюна, глаза закатились.
— Старая карга! — произнесла Сарнай, глядя на мучения ведьмы. — Как всегда ничего толком не сказала, хотя… — она замолчала. Войне скорее всего быть. И, кажется, Шаккару суждено погибнуть. По крайней мере, так поняла Сарнай.
«Я могу и ошибаться! — поправила она себя. — Никто не сможет правильно растолковать слова ведьмы, даже она сама!» — и нагнулась над Наимой. Ведьма продолжала вздрагивать всем телом и тогда Сарнай потянулась к одному из множества амулетов на шее — она носила их всегда, почти искренне веря в охранную силу заклятий. По крайней мере, до сей поры, боги были благосклонны к ней, а значит, амулеты действовали!
Сарнай схватилась за один из них, сжала в руке и произнесла:
— Вставай Наима! — голос женщины превратился в лед. — Это говорю тебя я, Сарнай!
Старуха перестала дрожать и затихла. А спустя несколько мгновений открыла глаза и уставилась в черное небо, опрокинувшееся над ее головой.
В первый раз, спустя столько дней, я проснулась в его руках, в объятиях моего повелителя Шаккара. Сперва, открыв глаза, даже не поверила себе, увидев, что он лежит рядом. Сильные руки мужа прижимали меня к его телу, горячему, пробуждающему во мне чувственность и женское начало.
Осторожно повернулась и села, не отводя взгляда от лица мужчины. Во сне оно расслабилось и выглядело не таким суровым. Я бы даже назвала его сейчас красивым, но не лишенным мужественности.
— Мой Шаккар! — прошептала и потянулась рукой, мечтая прикоснутся к его щеке. Но когда пальцы почти дотронулись к загоревшей коже, принц открыл глаза и посмотрел на меня вполне осмысленным, не мутным, каким бывает после сна, взглядом, и улыбнулся.
— Ну что же ты, повелительница Майрам! — спросил он тихо. Почти прошептал и от этого шепота по спине мурашки, а внизу живота стал разгораться огонь.
