Время тянулось медленно, и девушки успели обсудить всё, включая даже предстоящие зимние посещения учебного двора, когда рыбаки снова начали перекрикиваться и пересвистываться.
– Они готовятся вытаскивать корабль, – с волнением в голосе сказала Ани.
– Да, – прислушалась Тили. – Мы почти дома. На закате нас отвезут на берег.
Аяна задрожала.
– Мне холодно, – сказала она. – И голова немного болит. Я переволновалась.
– Возьми моё одеяло, – сказала Тили, накрывая её. – Ой, Айи, ты немного горячая. Что с тобой?
– Девушки, что-то мне тоже нехорошо, – Коде опустился на палубу под навесом. Его щеки лихорадочно горели, и он прикладывал к ним ладони. – Я, по-моему, заболел.
– Коде! – Тили бросилась к нему, ладошками ощупывая его большую голову, лицо и шею. – У тебя жар! Посмотри мне в глаза!
Она подняла ладонями его голову.
– У тебя красные глаза, Коде! Ани, достань из-под палубы мешок ягод и набери половину чашки, быстро. Айи, у тебя есть что-то, чем можно размять ягоды?
– Если ты хочешь сделать ему кислое питьё, то я могу раздавить ягоды ложкой, – сказала Аяна. – Меня немного знобит, но, в общем, это всё. Голова болит даже меньше, чем после душного домика в долине.
– А мне как будто горсть песка бросили в глаза, – сказал Коде. – Особенно, когда я делаю вот так, – он закатил глаза и зажмурился от рези в них. – И голова немного кружится и болит.
Его глаза подозрительно блестели. Тили взяла чашку с раздавленными ягодами и залила их водой.
– На, выпей. Коде, я знаю, что это кисло, не надо капризничать! Это немного поможет от жара, – суетилась она, чуть не плача.
Аяна вылезла из-под тента и обернулась. Лодки шли полукругом, а за ними летела бескрылая девушка на носу «Фидиндо».
– Как свора собак на поводках, – тихо сказала Ани, вставая с ней рядом.
– А мне напомнило, как близнецы ловили переливчатых жуков и привязывали к ним нитки. Жуки пытались улететь, но не могли.
Вдруг она с ужасом повернулась к Ани.
– Ани, послушай... А что если мы тоже заболели тем... той..
Глаза Ани тоже расширились в страхе.
– Нет, нет... Только не это!
– Надо сказать Алгару... – Аяна нырнула под тент и вылезла со стороны руля. – Алгар, Коде заболел. У него жар. Мы подумали, что он мог заразиться тем, что было у тех... погибших с корабля.
Как ей не хотелось произносить эти слова! Алгар глядел на неё со страхом, и её собственный страх от этого сталь ещё сильнее.
– Он сказал мне, что у него немного болит голова, – нахмурился Алгар. – Про жар я не знал. Нарто, я пойду к Коде, хорошо?
Коде сидел, оперевшись на мешок соли, и кривился от кислого питья.
– Коде, что же ты ничего не сказал про жар?
– Да я подумал, что ничего страшного. У Аяны тоже жар, но она чувствует себя лучше.
– Айи! – Алгар кинулся к ней. – Что с тобой?
– Со мной всё хорошо. Не смотри на меня так!
Он ощупывал её лоб, лицо и шею, как недавно Тили ощупывала голову Коде.
– Я же говорю, всё хорошо! – мягко отстранила его руки Аяна. – У меня тоже слегка режет глаза, но в целом у меня всё в порядке. Как будто немного устала.
– Попробуй подремать, – сказал Алгар с беспокойством. – Дело идёт к закату, мы сейчас будем выходить из течения. Ты можешь пока отдохнуть. Я пойду поговорю с Нарто. Коде, тоже постарайся отдохнуть.
Он ушёл к Нарто и вполголоса с ним что-то обсуждал. Аяна действительно почувствовала, что будет не лишним немного поспать.
– Досадно, – сказала она, устраиваясь на одеяле. – Ани, а ты как себя чувствуешь?
– Хорошо. Как будто немного устала. Я, наверное, тоже немного отдохну.
5. Вот оно как
Сквозь дремоту Аяна слышала, как Нарто перекрикивается отдельными словами с остальными рыбаками. Она погружалась в сон и снова выплывала на поверхность, вверх и вниз, как по волнам, пока её не разбудил Алгар, осторожно поглаживая по голове.
– Айи, – шёпотом позвал он её. – Как ты?
