— А где миссис Гармер? — спросила Мередит.
— Отпросилась — у нее сестра больна. Это к лучшему. Хорошо, что ее сегодня здесь нет, а то бы пришлось ее сейчас успокаивать.
Над дверью кухни зазвонил старомодный звонок, оставшийся еще с тех времен, когда при доме жили слуги. Мередит и отец Холланд обернулись на звук. Днем священник редко держал дверь закрытой, и посетители обычно входили в холл и возвещали о себе криком. Холодный звон дверного звонка означал, что пришел посторонний.
— Это полиция. Я пойду встречу их и провожу до места.
Отец Холланд вышел в холл. Через секунду Мередит снова услышала его голос — в нем звучало удивление:
— Маргарет? А я думал, это… ну то есть я жду кое-кого другого. Пойдемте в кухню. Мы как раз пьем чай.
— У меня Оскар в машине. Ничего, если я приведу его? А то ему становится скучно, и он начинает лаять на прохожих.
— Да, конечно, я нисколько не против.
Возникла пауза. Затем хлопнула дверца машины, и женский голос приказал:
— Оскар, подожди минуту!
Ответом ей был низкий басовитый лай. Мередит с ужасом представила себе громадную злобную псину вроде собаки Баскервилей. Она с опаской относилась к большим собакам.
Дверца вновь открылась. Отца Холланда и женщину буквально внесло в помещение, словно бы их подталкивала сзади невидимая сила. Появление Оскара предварило клацанье когтей по кафельной плитке и энергичное пыхтение, доносящееся откуда-то чуть выше уровня пола.
Увидев, кто это, Мередит успокоилась. Она еще не совсем пришла в себя после новости, сообщенной священником, и не была готова обмениваться любезностями с совершенно незнакомым человеком. Но она сразу узнала Маргарет Холден, с которой встречалась на нескольких полуофициальных общественных приемах. Маргарет была матерью молодого неженатого члена парламента и таким образом являлась заметной фигурой в их избирательном округе.
Ей было под шестьдесят. Скорее всего, она никогда не считалась красавицей — для этого у нее были чересчур крупные рот и нос, — но черты ее лица были не лишены примечательности. Благодаря высокому гладкому лбу, густым бровям и пепельным, уложенным идеальной волной волосам можно было сказать, что она «недурна собой». Внимание Мередит привлекла жутковатая брошь в виде лапы хищной птицы, приколотая к ее плащу.
— Вы ведь знакомы с Мередит? — спросил отец Холланд.
У миссис Холден оказался неожиданно низкий, теплый голос.
— Ну конечно. Подождите секундочку, я отпущу Оскара.
Она отступила за дверь, наклонилась и тут же выпрямилась, сматывая поводок аккуратными кольцами. Затем протянула руку в официальном приветствии:
— Как приятно снова встретиться с вами, Мередит! Это очень хорошо, что я вас увидела. Я собиралась звонить вам сегодня.
Мередит встала, чтобы принять протянутую руку, но тут какое-то плотное тело врезалось в ее лодыжки. Мередит покачнулась и упала бы, если бы не облокотилась о стол.
— Оскар! — укоризненно воскликнула миссис Холден.
Мередит взглянула вниз. У обладателя мощного голоса были длинное туловище и очень короткие ноги, широкая крепкая грудь, длинные, лысеющие на кончиках уши, острый нос и, по обеим сторонам от него, проницательные карие глаза, которые с подозрением разглядывали незнакомого человека. Оскар оказался обыкновенной большой черно-коричневой таксой.
— Привет! — приветствовала Оскара Мередит и нагнулась, чтобы погладить его.
Оскар отбежал на безопасное расстояние и опять разразился баскервильским лаем. При этом он подпрыгивал на своих коротких ногах и то подбегал к Мередит, то отпрыгивал от нее.
— Не обращайте на него внимания! — посоветовала миссис Холден.
Мередит опустилась на стул. Оскар метнулся вперед, понюхал ее туфли и, очевидно решив, что она не представляет опасности, потерял к ней интерес. Он кинулся к двери в холл. Его нос был у земли, а хвост вздернут и напружинен, словно автомобильная антенна.
— Охотничья собака, — объяснила миссис Холден. — Это у него в крови — искать, идти по следу. На новом месте ему обязательно нужно осмотреться и все обнюхать. Он ничего не трогает и не ломает, но некоторым людям его шныряние все равно не нравится, поэтому я всегда спрашиваю разрешения перед тем, как привести его в дом.
— Маргарет, вы же знаете, что мы с Оскаром старые друзья, — сказал отец Холланд. Он стоял у раковины и наполнял водой миску. Затем он поставил миску на пол. — Попьет, когда возвратится со своего осмотра!
