— Ужас, кто вас так, тот с крыльями, — не удержалась от комментария, перебираясь с помощью чужих крепких рук внутрь.
И как только оказалась на твердом полу, мужчина тут же схватил ее за шиворот джинсовой куртки и будто котенка внезапно встряхнул.
— Ай! — вырваться не удалось.
— Почему я тебя спасаю? — глухо прорычал он, оттолкнув в угол так, что она чуть не шлепнулась на заднее место.
— Это лучше, чем убивать.
Она встала и, отряхиваясь, начала развязывать веревки.
— Сейчас пороюсь в шкафу, найду медальку, — огрызнулась она, потирая ушибленное место и поглядывая на незнакомца с опаской. — Дайте пройти.
Не сказав ни слова, Арвил толкнул балконную дверь, вырвав шпингалет с гвоздями, и протащил возмущенную обалделую от грубости девчонку в квартиру, с силой усадил на диван.
Она вытаращила на него глаза, хлопая ими, потирая пережатую руку и поглядывая в коридор.
— Вы с ума сошли. Что вы себе позволяете?
Достала телефон. Он рывком забрал его, раздраженно швырнул в угол. Ловко извернувшись, она поймала гаджет, дерзко отвела в сторону. С вызовом щелкнула языком, свирепо наблюдая за спасателем.
Мужчина снова наклонился, потянулся.
Вскочила на диван и выхватила из-за спинки спрятанный нож.
Взгляды остро перехлестнулись.
— Перейдем на ты, — неожиданно азартно сообщил он. — Мое имя Арвил Генуи Одвин. Я, — он замешкался, смерив ее оценивающим взглядом, и кажется, сменил гнев на милость. — Ты не должна меня бояться. Я твой провожатый.
— На тот свет?
Критически они оценивали возможности друг друга. Казалось, он совсем не замечал ножа. Глубокий ожог на лице вероятно причинял боль, но он вел себя так, словно его не существовало.
В следующую минуту, Марина и глазом моргнуть не успела, как оказалась на собственной спине на диване, придавленная мужским коленом в бедрах, со сведенными руками над головой.
Все произошло так стремительно, что она с бешено колотящимся в груди сердцем, захлебнулась от адреналина.
— Не впечатлил ни именем, ни званием. Вот крылья отрасти.
Незнакомец ухмыльнулся, нависая скалой над изящным девичьим телом. Отобрал нож, продолжая придерживать. Зрачки в мужских глазах расширились, и холодные глаза приобрели жизненный блеск.
Насыщенный, гипнотизирующий, такой, что дышать стало нечем и кровь прилила к перепуганному лицу. Ее окутал терпкий пряный мужской запах его кожи.
— Я сейчас умру от вони, — простонала она со страхом, понимая, что все эти запахи несмотря на свою едкость привлекательны для нее. Игнорируя факт едва уловимых изменений в глазах противника, превосходящего в силе и ловкости.
Арвил с секунду молчал, глядя, словно гончая на добычу. Затем забрав нож и телефон, круто отпустил. Отошел на пару шагов, принялся ходить по залу туда-сюда под удивленным взглядом, а затем развернулся.
— Твоей дочери уже нет на Земле.
Слова вызвали неожиданную реакцию. Она начала хватать ртом воздух, задыхаясь, и, только согнувшись пополам, быстро и часто задышала, из глаз хлынули слезы.
Мужчина возвел глаза к потолку.
— Я не сказал, что она мертва.
Но и эти слова подействовали не так, как он ждал. Вскочив на ноги, девчонка рванула в прихожую и схватила со стены саблю.
— Не приближайся! Убью. Я олимпийская чемпионка, — заорала она, отступая на кухню.
— Ти-ше, — он успокаивающе, в примирительном жесте развел руки, только сейчас осознав, как ловко его повели. — Я друг. Друг.
Она схватила во вторую руку нож с тумбы, которым разрезала скотч, баррикадируя вход.
— Твоя дочь жива, — Арвил шагнул к ней. — Я спас тебя вчера и сегодня. И не причиню зла.
— Тебе что-то нужно.
— Я пришел помочь. Ты же хочешь вернуть ее?
— Как узнал про нападение?
— Мое задание перехватить убийцу и защитить тебя. Я не знал, что у тебя есть дочь, — голос звучал обманчиво спокойно и мягко.
