— Аська, тебя же так в гостиницу не пустят! — воскликнул Тимка. — Как тебя отмывать?!
Я и так в это время занималась тем, что панически искала в списке аттракционов что-нибудь с обливанием, но ничего такого не было, а вызвать дождь я тогда не догадалась. Шучу. Синеглазый парень вылез из фонтана и сказал:
— Мы живем недалеко, идем к нам.
Это было похоже на выход. Вот только сменной одежды у них для меня не найдется.
— Тим, может, съездишь в гостиницу за моими джинсами? — спросила я.
При слове «Тим» незнакомые парни вздрогнули и почему-то улыбнулись.
— Лучше от нашего дома, — сказал черноглазый, — а то потом можешь не найти дорогу. Тебя зовут Тим? Я Герман, а мой брат — Юра.
«Юрий Герман,» — подумала я. У бабушки в книжном шкафу есть что-то этого писателя.
— Тима, — поправил Тимка. — Тимофей. Мой брат — Дима, а наша сестра — Ася.
Я изобразила улыбку, а Димка кивнул, он набирал на телефоне номер старших братьев. Дозвонившись с третьего раза, он коротко рассказал о случившемся и сказал, чтобы нас еще полдня не теряли, однако Толя с Алешей пожелали участвовать в шоу отмывания сестры. Через несколько минут они появились перед фонтаном, и состоялась вторая серия знакомства. Всей гурьбой мы пошли по улице, причем я и Юра держались в центре толпы, чтобы наша неоднородная желто-зеленая окраска не бросалась в глаза прохожим. Идти оказалось не так уж и мало, во всяком случае по нашим поселковым меркам, и слизь у меня на коже успела превратиться в корку, вызывающую мучительный зуд.
— И кто первый в ванну? — мрачно спросила я у Юры, очень надеясь на его правильное воспитание.
— Оба разместимся, — весело ответил он, и я прикусила язык.
Дома у братьев Сокол (фамилия такая) это оказалось вполне реализуемым без угрозы для нравственности: в огромной ванной комнате нашлась и ванна, и душевая кабинка. Я проскользнула в кабинку прямо в одежде, сразу включила воду, и только почувствовав, что корка совсем размокла, разделась. Юрка, по-моему, поступил точно также в ванне, во всяком случае, бряканье металлических пуговиц о плиточный пол я услышала одновременно с плюханьем мокрой ткани. Я в этот момент как раз намыливалась. Вошла его мама, тетя Лариса.
— Уже все знаю! — весело известила она от порога. — Без приключений не обошлось! Ася, за твоей одеждой отправили младших.
— Здравствуйте. Кто бы сомневался, — ухмыльнулась я. — Чем можно помыть голову?
Она открыла дверцу, просунула шампунь с мочалкой и забрала мокрые шмотки.
— Сейчас постираю, — объяснила она.
В раковине рядом с кабинкой зашумела вода, а ее голос мечтательно произнес:
— Надо же, девочка… С двумя сыновьями — дочка. Юбочка, маечка с розочкой… А вашей маме тяжко пришлось, наверное.
— Наверное, — согласилась я. — Но мама говорила, что со мной забот было меньше всего, и что я ей даже помогала.
Наш разговор продолжался уже на кухне, благополучной и уютной, как весь их дом и как вся их семья. Ухоженная мама выдала мне огромное полотенце, а также мальчишечью футболку, из которой Юра или Герман выросли года три назад, и сильно поношенные шорты. Она угощала меня чаем, заваренным в фарфоровом чайнике, и аристократично миниатюрными пирожками, продолжая рассуждать о тяжелой жизни моей мамы:
— С двумя старшими двойняшками получить еще тройню! Это достойно памятника при жизни.
Я не подумала тогда скрывать от случайной знакомой нетипичности нашей семьи и объяснила:
— Старшие — не мамины. Мы жили отдельно и съехались с папой, когда нам было уже четыре года.
— Как? — радостно удивилась она. — А их мама как же?
— Она умерла, когда они родились. Их до моей мамы растила бабушка.
Ну, еще немного, и будет уже слишком. Я перевела беседу на ее семью:
— Юрий и Герман — это в честь писателя?
Она посмотрела на меня с уважением и ответила:
— Нет. Это в честь первых космонавтов. Дедушкина инициатива. Он у нас…
Тут она осеклась и в свою очередь перевела разговор на другую тему.
Алеша и Толя в это время общались с Юрой и Германом. Потом к ним ненадолго присоединились Дима и Тима.
…Наш рейс начался с невозможного коридора в скалах, по которому ушли мои братья. Заканчивается — перед Юрой и Германом.
«Все равно для гарнизона не хватает… еще бы человек пять».
VIII
— Где-то еще должны быть мои братья, — упавшим голосом сказала я.
— Так ты передумала? — спросил Денис. — Лично для меня это лишний повод не сдаваться.
— Для меня тоже.
На шхуне братьев не было. Наверное, они и вправду определились в некий гарнизон.
Могли бы мы с Денисом вдвоем попытаться уйти? Наверное, могли бы. Но бездействие команды нас парализовало: было бы глупо пытаться что-то делать на глазах у толпы заинтересованных в нашем поражении бездельников, которые в любой момент могут начать пакостить. Когда подошли подводные лодки — «Тайна» и «Каравелла» — вопрос закрылся окончательно. «Тайна» с Германом на мостике стояла к «Монт Розе» нос к носу, и столкновение с ней не могло закончиться для нас хорошо. «Каравелла» с Юрой зашла с левого борта. Такой вот капканчик. «Мистификатор» лег на параллельный курс и приближался так, чтобы встать к нам боком. Интересно, запасены ли на нем абордажные крючья?
Сгодились и кошки. Шхуна красиво подошла почти вплотную, и брошенные с нее кошки, зацепившись за борт, завершили дело.
Мы с Денисом стояли, не двигаясь. Напротив нас, на носовом мостике «Мистификатора», неподвижно стоял его капитан — высокий, как будто нескладный, парень, одетый в черные брюки и водолазку. Тогда он показался мне необычным, и только. Потому что он все же был очень похож на человека…
— Что надо? — нелюбезно крикнул Денис.
— Чтобы вы проследовали на Остров, — ответил капитан шхуны. Его голос был мощнее, он не напрягся, отвечая.
— Зачем? — криком спросила я.
— Узнаете там.
Когда он не говорил, его лицо ничего не выражало, оно оставалось неподвижным, словно каменное. Таким должно быть абсолютное спокойствие.
В его словах невозможно было прочитать угрозу, но и радости по случаю нашего существования они не содержали. А ведь он должен был понимать, что какой-никакой, а выбор у нас имелся, и чтобы мы сделали свой выбор в его пользу, нужно было дать нам больше информации. С чего это я должна подчиниться?!
— Спасибо, не хочется!
Универсальный ответ, люблю.
— Тогда мы вынуждены захватить бриг.
Пиратство, самое настоящее.
Ну что ж. С точки зрения Дениса «не сдаваться» означало «драться». Ясно, что шансов на победу крайне мало. Но хотя бы не проиграть легко.
