уверенный вид. Это заметил Александр:
— Ваша улыбка… Она изменилась. Вы смотрите так… Целеустремлённо, будто бы видите свою мечту уже перед носом.
— Что вы! — прежняя улыбка вновь вернулась на её лицо, и Гладерика рассмеялась. — Но знаете… Мы полетим, Александр. Вы и я. Обязательно полетим. Вот увидите. И пусть же время будет тому свидетелем!
Глава 2. Шаг к мечте
Аудитория шумела сотнями различных голосов. Сегодня в ней должна была состояться лекция великого человека — основоположника русского воздухоплавания Александра Фёдоровича Можайского. Множество студентов были заинтересованы в его деятельности, но больше всего желал увидеть и лично пообщаться с ним его тёзка — Александр Стефенссон. Именно поэтому вместе с Ваней (в котором он совсем перестал видеть конкурента и врага) и Николаем они уселись на самых первых рядах, приготовившись слушать о достижениях человечества на пути к покорению неба.
— Кстати, — обратился Ваня к Александру, — какую же нелепицу выдумаешь мне ты?
— Самой твоею большой нелепицею можно считать твой провал на публике. Большего я от тебя не хочу.
Иван призадумался.
— Добрый ты человек… Я полагаю, на сим наше пари можно считать закрытым?
— Конечно! — молвил Александр.
— Господа, это замечательно, — с улыбкой сказал Николай, сидящий между ними. — Ну же, пожмите друг другу руки в знак примирения.
— Ты прав, — согласился Иван и протянул своему недавнему сопернику руку.
— Ныне — мир, — пожал её Александр и едва заметно улыбнулся.
Тут послышался голос профессора:
— Господа, прошу всех успокоиться и занять свои места. Александр Фёдорович прибудет с минуты на минуту!
Зал мигом затих, студенты расселись по своим местам. Вскоре дверь в аудиторию отворилась, и в просторный зал вошёл пожилой мужчина с пышными усами, на скулах перерастающими в не меньшей пышности бакенбарды, чёрном фраке с золочёными эполетами на плечах, со строгим и внимательным взглядом. Между рукой и телом он держал свиток крупного листа бумаги. Все присутствующие встали в знак приветствия. Окинув взглядом затихших слушателей, он размеренно прошёл за кафедру, где и начал свою речь:
— Здравствуйте, уважаемые студенты. Я — Александр Фёдорович Можайский, контр-адмирал императорского флота. Прошу, садитесь.
— Что за лист он с собой притащил? — шёпотом спросил Николай у сидящего рядом Ивана.
— Должно быть, собственные зарисовки, — предположил тот. Увидев недовольные взгляды Александра и сидящего рядом преподавателя, Иван сразу же замолчал.
Вывесив с помощью преподавателей лист бумаги на доске, на котором был изображён диковинный летательный аппарат с разных сторон, он повернулся к сидящим в аудитории и, прокашлявшись, продолжил:
— Господа! Все вы — студенты лучшего в стране университета. Кто-то учится уже на выпускных курсах, а кто-то из присутствующих ещё только начинает свой профессиональный путь. Я надеюсь, что мой рассказ будет одинаково интересен и тем, и другим. Тема моей лекции, — с этими словами Александр Фёдорович чуть вышел из-за кафедры, сложив руки за спиной, — «Полёт человека». Вообще, что значит — полёт? Можно ли считать некое состояние падения физического тела тем же, что и, положим, полёт птиц? На этот вопрос я отвечаю с точки зрения науки. Согласно закону всемирного тяготения сэра Ньютона, любое тело, находясь на земле, испытывает на себе эту самую силу. На протяжении многих тысячелетий она прочно удерживала нас, людей, на поверхности нашей родной планеты. Ровно так же, как эта сила удерживает и птиц, не умеющих летать. Позвольте, я изображу данное явление графически, — сказал он и повернулся к доске, где нарисовал подобие птицы и плоскость, а из центра птицы к плоскости провёл стрелку, написав справа от неё букву «F». — Мой рисунок есть не что иное, как описание действия силы тяготения. Птица, желающая полететь, не сможет этого сделать, покуда действие тяготения будет сильнее всех прочих. Кто из вас может сказать мне, за счёт чего летает птица?
— Она овладела тайной эфира, — пошутил кто-то из присутствующих, после чего под редкий смех студентов был осажен профессором.
Ваня, очевидно, шутки не оценил, поскольку мгновенно поднял руку. Его заметил Александр Фёдорович.
— Прошу.
— Птица летает за счёт формы своего оперения, — выпалил Ваня. — Потоки воздуха, создаваемые взмахами крыльев, направляют её вверх. Этой силы достаточно, чтобы преодолеть силу тяготения.
— Что же, вы сделали попытку. Однако ответ не совсем корректен. Хочет ли кто ещё попробовать?
Ваню словно окатило кипятком. Он, хотя уже давно вырос из капризного и обидчивого мальчика, всё же с багровеющим лицом резко опустился на своё место. Тут руку поднял Александр.
— Я вас слушаю, — сказал Можайский, увидев руку юноши.
— Птица летает за счёт подъёмной силы, — ответил, встав с места, Александр. — Дело действительно в форме её крыльев. Закон Бернулли гласит: сила давления в жидкостях и газах обратно пропорциональна их скорости. Давление снизу крыла птицы выше, поскольку скорость воздушного потока под крылом птицы ниже. Это давление и удерживает птицу в воздухе. Это и есть подъёмная сила.
— Превосходный ответ, — удовлетворительно молвил Можайский. — Действительно, это так: если взглянуть на крыло птицы в его профиль, можно увидеть, что оно чем-то напоминает каплю, — с этими словами Александр Фёдорович изобразил на доске крыло птицы в разрезе. — Вы видите, что верх крыла немного выпуклый. Проходя сквозь небесную гладь, крыло как бы разделяет воздушный поток надвое. Один устремляется под него, а второй — поверх. Поскольку частицы воздуха должны сойтись равномерно в одной точке за крылом, тому их потоку, что устремился над крылом, потребуется больше скорости, так как и расстояние, преодолеваемое им относительно частиц под крылом, вследствие выпуклости крыла становится больше. И здесь в силу вступает закон Бернулли, который, как правильно указал студент, описывает силу давления в жидкостях и газах. Давление под крылом становится больше, нежели над ним, поэтому птица и удерживается в воздухе. Надеюсь, я доходчиво объяснил вам данное явление.
Можайский нарисовал вторую стрелку, которая вела от центра птицы вверх. Ваня решил не сдаваться, посему повторно поднял руку.
— Я вас слушаю, — вновь обратил на него внимание Можайский.
— Позвольте, может ли птица удержаться исключительно на подъёмной силе? Ведь даже самое лёгкое пёрышко, какой бы формы ни было, рано или поздно упадёт на землю, не приложи оно для удержания в воздухе никакой силы. Что-то же должно удержать птицу в небе помимо подъёмной силы и восходящих потоков ветра?
— Вы верно заметили, молодой человек. Действительно, — с этими словами Александр Фёдорович начертил третью стрелку, которая указывала вправо от центра птицы, — здесь имеет место быть реактивная сила. Сжигая энергию, полученную при потреблении пищи, птица машет крыльями, как бы опираясь их площадью на воздушные потоки и концентрируя их под
