– Давно полыхает? – поинтересовался Командор у часового.
– А почти сразу, как атака началась… Они как из леса выбежали, а там уже горело, я сначала не обратил внимания, а потом там так разгорелось, даже пламя было видно. Сейчас вроде уже утихло, тушат, наверное. Может, они поэтому и вернулись сразу назад…
– Ясненько. – Командор повернулся в сторону парламентера и поднял мегафон. – Чего надо?!
– Просим разрешения забрать тела и раненых! – донеслось в ответ.
– Забирайте, нам они ни к чему! – крикнул Командор и повернулся к часовому: – Приглядывай за ними…
На мостике тем временем один из разведчиков подобрал лежавший на полу уголь и дорисовывал схему Командора. Он продлил береговую линию и отметил кругами места лагерей. В двух лесных лагерях были нарисованы большие квадраты.
– Я еще не знаю, что это, – заметил Командор, указывая на квадрат, – но похоже, что наши диверсанты одно из них уже сожгли, можете выйти посмотреть, до сих пор дым столбом.
Все вышли на палубу и через некоторое время вернулись, Командор пока разглядывал схему. Разведчик подошел к стене и зачеркнул один из квадратов. Настроение у народа явно поднялось.
– Ладно, докладывайте диспозицию… – разрешил Командор.
– Четыре лагеря, ну это вам известно, – начал разведчик. – Начну с тех мест, что к нам ближе. По краю леса, сразу за полем, собираются большие кучи валежника, здесь, здесь и еще в нескольких местах. Мы считаем, что если тумана не будет в ближайшие дни, то дождутся ветра в нашу сторону и устроят дымовую завесу для прикрытия атаки. Охраны там нет, так что опытный лучник мог бы попробовать их сжечь. Но они тогда новые кучи соберут или принесут с собой. Лагерь к северу – примерно полкилометра, стоит на берегу, там, похоже, морской народ собрался. При нас шхуна пришла, экипаж поменяла и снова в море отправилась. Там пять длинных лодок, каждая человек на десять. Всего там около восьмидесяти человек, и экипаж на шхуне. На берег, похоже, только гребцы сошли, так что точное количество не могу сказать. Мореманы, одним словом. Два лагеря в лесу, до каждого около четырехсот метров, в каждом около сотни человек. Они там строят требушеты…
– Требуше?.. – удивился Командор.
– Требушеты, по крайней мере, один из них так сказал. Не знаю, как эти штуки называются на самом деле, но это очень массивная рама, длинный, метров десять, рычаг с петлей на конце, а с другой стороны противовес, там камней тонны две, если не больше. Рамы стационарные, может, их и можно слегка подвернуть ломом, но с места не сдвинешь точно. Сожгли, похоже, тот, который был почти готов.
– Делать их дня три, если с собой принесли готовые части, – произнес Командор, – но далековато, четыреста метров. Гостинцы будут килограмм по сорок, а может, и меньше. Но стену барака прошибет не фиг делать…
– Охрана там хорошая, – продолжил разведчик, – но, видно, когда за нами погоня началась, все рванули в атаку и бросили лагерь, вот наши и воспользовались. Последний лагерь, его переместили, он теперь в шестистах метрах, там, видно, все начальство, самый большой, почти двести человек. Там два стационарных стреломета, не знаю, баллисты, наверное, – их можно перемещать. Но если их втащат на горушку неподалеку, карабинеры обслугу быстро снимут. А из укрытия стрелять, у них, наверное, точность будет низкая. Они нас могут целый год обстреливать из-за угла и ни разу не попасть.
– Зато требушет, если после первых выстрелов не развалится, барак в пыль размажет, у него как раз точность хорошая, – припомнил Командор, – я читал как-то, они в квадрат пять на пять с двухсот метров стокилограммовые болванки кладут. Тяжелая артиллерия… Надо готовиться к началу обстрелов дня через два. Остальная территория как?
– Вот эти линии – это примерные маршруты патрулей. Там уже тропинки натоптаны. Ходят часто, днем не проскользнуть, ночью с факелами, но они им только мешают. Видели два наблюдательных поста, может, их и больше, мы нашли два. С одного языка и взяли, мужик решил отойти отлить, так с расстегнутой ширинкой и приволокли… Огнестрельного оружия в лагерях нет, может, у кого пистолеты, но мы не видели. Дубины, топоры, пики из дерева, с обожженными концами, металлических наконечников нет. Брони нет, доспехов никаких. Никаких электроприборов, ни фонариков, ничего. Что жрут, тоже непонятно, варят бурду какую-то. Видно, что многие голодают. Они там зайца чуть ли не на сорок человек делили.
– Понятно, – сказал Командор, – отдыхайте пока, если что еще вспомнится, потом расскажете. И так новости не самые приятные, почти пятьсот человек против наших восьмидесяти. У нас, кстати, тоже провизия не сама из моря выпрыгивает. Все свободны, продолжаем укреплять поселок. Андрей, останься…
Мужики вышли, и Командор с адмиралом выбрались на палубу. Уже поднималось солнце, внизу суетились рыбаки, сколачивая щиты на плоских крышах бараков. Часовые у трюмов пытались удить рыбу с борта, но в холодной стылой воде клевало плохо.
