— Кто первый, кто второй, после видно будет! — отвечал Кумоха.
— Бодрись, бодрись, да голову не теряй,— вздыхала мать.
На одиннадцатый день простился Кумоха с родными, зашагал в обратную дорогу, к Падун-озеру.
Там он два дня работал — сто трехвершковых жердей, каждая длиной ровно в сажень, вырубил. Аккуратно разложил их на поляне, словно плот приготовил.
К вечеру четырнадцатого дня Кумоха появился возле дома хозяина.
А тот уже сидел у ворот, дымил трубкой, глаза у него были рыжие, как закат, и тут же Юсси-бездельник, хихикая без причины, подпирал плечом забор.
И сосед-охотник Нийкой выглянул на улицу: интересно, что же будет?
— Думал, хозяин, опоздаю? — весело спросил Кумоха.— И ты мне год накинешь?
Он сел рядом с Тайпо на лавку у ворот, щелкнул по лезвию топора:
— А я управился, как видишь. К сроку. До четырнадцати я считать умею, хозяин.
— Сто саженей? — спросил Тайпо.
— Ровно,—подтвердил Кумоха.— До ста я считать умею, хозяин.
— Завтра сам пересчитаю,— сказал Тайпо, встал с лавочки, пошел к дому, важный, маленький, в высокой шапке, из трубки дым валит.
Охотник Нийкой весело подмигнул Кумохе: молодец, парень! Придумал что-то, хитрец! Такой работник хозяину спуску не даст!..
На следующее утро Тайпо с Юсси н Кумоха поехали к Падун-озеру. За ними затарахтел на своей тележке и Нийкой-бхотник.
— Еще два бревна моих там остались,—сказал он, наткнувшись на вопросительный взгляд хозяина.
Кумоха сидел впереди, держал в руках вожжи. А отец и сын Тайпо расположились сзади, на сене.
Богатый хозяин доволен: его новый работник всем нос утер! Даже хорошо, что сосед Нийкой следом едет: будет кому порассказать о ста саженях!
— Едем? — спрашивает Юсси.
Тайпо пожимает плечами.
— По лесной дороге? — снова спрашивает Юсси.
Телегу трясет на корнях, колеса скачут, как зайцы.
— На Падун-озеро едем?
Юсси лежит, в небо смотрит. В небе ни облачка и в глазах у Юсси пусто.
Кумоха тихо смеется: умный сын растет у богатого хозяина!
Остановились по другую сторону Падун-озера.
Кумоха повел Тайпо и Юсси через бурелом, меж больших старых камней. Охотник Нийкой зашагал следом: ему, длинноногому, привычно шагать без устали, а Юсси еще версты не одолел, как захныкал, начал себя за тощую бороду дергать.
Тайпо два раза его трубкой в спину, как шилом, ткнул — замолчи, мол, людей постыдись. Но разве Юсси утихомиришь если он разошелся:
— Я хочу назад, в телегу… Там сено… Там мягко!
Тайпо свирепел с каждым шагом, лицо его становилось все краснее и краснее, борода прыгала, словно хотела оторваться, глаза из рыжих стали алыми.
Наконец Кумоха вывел хозяина на полянку, устланную саженными жердями.
— Сто саженей,— сказал Кумоха.
— Где дрова? — удивленно спросил Тайпо.
— Где? — повторил Юсси, шаря глазами по порубкам.
— Какие дрова? — Кумоха смотрел на хозяина во все глаза.
Лицо Тайпо из красного стало бурым, потом серым, потом пожелтело и пожухло, затем снова вспыхнуло, сделалось оранжевым, как пламя. Рыжие глаза Тайпо на этом пылающем фоне казались почти белыми. Борода отплясывала дикий танец.
— Приказано было нарубить сто саженей,— почтительно произнес Кумоха.—Вот они — сто штук жердей, каждая длиной в одну сажень. Это хозяйка говорила мне что-то о дровах, но ведь я никого, кроме вас, не слушаю, хозяин, верно?
Нийкой, который- впервые слышал от Кумохи такую длинную речь, даже рот раскрыл: вот тебе и батрак! Как обвел богатого хозяина!
— Даже мой Юсси и тот понимает: раз я говорю сажень, то это значит сажень дров! — закричал Тайпо.
— Но вы-то о дровах как раз ничего и не сказали, хозяин,— вздохнул Кумоха.
Нийкой засмеялся, глядя на Тайпо, у которого лицо в этот момент стало таким же бессмысленным, как у Юсси.
— В другой раз будете говорить яснее, хозяин! — Кумоха поклонился низко, почти в пояс, чтобы скрыть свою улыбку.
— Ну ладно,— сказал Тайпо и сунул кулаком Юсси под ребро.— Пошли!
- Авой-вой!—закричал Юсси.
Но хозяин даже не оглянулся, быстро зашагал вокруг Падун-озера к телеге.
— Обиделся почему-то! — простодушно произнес Кумоха и развел руками.
За Тайпо заковылял Юсси, за ним — охотник Нийкой.
