В доме послышался грохот—напуганная хозяйка, видимо, уронила что-то.
Вторым рывком Кумоха сорвал с крыши добрую половину кровли. Стали видны чердачные балки.
— Что же ты делаешь, черт лесной?!:—выскочила из дома хозяйка.— Спятил, что ли?!
Она так дернула за лестницу, что если бы не решетка, за которую Кумоха держался, то он бы свалился на землю.
— Потише, хозяйка,— сказал Кумоха спокойно.— Что приказано, то и делаю. И не мешай мне, а то я что-нибудь неположенное разворочу, тогда ты будешь перед хозяином ответ держать!
— Авой-вой-вой! — заголосила хозяйка .—Без дома нас этот дьявол оставит! Из-за него по миру пойдем! Чего ты, Юсси, смотришь? Нищими останемся, сынок, как есть нищими!
— Я что… я, как отец…—забубнил Юсси.—Откуда я знаю?
— Эй, хозяйка! — крикнул со своей крыши охотник Нийкой.— Тайпо приказал Кумохе делать все, что я делаю. Я думал было с утра-то амбар строить, а теперь решил крышу перебрать…
Кумоха так рванул вторую решетину, что сразу распахнулась половина крыши. Издали теперь дом богатого хозяина напоминал большого толстого глухаря, поднявшего одно крыло.
Хозяйка метнулась к Нийкой:
— Сосед, слезайте с крыши, тогда и наш чурбан на землю спустится! Нийкой, я же всегда тебе добро делала! Помнишь, два года назад кружку квасу тебе дала? Сосед, ну иди сюда, сделай милость, я тебя киселем угощу!
Нийкой продолжал сшибать со своей крыши дранку за дранкой.
— Сосед, ты что, оглох? — уже со злобой закричала хозяйка.— Ведь наш работник весь дом разнесет в пух и прах!
Кумоха дернул за решетины, крыша крякнула, затрещала.
Возле дома богача уже собралось много жителей села. Ребятишки, как пчелиный рой, повисли на заборе. Старухи вышли из церкви. Несколько телег остановилось. Все молча, с удовольствием, наблюдали, как трещит крыша Тайпо.
— Нийкой, я тебе заплачу хорошо, только слезай на землю!— кричала хозяйка.— Рубль тебе дам!
— Десять, сказал Нийкой и отколупнул топором дранку.
— Пять! — взмолилась хозяйка.
Кумоха дернул за крышу что есть мочи, и она ходуном заходила в его ручищах.
Хозяйка застонала.
— Черт с тобой, длинноногий! — обреченно молвила она.— Только слезай с крыши!
Охотник легко соскочил на землю, подошел к забору:
— Тащи десять рублей, хозяйка, а не то я снова примусь за дело! Дранка-то у меня совсем обветшала!
Хозяйка, кляня на чем свет стоит Кумоху и Нийкоя, бросилась в дом.
Кумоха, поглядев на охотника, тоже слез на землю.
— Крышу ломал? — с любопытством спросил Юсси.
— Ломал,— ответил Кумоха, расправляя плечи.
— И на лестнице стоял? — удивился Юсси.
— Стоял.
— А лестницу с сеновала брал?
— Брал.
— Зачем? Чтобы крышу ломать?
— Ну да!
— Ага! — задумался Юсси.
Выбежала из дома хозяйка с деньгами, передала их Нинкою:
— Подавись ими, соседушка дорогой! Лезь снова на свою крышу и прибивай дранку, тогда и наш чурбан крышу на место вернет.
— Спасибо на добром слове,— поклонился охотник, убирая деньги в карман,— только такого уговора не было.
На улице смеялись даже глухие старушки.
— Ладно, Тайпо приедет, разберется!—Хозяйке было стыдно оставаться на дворе, она юркнула в дом.
Нийкой сел на бревна отдохнуть.
Кумоха тоже уселся — по другую сторону забора. Теперь они хотя друг друга и не видели, но разговаривать могли свободно.
— Хорошо поработали, лесоруб,— сказал Нннкой.
— Хорошо, охотник,— согласился Кумоха.— Э-э. а куда наш Юсси подевался?
— Юсси убежал? — спросил из-за забора Нийкой.—Сейчас узнаем куда…
Он подошел к своему плетню и спросил сидящих на противном а Тайпо зрителей:
— Юсси-то куда побежал?
— Побежал,— ответил один голос.
— К лесу,— добавил второй.
— Верно, за хозяином побежал,— уточнил третий.
…До заката оставался еще час времени, когда прискакал Тайпо.
Еще издали заметив крылатую крышу своего дома, он заскрипел зубами и ударил ни в чем не повинного конька.
И все же, пока он скакал по селу, каждый встречный норовил хоть словечко сказать богачу:
— Дров на всю зиму заготовил, новый дом будешь строить?
— Ох, хорошего работника раздобыл, Тайпо!
— Пойду-ка и я сломаю свою крышу, раз уж самому Тайпо крыша не нужна.
— Много у тебя денег, Тайпо, даже соседям раздаешь!
— Жалко, я не сосед твой, ох как деньги нужны!
