правда было тяжёлым. А проснулся я нескоро и скорее от некоего неприятного ощущения и натянутой тишины, нежели от какого-то звука или физической потребности. При этом мой взгляд сразу уловил верхние этажи каменных домов на фоне по-осеннему серого вечернего неба. Они мне не понравились из-за закрытых ставень и отсутствия шума толпы.
Моё тело крайне болезненно отреагировало на намерение привстать, но у меня всё получилось. Однако я тут же пожалел, что не предпринял такую попытку хотя бы минутой ранее – когда была ещё возможность спрыгнуть с телеги и бежать без оглядки. А так, городские ворота успели сомкнуться за повозкой и, судя по количеству вооружённой суровой охраны, уже не открылись бы. Ни за что.
Непроизвольно я сделал непривычное для себя движение. Нащупал под покрывалом Элдри и прижал её к себе. Она тут же шевельнулась и показала наружу заспанную головку.
– Что у вас тут такое творится? – вертя головой по сторонам и натыкаясь взглядом на пустынные улицы, озабоченно спросил Артур у подоспевшего к нему капитана стражи.
– Беда.
– Великая Энкайма! Почему никого нет? Что случилось? Какая беда?
Великая Тьма, да как он не понимает какая?!
– Чума Борхайта, – ответил я одновременно с офицером.
***
В отличие от жреца мне с первого взгляда было понятно, что присевшие на мостовую люди мертвы. И я прекрасно чувствовал из-за чего. Инфекция внутри них для моего восприятия словно бурлила чёрной массой.
– Зачем вы привезли нас в город с чумой! – требовательно и агрессивно спросил я.
Старик явно растерялся и замямлил:
– Но… Но… Я не знал. Я думал, что здесь в храме вы сможете восстановиться. Это казалось мне большей добродетелью, чем оставлять вас умирать за околицей. Вы выглядели очень плохо.
– Пусть нас с дочкой выпустят обратно!
– Нет-нет, сударь, – грозно вставил своё слово капитан стражи. – Я, конечно, сожалею, что ребята, увидев в повозке невинных людей, ничего заранее не сказали. Но они никого уже не выпустят, пока болезнь не уйдёт. Зараза не должна просочиться за пределы города.
– Хотя бы малышку, – жалобно проблеял старик. – Она же совсем дитя!
– Правила для всех едины, и так порой возникают беспорядки. Но ваше появление, святой Артур, определённо поднимет всем дух!
– Что вы, что вы. Не зовите меня святым.
– Сила ваших молитв известна всему Юрвенлэнду. Уверен, что только благодаря вам город покинет эта ужасная напасть!
Страж опустился на колено и поцеловал сухонькую руку жреца. Я скептически смотрел на это действие.
Во-первых, у Артура я не чувствовал никакой специфической ауры. То есть либо он, как и я, был магом, не творящим никаких заклинаний, либо являлся самым обычным человеком, и вся вера в его силу проистекала только из удачно произошедшей череды событий.
Во-вторых, сам бы я не дал прикасаться к себе вероятно заражённому человеку. Вероятно, потому что на стадии инфицирования без целенаправленного воздействия мне было не разглядеть, кто является носителем, а кто нет. И применить это воздействие я не мог, спасибо тебе, Эветта. Всегда ты умела меня развлечь.
– Вы проводите нас к храму, капитан? Я давно не был в Ниттере и боюсь заплутать.
– Да, конечно. Для того я и здесь.
Путь до храма большую часть прошёл в молчании. Артур время от времени осенял себя каким-то знаком да горько вздыхал, смотря по сторонам. Не особо понимающая страха взрослых Элдри жалась ко мне, по-детски сильно ощущая лишь возникшую тревожную атмосферу. Капитан глядел только вперёд. Кольчуга на нём тихо позвенькивала. Ну а я… А что я? Я снова лёг подремать, предварительно набросив покрывало на нос и рот. От заражения такая защита не особо помогла бы, но и столь примитивное профилактическое средство успокаивало нервы.
Треклятье! Чума Борхайта… Надо же в такое вляпаться!
Называлась болезнь так по имени своего мага-создателя. Нет, конечно, не сам Борхайт создал чуму. Он её просто умело модифицировал, сумев довести летальный исход почти до стопроцентного уровня. При этом заражение стало происходить не только при прямом контакте, но и капельно-воздушным путём (то-то мне никогда не нравились ни прикосновения, ни дыхание других людей!). В среднем инкубационный период составлял от двух до пяти дней – достаточно долгий срок, чтобы больной продолжал считать себя уцелевшим счастливчиком и активно заражал действительно здоровых неудачников. А затем наступала острая стадия, проходящая в два раза быстрее. В это время резко повышалась до критического уровня температура, начиналась и постепенно становилась кровавой рвота, появлялась сыпь и набухали гноем лимфатические железы. Ну, а дальше без вмешательства магии или вакцины (если говорить о мирах высокотехнологичных) почти всегда наступала смерть. И если судить по отношению местных к волшебству, хорошо, если со всего города останется хоть десяток уцелевших от морового недуга.
… И чего я не расспросил Ванессу, отчего ей так хотелось именно в Старканию, а не в Юрвенлэнд? Почему у меня ничего не ёкнуло, когда я услышал, что герцог Юрвен нетерпимо относится к магам? С какого прибамбаса я наивно посчитал, что он им просто налоги завышает?
Треклятье, как будто совсем не знал в какой паршивый мир свой нос сунул!
– Когда всё началось?
– Одиннадцать дней назад, – ответил капитан на вопрос Артура. – Может и раньше, но понятно стало именно тогда. Портной решил Энкайме всё состояние перед смертью завещать, а потому в его дом позвали жреца. Этот жрец и забил тревогу.
– Очень грустные вести.
– Но раз вы так удивились чуме, то у нас получилось не выпустить её?
– Да. В окрестностях слухи не гуляют.
– Видимо ещё и потому, что до Хлеборода всё произошло. Все по домам сидят.
– Слава Энкайме.
– Слава… И слава богине, что вы откликнулись на наш зов! С каждым днём всё больше и больше людей умирает.
– Я буду молиться за жителей Ниттера. Спасибо, что проводили. Я уже вижу храм и дальше сам управлюсь. У вас наверняка сейчас хватает тяжёлых забот.
– Благословите меня, святой Артур!
– Благословляю, сын мой.
В храм меня заботливо внесли на носилках. Я не стал мешать такой очаровательной добродетели жрецов, рассчитывая по итогу отыскать для себя и Элдри укромное местечко, из которого бы мы до конца трагедии стали выходить только за едой. Поэтому не особо и огорчился, пропустив разговор Артура с иерахоном – официальное звание главного жреца города. Достаточно было, что меня уложили на удобную постельку, накормили, напоили да наложили на лицо и гематомы на теле приятно пахнущие лекарственными травами повязки. Можно сказать, я почувствовал себя практически счастливым. Недовольство вызвало только то, что Элдри вывели из