Кумоха двинулся последним — работник всегда должен знать свое место.
Про то,как Кумоха строил новый амбар и что из этого вышло
Известно: язык на замок и кузнец не запрет.
Длинноногий Нийкой не поленился, все село обошел, всех рассказал о том, как новый батрак Тайпо посмеялся над жадным хозяином.
— Теперь Тайпо будет разговаривать, как все люди,— улыбались крестьяне.— А то всегда приходится ломать голову: что он буркнул? Думает, раз денег у него много так и слово его дороже золота. Смелый парень этот Кумоха, не испугался богача.
Тайпо сидел на лавке, положил ладони на колени коротеньких ножек, мрачно смотрел на притихшую жену и сына. Борода дергалась, будто ее трепал кто-то невидимый.
Он и не выходя за порог знал, что сейчас происходит в селе, кто и как над ним смеется, кто и что говорит.
«Если я не придумаю такой работы, с которой этот проклятый лесоруб не справится, надо мною будет смеяться не одно село, а Карелия… вся…— Тяжелые, как мельничные жернова, мысли крутились в голове богача.— Какую бы работу Кумохе на завтра дать? Какое непосильное дело придумать?»
Жена и сын сидели тихо, боялись слово проронить — хозяин, когда сердился, тишину любил.
Начало смеркаться. Тайпо вышел на улицу. Долго смотрел в небо: мерцание звезд всегда успокаивало его.
Со двора соседа Нийкой тянуло запахом свежих бревен, припасенных для стройки амбара.
«А почему бы посреди моего двора не поставить большой сарай? — вдруг осенило Тайпо.— Вот дело для Кумохи! Пусть-ка за день, один, без посторонней помощи, сруб поставит, крышей покроет, сделает все, что положено… Нийкой вон уже две недели амбар строит, а тут за один день… От восхода солнца до захода!..»
Тайпо сразу повеселел и даже ударил себя ладонями по бедрам, как курица, которая, не сходя с места, хлопает крыльями.
— Скорее пустая трубка задымит, чем работник перехитрит хозяина! — пробормотал он любимую поговорку. Пусть этот чурбан Кумоха узнает свое место!..
Утром хозяин подробно растолковал Кумохе, что тому следует делать.
.. — Понял?— спросил Тайпо, попыхивая трубкой.
— Понял,— ответил Кумоха.— Все понял. Только вот не знаю, как срубы вяжут. Ведь я, хозяин, простой работник, лесоруб, строить не подряжался.
— Ты смотри, что сосед Нийкой делает, и делай то же самое!— приказал Тайпо.— Невелика премудрость.
А сам подумал:
«Нийкой едва-едва шевелится. На него глядя, Кумоха и за неделю не управится со стройкой!»
— Мастер имеет право испортить половину работы, подмастерье— чуть-чуть, а ученик — ничего. Знаешь эту поговорку, а, Кумоха? — хитро прищурил рыжий глаз Тайпо.
— Слыхал, хозяин,— ответил Кумоха.— Не дело портит человека, а человек дело.
— Ну, так с богом! — сказал Тайпо, вскочил на своего мохнатого конька и поскакал прочь со двора.
Юсси уселся на корточках возле дома, жевал хлеб с медом и жмурился под солнечными лучами, как кот. Очень интересно, как этот чурбан Кумоха возьмется за дело!
Охотник Нийкой слышал из-за забора весь разговор работника с хозяином. Он не спеша обтесывал бревно, хитро поглядывая на торчащую над забором золотоволосую голову Кумохи.
—- Тебе, парень, приказано делать все, что делаю я. не забывай! — сказал он.
Кумоха лишь головой кивнул. И тихо, шевеля одними губами, чтобы Юсси не слышал, проговорил-прошелестел:
— Ты бы, охотник, сегодня чем-нибудь другим занялся— Не постройкой…
Нийкой несколько мгновений удивленно смотрел на Кумоху, потом улыбнулся:
— Молодец, парень! Верно. Другое дело у меня найдется!
Кумоха отошел от забора, бездельник Юссн подошел к старым, сухим бревнам, лежащим возле сеновала, пнул их ногой:
—Что-то ты не торопишься, строитель!
— Не подходи ко мне близко, молодой хозяин,— ласково молвил, Кумоха,— а то я тебя, не ровен час, либо бревном, либо топором задеть могу.
Юсси торопливо убрался на безопасное расстояние.
Кумоха внимательно следил, что будет делать Нийкой.
Охотник тем временем залез на крышу своей избы и начал ее разбирать. Дранка летела, как пух с птицы, которую ощипывают.
«Вот что придумал! — обрадовался про себя Кумоха.— Сейчас и я с дома крышу сброшу».
Сняв с сеновала лестницу, Кумоха приставил ее к стене дома Тайпо и забрался на самую верхнюю ступеньку.
Юсси удивленно таращил свои голубые глаза, утирал мед с усов.
Ухватив обеими руками один из шестов—решетину, на которых держалось драночное покрытие кровли, Кумоха так его рванул, что пол крыши сразу стало дыбом.