Тайпо влетел во двор, соскочил с коня.
Хозяйка вышла из дома и заплакала. Кумоха взял коня под уздцы, повел к конюшне.
— Ты же приказал ему делать все, как сосед, а сосед начал крышу разбирать,—сквозь слезы проговорила хозяйка.— Я Нийкою десять рублей дала, а то бы он после крыши за стены принялся:..
Кумоха простодушно улыбнулся:
— Все делал так, как ты наказывал, хозяин.
— Тьфу! — плюнул Тайпо и пошел в дом. По дороге остановился, оглядел крышу, лицо кровью налилось.
— Обиделся почему-то хозяин! — пожал плечами Кумоха.
— Сейчас же все сделай, как было!—с порога сказал Тайпо Кумохе.— Поставь крышу на место.
…Когда запыленный и усталый Юсси приплелся домой, то крыша уже стояла на месте, словно с ней ничего и не случалось.
А перед домом на лавочке сидели охотник Нийкой и Кумоха.
— Сидите? — спросил Юсси.
— Угу,—ответил Нийкой.
— Просто так? — продолжал Юсси.
Кумоха пожал плечами.
— Я отца нашел, все ему рассказал. А он меня бросил, домой поскакал!
— Иди, тебя мать заждалась,— сказал Кумоха.— Да и загуста стынет.
Юсси довольно зачмокал губами и поплелся в дом.
- Вот твои десять рублей,— проговорил Нийкой, передавая деньги Кумохе,— заплати ими долг отцовский. Если бедняк бедняку не будет помогать, то кто же нам тогда поможет? А?
Про то, нак киндасовцы лодку строили и рыбу бражкой поили
Тайпо не спал, глядел в потолок.
И хозяйка не спала, глядела в потолок.
Только усталый Юсси спал как убитый, сжимая в пальцах блин: он схватил его с тарелки, пожадничал, а съесть не смог — заснул.
— Может, напечь блинов на все село? — сказала хозяйка.— Тогда все нас будут благодарить и никто не будет смеяться.
— Теста не хватит, чтобы все рты замазать,— сказал Тайпо.
— Что же делать?
— Избавиться от Кумохи.
— Ты хочешь простить ему все долги и отпустить его домой? — испугалась хозяйка.— Чтобы опять он смеялся над нами? Нет, его нужно погубить.
— Тсс!..—зашипел Тайпо.— Спи! Я, кажется, надумал, как быть!..
И утром он объявил Кумохе, что посылает его к Синей ламбе, к озеру, где пасется стадо Тайпо и где зверствует большой серый медведь.
— Пять лучших коров задрал, разбойник,— вздохнул богач. Пастухи боятся на лесные луга выходить… Поймай серого медведя, покажешь мне его шкуру. Тогда я тебе все долги отцовские прощу и домой отпущу. А не поймаешь — пеняй на себя.
— Ладно, поймаю,— добродушно согласился Кумоха.— Какой срок даешь, хозяин?
— Недели за глаза хватит,— буркнул Тайпо.— Сегодня же отправляйся…
И рыжие глаза, как тараканы, поползли в разные стороны, забегали.
…Кумоха любил шагать по лесным тропам.
Ветерок тебя подталкивает, солнце греет, лес дышит прямо в лицо травами, прелью листьев, хвоей.
Вот желтым фонариком вспыхнул лист среди зелени — первый лоскут осени.
Вот блеснула гибкая спина ручья, заиграла под солнечными лучами, заискрилась, как драгоценный мех.
Вот утес, как корабль; из сосен навстречу плывет. А под ним озерко—ламба, и по воде облака плывут, как по небу,—» такая вода тихая, не шелохнется.
Вот лось купается в лесном озере, фыркает, пузыри пускает, рыбу пугает.
Вот старый валун весь в мох, как в шубу, закутанный. А из валуна, из трещины в камне, к солнцу молодая березка тянется.
Вьется лесная тропка и с каждым поворотом новые чудеса путнику дарит.
То тетерева и куропатки пасутся на полянах, усыпанных морошкой.
То беззаботный заяц поперек тропы улегся спать.
То рыжая лисица рыбу ловит в ручье.
То шустрые белки шишками швыряются.
То белые грибы всем семейством на полянку выбежали, то вороны пошли по ягоды, то заохает, заухает в чащобе кто-то. И сладко на душе, и боязно!
Шагал Кумоха, шагал, тропка крутанулась раз-другой и вывела его к пенькам, недавней порубке.
А на одном из пеньков, скрутив кренделем ноги, сидел Нийкой и спокойно трубку свою тоненькую покуривал. На коленях у него лежало ружье, котомка с припасом возле пенька стояла.
Кумоха удивленно на Нийкоя поглядел: откуда он тут взялся?
— Отдохнем, ловец медведя, и дадим спешке пройти мимо,— сказал охотник.
Кумоха лег на теплую, прогретую солнцем траву:
—Конец одного дела — начало другого. Но это последнее— так сказал хозяин.
— И послал тебя с топором на медведя? — усмехнулся Нийкой.— Твое счастье, парень, что мне тоже нужно в те края, к Синей ламбе.
