До вечера мы проверяли снасти и устраивались: кому-то потребовался чайник, кто-то вспомнил, что в плавании жизненно необходимы спасательные круги…
Вечером «Монт Роза» вышла в море. Я подозревала, что Денис не зря дотянул до вечера. Штурману Володьке нужны были звезды. Я не считала необходимым вообще определять наше местоположение и маршрут, и в этом, конечно, сказалась моя на тот момент совершенно детская безбашенность: куда возвращаться-то я не подумала! Или интуитивно чувствовала, что возвращаться не придется. Вообще, как я поняла уже много позже, всем, что тогда со мной происходило, руководила именно интуиция, и не только моя.
Володька со своими картами расположился на юте. Его наблюдения сильно затянулись.
— Не вяжется? — с нескрываемым ехидством поинтересовался Денис.
— Угу, — буркнул в ответ Володька. — Звезды точно не наши.
— А чьи? — с плохо сдерживаемым восторгом спросил Ярик.
Володька долго сопел перед тем, как ответить.
— Другого полушария, — наконец ответил он задушенным голосом.
Денис понял его правильно и уточнил:
— Южного?
Он не удивлялся, и это ободрило штурмана.
— Ну, вроде как экватора. Мы в Индийском океане.
Денис круто повернулся ко мне.
— Просто махни рукой, куда плыть.
Я посмотрела на небо. Затем на бушприт «Монт Розы». «Монт Роза» шла неправильно. Правильно было бы градусов пятнадцать левее.
— Шесть ярких звезд в форме летящей птицы видишь?
Володька, а вместе с ним и остальные, вглядывался в небо в направлении моей руки. Потом он уверенно кивнул.
— Вижу. Это звезды двух разных созвездий, но пусть будет Летящая Птица.
— Держать курс на центр Птицы! — скомандовала я.
Денис встал у штурвала.
V
Пять ночей подряд Летящая Птица вставала перед «Монт Розой». Володька и вызвавшийся ему помогать Ярик пошаманили какими-то инструментами, и днем ориентир не терялся.
Интересно, а что бы я делала без команды? Просто плыла, наверное. Ловила бы ветер парусами и даже не загадывала бы, куда плыть. Ни за кого бы не отвечала, и никому не была бы обязана, никем бы не командовала. Узнала бы, что такое настоящее, бескрайнее одиночество, и насколько огромен для человека океан. Итог все равно был предрешен.
Один раз мы попали в легкий шторм, на удивление никого не напугавший. Во время шторма командовал Денис, а я с матросами работала на реях. Не могу судить, насколько правильным было то, что мы делали, но факт налицо — «Монт Роза» вышла из шторма без единого повреждения, никто не выпал за борт и не сломал ногу. Вообще ничего не потерялось и не сломалось. Зато потом, когда мы сушили одежду и поняли, что просолились насквозь и безнадежно, поскольку запасы пресной воды на судне на стирку и мытье рассчитаны не были, вновь и очень остро ощутили некую роднящую всех силу.
Один раз мы попали в штиль, и в день вынужденного безделья развлекали друг друга пересказами когда-то прочитанных книг или просмотренных фильмов. При этом парни признали, что нисколько не скучают по своим компьютерам и телевизорам. У меня в мозгу держалась осторожная мысль о том, что, когда запасы еды и воды иссякнут наполовину, надо будет поворачиваться к Летящей Птице кормой, но до этого было еще дня три-четыре, и я позволяла себе ни о чем не беспокоиться.
Между тем, наше уединение оказалось нарушенным. В небе над нами появился вертолет… Рассмотрев его из-под ладони, Денис назвал модель и сделал вывод:
— Наверняка ведь запросы направляет… А у нас никакого оборудования нет. И слава богу, так наше молчание хотя бы оправдано.
— Надеюсь, мы ни на чью территорию не вторглись, — высказался Рустам.
— Океан, вроде, не поделен, — вспомнил уроки географии Венька.
— Ни у кого нет резона к нам цепляться, — категорично заявил Жорка. — Полетает и отвалит.
Вертолет, действительно, отвалил — ну, не болтаться же ему было вечно. Но на следующий день, едва «Монт Роза» разогналась, выбравшись из полосы штиля, из-за горизонта появился новый. Другой. Данька определил модель, и молчание Дениса подтвердило его правоту. Я моментально забыла оба названия — они мне не давали никакой информации, а поселившееся в груди чувство тревоги от них не исчезло и не убавилось. Кого-то нескромного заинтересовал мой флаг. Нас, вероятнее всего, уже рассмотрели во всех деталях. Если поняли, что мы дети без единого взрослого, добра не жди. Надо было придумать оружие…
На третий день от первого вертолета горизонт перед нами разрешился небольшой эскадрой. На самом деле небольшой, авианосцев, если я хорошо их себе представляю, в ней не было. Но и парусников тоже. Восемь-девять не особо устрашающего вида корабликов шли контркурсом, и, если мы не оказались по незнанию на самом оживленном перекрестке Индийского океана, то сомнений в своем намерении с нами познакомиться они не оставляли.
— Что будем врать? — спросил Володька.
— Разворачиваемся? — перебил его Ярик.
— Разворачиваемся, — ответила я.
Денис глубоко вдохнул.
— Ох, и маневр! — на выдохе пообещал он.
Команда заработала брасами, а вахтенный Олег навалился на штурвал. Данька поспешил ему на помощь. Я перебежала на кормовой мостик. Как же отчаянно я не хотела ни с кем объясняться! У меня в голове выло, беснуясь в невидимых парусах, злое и яростное: «НЕ ХОЧУ!», и мне казалось, что не столько ветер, сколько сила моего нежелания толкает «Монт Розу» прочь от незваных попутчиков.
Тем не менее они были быстрее, и становилось яснее ясного, что нас догонят.
Да не может такого быть! Я совершила перестановку в допустимых возможностях, как можно ярче представляя себе, что мы уходим, отрываемся от преследования. Это же просто консервные банки, напичканные электроникой! Электроника должна давать сбои! А ну, стоять! С этой мыслью я впилась глазами в загонщиков.
Что-то случилось. Тот, что шел в центре, вдруг начал разворачиваться, накреняясь на правый бок. Ближайший сосед шарахнулся от него в сторону, и ряд смялся. Однако левый фланг продолжал быстро двигаться, и уже достаточно четко можно было различить, что кто-то на обрубке мачты энергично размахивает флажками. У меня за спиной Жорка шептал, пытаясь прочитать сообщение.
— Командуют остановиться, — перевел он. — Обещают обеспечить безопасность.
Денис рассмеялся. Совершенно искренне. Впоследствии меня не раз еще будет поражать его манера в бою смеяться натуральным счастливым смехом, тогда же я почти не обратила на него внимания.
— По тормозам?! — фыркнул Венька.