Со стороны входной двери донесся звук шагов. Затем раздался громкий мужской голос:
— Есть кто дома?
Снова зазвенел звонок.
Оскар ответил низким полнозвучным лаем и бросился на дверь, всем своим видом выражая готовность защитить обитателей дома, — как и положено собаке.
— А вот и они, — пробормотал отец Холланд. — Мередит, пожалуйста, угостите Маргарет чаем. Маргарет, прошу меня извинить. Я ненадолго — по крайней мере, я на это надеюсь.
Он вышел из кухни.
— Оскар, перестань! — послышался его голос.
— Наверно, нужно пойти и привести его.
Маргарет повернулась было к двери, но тут Оскар вернулся. Священник вел его за ошейник. Оставив собаку в кухне, он недрогнувшей рукой закрыл дверь перед ее носом. Оскару явно не понравилось такое бесцеремонное обращение. Он разрывался между желанием послушать, что происходит в холле, откуда его выставили, и устроить собачий концерт по заявкам.
Из холла некоторое время слышалось невнятное бормотание мужских голосов, затем все стихло. Оскар повел носом.
— Вуф? — вопросительно гавкнул он. Но добычи и след простыл.
Маргарет Холден снова выпустила его в холл. Он вылетел как ракета, залился лаем — очевидно, в качестве констатации, что последнее слово осталось за ним, — затем замолчал и посеменил искать другую, более перспективную дичь. Маргарет вопросительно посмотрела на Мередит. Ресницы у нее были пепельные, в цвет волос, и из-за этого глубоко посаженные сине-серые глаза выглядели странно голыми. «Почему она не пользуется тушью для глаз, — подумала Мередит, — или хотя бы не покрасит их стойкой краской, как многие сейчас делают?»
— Что-то случилось? Джеймс был сам не свой. Я надеюсь, ничего страшного не произошло?
Говоря так, Маргарет поставила свою кожаную сумочку на стол, рядом с поводком Оскара. Что-то в ее произношении, в том, как тщательно она выговаривала слова, указывало на то, что английский язык был ей не родной.
— Я толком не знаю, — ответила Мередит. — Я сама только что пришла, а он большую часть времени говорил по телефону. Давайте я заварю вам чаю.
Маргарет сняла перчатки, разгладила каждую ладонью и положила их — одну поверх другой — на сумочку. Казалось, она задумалась.
— Интересно, надолго ли он ушел? Вы, случайно, не знаете, на похороны миссис Грешам будут допущены только родственники или желающие тоже могут прийти?
— Миссис Грешам? — Мередит поставила чашку на стол. — Простите меня, миссис Холден, боюсь, я ничего об этом не знаю.
Оскар ворвался в кухню, подбежал к миске, оставленной для него священником, расплескал воду по всему полу и снова исчез. Его частый топот донесся с лестницы.
— Боже мой, он пошел наверх, — пробормотала Маргарет. — Ну ладно, может, он сам спустится. Ну конечно, вы не были знакомы с миссис Грешам! Вы же не так давно живете в Бамфорде. Она недавно умерла. Ее семья была одной из самых уважаемых в городе. Они серьезно занимались городскими делами. Когда я только приехала сюда, она была членом приходского и окружного советов. Она очень интересовалась карьерой Ларса. Я была у нее в гостях незадолго до смерти, и она подарила мне вот это. — Маргарет дотронулась до броши. — Так мило с ее стороны.
«Теперь понятно, почему она надела украшение в духе последнего Эдуарда, не совсем уместное в наше время, когда набирают силу движения за сохранение дикой природы», — подумала Мередит.
— Она была очень добра ко мне, и я хотела бы присутствовать на панихиде, если она будет открытой, — сказала Маргарет.
Женщина продолжала говорить, но казалось, она думает о другом. Едва заметная морщина лежала на ее гладком лбе, а речь то и дело прерывалась паузами. Затем морщина разгладилась.
— Я собиралась позвонить вам, Мередит, и пригласить вас с Аланом на ужин в следующую субботу, — сказала она. — Возможно, я немного опоздала с уведомлением — приношу свои извинения. Дело в том, что на обеде будет присутствовать мой сын. Если я хочу, чтобы Ларс принял участие в каком-либо мероприятии, мне приходится подстраиваться под его весьма загруженное расписание. И всегда до самого последнего момента кажется, что обстоятельства помешают ему покинуть Лондон. Иногда именно так и происходит. — Ее лицо омрачилось и мгновенно постарело. Но также мгновенно вернулась властная речь и манера держаться. — Однако он обещал приехать в эти выходные. Я хочу пригласить и отца Холланда. Вы ведь незнакомы с моим сыном?
