сюда эту шпану по одному.
Первым «одним» стал почему-то именно я – может, просто тому, что сидел ближе всех к двери. Хозяин кабинета оказался начальником этого отделения (или Детской комнаты?) милиции.
Уже немолодой мужик с аккуратными усиками над губой, был он то ли старлейтом, то ли капитаном, сейчас уже не помню. Пусть будет капитаном. Самое удивительное, что, не будучи русским, он оказался большим любителем русских народных сказок.
– Ну, ой ты гой еси, добрый молодец! Из какого-ты роду-племени? – произнес он, раскладывая перед собой какие-то бланки.
– А у нас здесь, что – передача «В гостях у сказки»? – вспомнив свое школьное кавээновское прошлое ответил я в унисон. Страха почему-то по отношению к нему у меня не было.
– С чувством юмора у тебя, я вижу все в порядке, – усмехнулся он. – Документы, говорю, предъяви. Как фамилия, имя, отчество, год рождения, ну и все остальное…
– Национальность… – подсказал я.
– Национальность твоя мне до лампочки. А вот место жительства – нет. Так есть документы?
– Дома забыл, – сказал я чистую правду. – Нет никаких документов…
– Почему-то я так и думал, что дома забыл. Так как зовут?
– Петр.
– И почему я должен в это поверить?
Я пожал плечами – ничего другого мне просто не оставалось.
– И давно воруешь, Петр? – сказал он, указывая на выложенные на столе консервные банки, шоколад, хлеб и все остальное.
– Может, кто и ворует, не знаю. Не видел, – ответил я. – Я не ворую. За хлеб и лимонад я деньги заплатил. Можете продавца спросить.
– Верно, заплатил. Чтобы отвлечь внимание и дать своим подельникам воровать. Они тебя сейчас сами сдадут, увидишь. Магометов! – выглянул он в коридор. – Ну-ка введи еще одного, самого мелкого…
И тут сержант Магометов вошел в кабинет и доложил:
– Нету их, товарищ капитан! Сбежали. Прямо из-под носа сбежали! Хрен знает, как так вышло… На секунду отлить отлучился – очень уж приспичило!
Дело становилось хуже – теперь все могли свалить на меня, и я это понял.
Минуты три я выслушивал, как капитан на смеси нескольких языков объяснял сержанту, что тот – не милиционер, а пассивный гомосексуал, с матерью которого он занимался оральным сексом, а заодно отдавал приказ найти трех сбежавших маленьких пассивных гомосексуалов. Наконец, сержант Магометов удалился, явно сомневаясь, что ему удастся выполнить задание по поимке своих братьев по сексуальной ориентации.
После чего «гражданин начальник» уселся за стол и совершенно спокойным тоном, словно это был совсем другой человек, спросил:
– Так как тебя, говоришь, полностью звать-величать? И живешь ты где?
Это прозвучало настолько доброжелательно, что я расслабился и решил, что лучше всего просто говорить правду. И стал рассказывать, как поссорился с классом, вышел из дома, в чем был, без паспорта, как сел в поезд – и вот оказался здесь, в этих их Биледжах.
Говорил я долго, многословно, а он слушал, что-то записывал на своем бланке, и время от времени задавал вопросы о том, что у меня за школа, кто мои родители, почему я решил отправиться именно в Москву и все такое прочее.
И чем дальше, тем больше этот мужик – то ли аварец, то ли чеченец, то ли кабардинец, я этого не разбирал, знал лишь, что не русский – вызывал у меня доверие. Он даже внешне чем-то напомнил мне отца.
Затем он отложил ручку в сторону и посмотрел мне в глаза. В упор.
– На шпану ты не похож, Петр! – сказал он. – Значит, говоришь, на класс обиделся и решил сбежать? А о маме с папой ты подумал? Ты понимаешь, что они сейчас тебя, скорее всего, по всем бакинским моргам ищут?! Ты вообще каким местом думал, когда это все делал?! Может, у твоей матери сейчас инфаркт?! Да если бы мой сын такое сделал, я бы его так исполосовал, что он неделю потом ни сесть, ни лечь на спину не мог. Магометов! Принеси два стакана чая с сушками!..
Чай оказался очень кстати, и каждый его глоток сладко согревал горло. Да и на сушки я приналег, пока капитан продолжал объяснять, какой я идиот, если думал, что смогу доехать до Москвы, и хотя бы день прожить там без документов…
– Значит, давай сделаем так, Петр! – наконец, сказал он, комкая бланк. – Дело я на тебя открывать не буду – тебе еще в университет поступать, вдруг где-то всплывет, а это тебе не нужно. Сейчас мы пойдем на вокзал, я договорюсь с начальником первого поезда, идущего в Баку, чтобы тебе дали спокойно доехать, а ты с вокзала поедешь прямо домой, и будешь на коленях просить у матери прощения за то, что ты ей сделал. Я сейчас не шучу, Петр – на коленях! И у вас, и у нас так принято. И чтоб по дороге в Баку без фокусов! Обещаешь?
– Обещаю! – сказал я, и в тот момент действительно верил, что именно так и сделаю.
На вокзале капитан велел мне посидеть на скамейке, пока он выяснит, когда ближайший скорый до Баку. И в тот самый момент, когда он удалился, к станции подошел какой-то поезд, явно следующий не в Баку, а совсем в другую сторону. Проводник вышел на перрон, какие-то люди стали спешно загружаться в вагон, напоминая друг другу, что стоянка – только три минуты, и я нырнул внутрь вместе с ними.
Мне было ужасно стыдно, что я соврал этому менту, оказавшемуся таким классным мужиком, но ведь в самом начале этого повествования автор предупредил, что отнюдь не был белым и пушистым ангелом с крылышками.
Одна мысль о том, что по возвращении надо будет идти в школу и как-то там выживать, в тот момент, когда подошел поезд, мгновенно всплыла в голове и оказалась сильнее всех обещаний, чувства вины и благих намерений.
«В Москву! В Москву! В Москву! А там увидим!» – стучали колеса поезда, уносившего меня прочь от станции со странным названием Белиджи.
И все-таки от мысли о том, что теперь подумает обо мне товарищ капитан, немного свербило в сердце.
Глава 3. Минводы
Ни до какой Москвы я, разумеется, не доехал.
Правда, проводники тоже спят по ночам, просыпаются только от остановки к остановке, почти не проверяют билеты, а потому на этот раз я был пойман почти на рассвете, когда мы уже подъезжали к Минводам. Здесь меня и ссадили.
Мой вагон остановился прямо напротив огромного неработающего фонтана с орлом, знакомого мне с детства – по дороге в Украину мы всегда проезжали Минводы,
