Потом, забившись в самый дальний угол, курил одну за другой вонючие папиросы, от которых жгло горло, и дрожал. Сотни мыслей проносились в его голове, но ни одна из них не была достаточно весомой, чтобы он мог на ней остановится. И лишь когда он начал успокаиваться, его сознание начала заполнять одна-единственная мысль. Он понял, что снова думает о лежащем на дне лесного озера трупе Славки Горячева.
И снова в его душе проснулся страх. Страх за то, что тело может всплыть.
Вчера ночью они втроем договорились о том, что минимум месяц не станут показываться возле озера, чтобы не светиться. На этом настоял Виталик. Но сейчас Петя чувствовал, что он просто обязан пойти туда и посмотреть. Ему надо было удостовериться, что все спокойно. Он чувствовал, что если не будет в этом уверен, то не сможет долго держать в себе их общую тайну и рано или поздно обязательно проболтается.
Петя долго не мог заставить себя подойти к лесному озеру. Целых полчаса он блуждал вокруг да около, не находя в себе сил и смелости приблизиться. Ему казалось, что там его поджидает милиция с собаками, которые мгновенно учуют приставший к нему запах крови. За каждым деревом ему мерещилась засада.
Озеро поразило Петю своей безмятежностью. Сверху сквозь деревья пробивалось солнце, вода была гладкой и спокойной, квакали лягушки.
Он присел возле кучи золы, оставшейся от их костра, и достал папиросы.
Неожиданно за спиной в кустах раздался шорох. Успокоившийся Петя мгновенно вскочил на ноги и обернулся в ту сторону.
В кустах стоял Виталик Королев и молча смотрел на него. Внешность Виталика поразила Петю — осунувшийся, с глубоко запавшими глазами. Судя по всему, Виталик так и не смог уснуть.
Минуту они стояли в молчании, глядя друг на друга. Молчание нарушил Виталик.
— Я тоже решил проверить, — сказал он. — Хотел раньше прийти, но не мог. Боялся.
Сейчас он совсем не был похож на того Виталика Королева, каким все привыкли его видеть и который никогда бы не позволил себе признаться кому-нибудь, что он испугался.
— Я тоже, — сознался Петя.
Виталик подошел берегу и заглянул в воду.
— Здесь все тихо, — сообщил Петя. — Как будто ничего и не было.
— Да, тихо, — согласился Королев.
— В деревне еще ни о чем не говорят?
Виталик отрицательно покачал головой:
— Нет, мне мать бы сказала, если бы его уже искать начали.
— Да, моя мать тоже ни о чем таком не говорила.
Они закурили.
— Я сегодня ходил к Славкиному дому, — сказал Виталик после нескольких затяжек, — смотрел, как там что.
— И как?
— Да никак. Машины нет, значит, отец его куда-то уехал. Он, наверное, еще и не знает, что Славка домой не пришел.
— Может, он в ментуру поехал?
— Нет, тогда бы шум поднялся. Может, он вообще только через неделю приедет.
— Значит, все в порядке?
— В порядке.
И после этих слов Пете сразу сделалось легко. Милиция, наказание, да и сам их поступок в одно мгновение сделались призрачными и далекими.
— Пошли отсюда, — предложил он.
— Пошли, — согласился Виталик.
И хотя на всякий случай до деревни они решили добираться окольными путями, разговор переключился на более бытовые события.
— А я с матерью поругался, — сказал Петя. — Нехорошо вышло, даже ударил.
Виталик даже остановился.
— Ни фига себе!
— Завела, как всегда, причитания об отце.
— Не, — усмехнулся Виталик. — С моей матерью не поругаешься. На нее и батя-то голос повышать боится.
Повышать голос на Антонину Алексеевну Королеву боялся не только ее муж Елисей Сергеевич, но и все остальное население деревни Тучково.
Антонина Алексеевна была женщиной дородной, властной и за словом в карман не лезла. Если что, она с легкостью могла и руки в ход пустить.
Елисей Сергеевич являл собой полную противоположность собственной супруге. Худенький и тщедушный — типичный среднерусский мужичок — любитель выпить и похвастаться.
Работала Антонина Алексеевна в единственном в деревне Тучково магазине и занималась снабжением. Поэтому в доме Королевых всегда присутствовали продукты, да и денег было побольше, чем у многих других.
Что касается Елисея Сергеевича, то он в свои тридцать два года был официально признан инвалидом и поэтому, в отличие от большинства советских граждан, имел полное и законное право не трудиться на благо родины, не считаясь при этом тунеядцем.