– Ну что, Андрей, жизнь становится все веселее и веселее.
– Да отобьемся, – отмахнулся тот, – ну кинут они пару булыжников, это же не бомбы.
– Прям какой-то арабо-израильский конфликт… А мы как мирное население, которое всегда страдает. Ты шариковую бомбу представляешь себе? – спросил Командор.
– Смутно, – честно ответил адмирал, – там в начинке как шрапнель, при взрыве разлетается во все стороны.
– Вот-вот, а теперь представь себе сорокакилограммовый кусок глины, хорошо высушенный и начиненный небольшими, но острыми камнями. Что будет, если такая дура упадет посреди двора со скоростью двести километров в час?
– Ну разлетится, может, кого и посечет… Так укроемся на пароходе…
– Тогда бараки нам не удержать. Когда требушет будет готов, они наверняка посадят корректировщиков на деревья. А вылезти мы после сегодняшней проделки не сможем. Прямая фронтальная атака с нашей стороны будет нашим самоубийством. Пожалуй, надо захватить шхуну… Давай подумаем, пока время есть… И пойдем языка допросим, уж очень занятно узнать, откуда такое чудо на нас свалилось. – Командор задумался на секунду. – На мостик его не надо бы, там уж больно схемка интересная, а в темноту лезть тоже неохота. Они вроде голодают… Давай-ка его в столовую при камбузе, я пока народ оттуда выгоню, а ты пленного веди, только охрану не забудь, а то бросится за борт еще…
В столовой при камбузе никого не было, и Командор распорядился накрыть стол для завтрака. Вареная картошка, жареная рыба, без хлеба, но зато много, горячий чайник и несколько пакетиков чая, который экономили, но Командору выдали. Заодно он стрельнул несколько щепоток табаку и кусок старой газеты, это действительно было на вес золота, но начальству разве откажешь… В столовую вошел Андрей, следом худой, высокий мужик в ватнике, с перепуганным видом и выпученными от страха глазами, и конвой. Охрана осталась у дверей, держа пленного на виду.
– Ну что, сразу съедим или сперва помучаем? – спросил Андрей.
Пленный с ужасом отшатнулся.
– Не боись, шутка, – успокоил его Командор. – Есть хочешь?
– Ага, – сглотнул слюну мужчина.
– Садись, пожуй, – величественно разрешил Командор, – чайку попьем. Адмирал, присоединяйтесь… Куришь?
– Не отказался бы, – присев на край стула и не отводя глаз от табака и бумаги, пробормотал пленный.
– Бери, – подвинул к нему эти сокровища Командор. Мужик скатал самокрутку и спрятал ее в карман. – Слушай, а что это у вас у всех ватники одинаковые?
– А уркам других не дают, – ответил мужик, вгрызаясь в жареную рыбу. Ел он жадно, держа ее двумя руками, все время оглядываясь, как будто проверял, не отнимут ли.
– А ты что – урка? – спросил Командор.
– Не, я химик.
– Химик? – встрепенулся адмирал.
– Да с поселения он, – пояснил Командор, – это не то, что нам нужно. Откуда?
– Из-под Луги. Там наш завод стоял…
– А сюда как попал, что по дороге видел?
– Да я как срок получил, так при заводе и жил, все ж не зона… А летом вдруг буря налетела, провода рвать стало, свет погас. Я на улицу выбегаю, а на заводе уже взрывается что-то, а ветер-то в нашу сторону, ну, я бежать, со мной еще мужиков да баб десятка два. Мы в лес и ушли. К утру утихло вроде, мы решили идти обратно, приходим, а там ни завода, ни поселка, одна большая воронка, и уже водой заполняется. А кругом чаща, бурелом, только дорога в лес уходит. Деваться некуда, пошли по ней. Да она скоро в лесу и потерялась, на нет сошла. Стали гадать, куда податься. Часть-то решила в Лугу идти, только где она? Ну ушли куда-то, а я с мужиками покумекал, и стали мы в Питер пробираться. Далеко, правда, ну мы на реку вышли какую-то. Плот собрали, всяко к морю приплывем… Там через озерцо какое-то переплыли, а на берегу деревенька стоит, так сельские-то мужики говорят, останемся, тут и девки вроде молодые, вдруг да сладится чего. А я бы остался, да всю жизнь в городе, думаю, нет, я в Питер, а то тут глушь какая-то. Еще один из городских со мной поплыл. Там в деревеньке народ не злой, топор дали да пилу, припасов мешок, путь-то не близкий. Так к морю и выбрались. Плот бросили, пошли на восток. Берег дикий совсем, куда только все подевалось. Сначала даже пальмы были, потом, правда, пошли елки да березки. Мы, наверное, недели две шли, уже все съели, начали рыбу ловить да грибы-ягоды собирать. Дружок отравился, чуть не помер, его еще неделю выхаживал. Потом еще мужиков встретили, те тоже в Питер пробивались. Тоже работяги, говорили, на дачу ехали… Ну раз дача, значит, Питер близко. Только болота начались, берег топкий. Болота решили с юга обойти, а там уже вышли к холмам, на них еще домики стояли с куполами…