Аяна осторожно села, глядя в темноту, и у неё закружилась голова.
– Голова кружится.
– Мы вывели корабль из течения. Они бросили якорь. Все в безопасности. Выйди, пожалуйста, на свет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она кивнула, поднялась, опираясь на его руку, и тихонько прошла мимо спящих Ани и Анкана, и мимо Тили, которая сидела рядом с Коде, прикладывая мокрую тряпку к его большому лбу. Лёгкая дурнота отвлекала, делая мысли вялыми и непослушными, и Аяна вышла на палубу, в небольшой круг света, отстранённо удивившись, что было уже совсем темно. Там стоял Конда, а рядом ещё какой-то человек, незнакомый ей.
– Кирья Айэне, что ты чувствуешь? – спросил Конда. – Кир Алгар сказал, что ты заболела.
– Меня зовут Аяна. Я хочу сесть. Голова немного кружится, – сказала она, ощущая, как палуба качается под её ногами.
Она опустилась на заботливо пододвинутый Алгаром мешок с солью. Конда шагнул к ней и встал на колени, освещая её фонарём, а она мельком подумала, что так и не рассмотрела его при свете дня.
– У тебя не болит живот? – спросил он. – Кир Алгар сказал, что заболели только вы и один рыбак с другой лодки, который был тут, когда мы спустились с корабля.
– Дарен тоже заболел? – Аяна с беспокойством подняла глаза на Алгара.
– Да. У него небольшой жар и резь в глазах, – кивнул тот.
– И у Коде то же самое. – Аяна посмотрела на Конду. – Это то, чем вы болели?
– Нет. Я болел иначе. Скажи, пожалуйста, кирья, у тебя ещё что-то болит?
– Немного першит в горле. И вот здесь, – она приложила пальцы с двух сторон от носа, – немного давит. Голова кружится. И кажется, что я устала, хотя я только что дремала.
– Наш гватре погиб, – сказал Конда. – Ретос – его помощник. Я тоже немного учился этому делу. Мы осмотрим тебя.
Конда приблизился к ней и положил ладонь на щёку, осторожно поворачивая её лицо и внимательно, с беспокойством заглядывая в глаза. Потом он встал и повернулся к своему человеку. Тот тоже заглянул в лицо Аяне и с недоумением на лице поднялся.
– Глаза красные. Что думаешь? – спросил его Конда. – Это не то, чем мы болели.
– Не понимаю, – ответил тот задумчиво. – Надо осмотреть всех заболевших.
– Аяна, пойдём, я помогу тебе, – сказал Алгар. – Тили, нам придется разбудить Коде.
На несколько мгновений Тили стала похожа на кошку, в чьё гнездо запустили руку, чтобы потрогать котят, но потом вздохнула и опустила глаза.
– Хорошо.
Конда и Ретос растормошили Коде. Он сел и осоловело уставился на них.
– Кир Коде, – сказал Конда, заглядывая ему в глаза при свете фонаря. – скажи, пожалуйста, что у тебя болит.
– А что если я весь болю? – жалобно сказал Коде. – Меня как будто били палками четыре Анкана. Всё тело ноет и ломит. Глаза режет, горло как будто кипятком обожгло. И знобит.
– У тебя есть тошнота? Болит живот?
– Нет, – удивлённо сказал Коде. – только то, что я сказал.
Ретос потрогал его лоб, заглянул в глаза и в рот, освещая лицо Коде фонарём, и вышел из-под полога.
– Потная лихорадка... Не понимаю. – сказал он с удивлением. – По их описанию может быть только она. Как так?
– Я вижу. Но этого не может быть, – с не меньшим удивлением сказал Конда. – Откуда? Ты уверен? Потной лихорадкой болеют только дети. Или ты хочешь сказать, что они никогда не болели и заразились от нас? Но среди нас никто не болеет!
Ретос пожал плечами, и Конда нахмурился.
– В общем-то, если не учитывать то, что вы не дети, то всё сходится. Заразились только те, кто был с нами на лодке. Кир Алгар! – вдруг обернулся он. – Как ты себя чувствуешь?
– Да вроде я в порядке, – сказал Алгар, прислушиваясь к ощущениям. – Всё хорошо. Конда, эта болезнь, она опасна?
– От неё умирают только очень слабые дети, рождённые до срока или ослабленные голодом.
– Ослабленные голодом дети? – переспросил Алгар.
– Да. Вам, я думаю, это не грозит. Взрослые очень редко болеют этой лихорадкой, и она для них не опасна.