Елисей Сергеевич занимался выращиванием и продажей на рынке города Владимира помидоров и разных других овощей.
Дойдя до дома, в котором жила семья Королевых, ребята поняли, что им очень не хочется расставаться.
— А давай я тебя провожу, — предложил Виталик.
— А тебе не влом?
— Не, не влом.
Возле дома, где жил Петя, ситуация повторилась. Обоих разобрал смех.
— Чего мы, теперь всю жизнь будем друг друга провожать? — заржал Виталик. — Давай гуляй, тебе с матерью мириться надо.
Наконец, выкурив еще по одной папиросе, распрощались.
Мать была на кухне. По запаху Петя понял, что она варила борщ.
Повернувшись, она как ни в чем не бывало посмотрела на сына и спросила:
— Ты есть будешь?
— Буду.
— Тогда мой руки и садись за стол.
После этих слов она снова отвернулась и принялась двигать половником в кастрюле.
И он подумал: «Раз все так спокойно, может быть, на самом деле ничего и не было».
Глава третья
Петя никогда не задумывался о том, кем он станет в жизни. Для него, как и для большинства молодежи деревни Тучково, будущее представлялось вполне конкретно. Доучиться до восьмого класса, постаравшись не загреметь в колонию для несовершеннолетних, и получить аттестат.
Дальнейший путь лежал в ближайший крупный город Владимир, в строительное ПТУ. Потом армия, а после — на какой-нибудь строительный объект. Если проработаешь пять лет, не попадая ни в какие громкие истории, становишься бригадиром. После чего получаешь квартиру во Владимире и живешь всю оставшуюся жизнь, заводя детей, посещая с друзьями по выходным дням баню и раз в месяц на получку сильно напиваясь.
Начался 1986 год.
Зима и весна пронеслись быстро, наступил июнь, а вместе с ним и вторая годовщина смерти Славки.
За прошедшие два года его тело так и не нашли.
Славкин отец, узнав о пропаже сына, поднял на уши всю местную милицию, но та так ничего и не обнаружила. Славку стали считать пропавшим без вести, никаких похорон соответственно не было.
Славкин отец, отставной полковник, с тех пор запил и постепенно начал опускаться. Его часто стали видеть в компании местных алкашей.
О том, что со дня убийства прошло уже два года, Петя вспомнил лишь спустя неделю. В это время шли школьные экзамены, и было не до воспоминаний. А потом подумал как-то равнодушно, без эмоций: «Надо же, прошло уже целых два года».
Наконец аттестаты друзьями были получены, и по этому поводу в Тучкове устроили грандиозную пьянку.
Сколько выпили, не мог сказать никто, но все окна в здании школы наутро оказались побитыми.
Приехавший участковый только развел руками.
— А чего, разве не каждый год повторяется одно и то же? — сказал он завучу, ковыряя в зубах спичкой. — И на следующий год повторится.
— Ну а разве нельзя проверить отпечатки пальцев? — возмущалась завуч. — Камней внутри школы достаточно.
— А я что же, у всей деревни проверять стану? — возразил участковый. — Вставите новые, у меня и без вас дел полно. Настоящих преступников ловить надо.
— Так вот вы и ловите этих, пока они не стали настоящими преступниками, — не унималась завуч. — Из таких ведь и вырастают бандиты.
— Вы мне демагогию не разводите, — строго сказал участковый. — Вот когда вырастут, тогда и станем ловить. А то если каждого за всякую ерунду сажать, никаких тюрем не хватит.
Поняв, что этот разговор может продолжаться до бесконечности, завуч в сердцах плюнула на пол.
— Уж тюрем-то у нас в стране всегда хватало, — раздраженно сказала она.
— Но-но! — Участковый перестал ковырять в зубах спичкой. — Статью за антисоветскую агитацию у нас, по-моему, не отменяли.
На этом разговор и кончился.
…В общежитии строительного ПТУ № 2 трое друзей поселились в одной комнате. Комната располагалась на первом этаже серого трехэтажного здания.
Жизнь в ПТУ шла весело. Правда, надо было учиться, но учеба не шла ни в какое сравнение со школьными годами.
Началась взрослая жизнь, по крайней мере, она воспринималась как взрослая.
Единственной проблемой была постоянная нехватка денег, зато бесплатно кормили. Да и родители помогали, чем могли.
Вскоре стало окончательно ясно, кто из всех троих является истинным лидером. Виталий Королев быстрее своих друзей нашел общий язык с остальными обитателями общежития, он же являлся инициатором всех без исключения происшествий, будь то драки или ночные несанкционированные визиты в женское общежитие текстильного училища.