Неторопливо он наступал и в габаритах квартиры казался огромным великаном.
— Зачем?!
— В моем мире, ты важная, очень важная персона.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет, не это. Зачем она им?
— Я не знаю. Мое дело сопроводить, обеспечить проход, доставить по месту назначения.
— Куда? — ей в копчик уперся кухонный подоконник.
— Овинга. Город Аравилат, — мужчина остановился, перестав двигаться, как только сабля уперлась в кожаный камзол, отмечая сменяющиеся выражения на недоверчивом личике девчонки. — Я единственная твоя связь.
— Отойди, — потребовала она, не зная чему верить. — Почему нельзя звонить?
— Из-за иллюзии.
Он послушно сделал несколько шагов назад и оперся о дверной косяк, протянул сотовый.
— Если ты позвонишь в полицию, тебя запрут в психушку, и ты больше не увидишь дочь. Никто не поверит и не вспомнит, что она была у тебя, — Арвил отпустил телефон. — Позвони людям, кому доверяешь, и которые не лгут тебе. Только аккуратно.
— Может быть это снова какая-то магия! — Она прищурила глаза, пытаясь понять, врет он или нет, почуять подвох. Набрала номер матери, продолжая недоверчиво держать саблю наготове. Послышались гудки.
— Алло?
— Тетя Варь, это я.
— Здравствуй, солнышко, как у тебя дела? — оживилась та в обычной для себя радостной манере.
— Скажи, — от волнения запершило в горле. — У меня Юлька, Юля есть?
— Какая?
Пара секунд показались вечностью.
— Подружка, что ли? Не знаю никакой Юльки. А что?
Марина нажала кнопку отключения, пораженно уставившись в пустоту. Опустила оружие и уселась на табуретку. Затем посмотрела на Арвила, ожидавшего ее решения, расстроенно потерла лоб.
— Допустим, я верю тебе.
***
— Как твое имя? — спросил Арвил, пока она ставила на плиту чайник и доставала из холодильника снедь.
— Все зовут Мар, — ответила, стукнув тарелкой с нарезкой из колбасы и сыра о стол.
— Есть братья, сестры?
Постаралась не смотреть на фотографию висящую на стене, где Руслана держала на руках в роддоме новорожденную Юльку. Теперь без Юльки.
— Я единственный ребенок в семье.
— Замужем?
Марина насупилась, подозрительно глядя на Арвила, на фоне, которого на кухне казалось, не развернутся.
— Может паспорт показать? Двадцать лет, не замужем. К чему этот допрос?
— Обычная беседа.
Она с отчаяньем вздохнула, пытаясь взять себя в руки, которые к тому же нервно подрагивали.
Арвил хмурился, наблюдая, как она режет хлеб.
— Откуда ребенок?
Остановилась, сжав кухонный нож в руке, и негодующе посмотрела на него:
— Какая разница? Зачем кому-то понадобился это все? А? Что это за место такое, остров?
— Нет.
В кухне повисла напряженная тишина, чайник пыхтел на плите, и со двора доносились пронзительные детские крики.
— Послушай, все произошедшее похоже на бессмыслицу, потому будь добр, не грузи, — проговорила она, стараясь успокоится. — Я даже не знаю, жива она или нет.
— С ней обращаются, как и положено с членами королевской семьи.
— Королевской! Семьи? — повторила Марина, чувствуя, еще немного и сорвется.
Он кивнул и встал.
— Скажи, я могу умыться, обработать это.
Раздраженно показала пальцем в сторону ванной, с сочувствием разглядывая рану на его лице. Закипел чайник, и она сняла его с плиты.
— Найдутся ножницы?
— Что ты хочешь делать?
— Побриться и подстричься, здесь жарко.
Она кивнула. Нынешним летом стояла невыносимая жара в тридцать и выше градусов тепла. Одежда у него далеко не легкая. Из плотной ткани бриджи, кожаный камзол, да еще и плащ с сапогами как-то совсем не вписывались в жаркий городской тренд.
Мужчина прошел в ванную и закрыл дверь.
Решила дождаться, пока он включит воду, чтобы позвонить. Взяла сотовый. Пройдя в зал, порывшись в шкафу, отыскала джинсы шурина и футболку. Поразмышляв еще пару минут, робко постучала в дверь, за которой до сих пор стояла оглушительная тишина.
