Генерал-лейтенант Н. А. Неелов участвовал в 36 парадах на Красной площади в Москве, в том числе в трех – после увольнения в запас (1990, 1995 и 2000 гг.), за подготовку многих из них отвечал и был учебным «маршалом Советского Союза» – во время тренировок ему как «министру обороны» докладывали командующие МВО Е. Ф. Ивановский, B. Л. Говоров, П. Г. Лушов, В. М. Архипов.
Арест Лаврентия Берии
В 1953 году Н. А. Неелов был начальником штаба 1-го гвардейского полка 2-й гвардейской мотострелковой ордена Суворова Краснознаменной Таманской дивизии. Волею судьбы ему выпало участвовать в одном из ключевых политических событий, открывших шлюз для «хрущевской оттепели».
Генерал-лейтенант Н. А. Неелов вспоминает о тех беспокойных днях:
– После смерти И. В. Ста лина в 1953 году были произведены большие изменения в руководстве страны. Они коснулись и военного ведомства. Министром обороны был назначен Н. А. Булганин, его первыми заместителями – маршалы Советского Союза А. М. Василевский и Г. К. Жуков. Войсками Московского военного округа командовал генерал-полковник Н. А. Артемьев.
В 20-х числах июня Артемьев вывел свой штаб на учения в район города Торжка, а 26 июня один стрелковый батальон, полковая школа и специальные подразделения под моим руководством должны были выйти в тот же лагерь на тактические учения. Получив мой приказ прибыть в штаб в 4:00, офицеры полка разошлись по домикам и землянкам летнего «шанхая», где они жили с семьями.
Примерно в 17:00 (25 июня) в домике, где я отдыхал, раздался телефонный звонок, потом другой – более продолжительный. Я поспешно взял трубку. Телефонистка пожурила меня за промедление и сказала: «С вами будет говорить министр обороны». Я разволновался, как никогда в жизни: зачем, почему министр обороны звонит именно мне?! Услышав голос Н. А. Булганина, я представился. Он поздоровался и переспросил мое звание, фамилию, имя-отчество. Далее мне было сказано: «Полку полная боевая тревога, прибыть в Лефортово в полном составе. Задача будет уточнена». И никаких пояснений, министр бросил трубку.
Я сию же минуту попрощался с женой и бегом помчался в штаб полка. По моей тревоге прибежали удивленные и возмущенные офицеры. Они не понимали, почему вместо завтрашних 4:00 я поднял полк в 17:20. Подразделения очень быстро прибыли на посадку и на автомашинах ГАЗ-51 тронулись по Минскому шоссе в Москву. В пути офицеры высказывали разные предположения, зачем мы нужны в столице.
Стажер Военно-политической академии сказал: «Наверно, будем помогать московской милиции наводить порядок в очередях в сберегательные кассы». Я возразил: «А зачем у нас снаряды, мины, патроны и гранаты?!»
При въезде в Москву, около Поклонной горы, нашу автоколонну остановила группа генералов и офицеров. Мне предложили обратиться к генералу К. С. Москаленко. Я подошел, представился и доложил о том, что полк следует в Лефортово, где должен получить приказ лично от министра обороны Булганина. Генерал-полковник Москаленко меня прервал: «Сегодня с утра я назначен командующим войсками Московского военного округа. Вы будете выполнять мой приказ». Я отвечаю: «Не знаю о вашем назначении и ваших приказов выполнять не буду». Москаленко испытывающе на меня посмотрел и спросил: «А генерала Пронина Алексея Михайловича знаете?» – «Да, знаю». A. M. Пронин, член Военного совета МВО, был здесь и подтвердил, что генерал-полковник Москаленко К. С. действительно назначен командующим войсками МВО: «Его приказы, товарищ Неелов, надо выполнять». Новый командующий войсками МВО приказал: «Одну вашу роту – в Алешинские казармы для охраны гарнизонной гауптвахты, другую роту – для охраны Штаба округа. Все остальные – на зимние квартиры в Лефортово. А вам, Неелов, с группой офицеров штаба прибыть в Алешинские казармы». На том мы и расстались. Мною было принято решение в Алешинские казармы направить 9-ю стрелковую роту, в Штаб округа – 8-ю роту.
Из Лефортово я поехал в Алешинские казармы (Москва, 1-й Крутицкий переулок, 4а). Там меня уже встретил командир 9-й стрелковой роты лейтенант Г. С. Глушко и доложил: «Караул Алешинских казарм сменен. Все спокойно». Смена караулов в Штабе округа была произведена 8-й стрелковой ротой капитана П. И. Митина. Все четко, без стрельбы, без убитых и раненых.
Примерно в 23:00 того же дня (25 июня) на гарнизонную гауптвахту прибыла кавалькада правительственных автомобилей. Из них вышли генерал-полковники Москаленко, Гетман, Батицкий и другие. К великому моему удивлению, из одной машины вытолкнули и немедленно препроводили на гауптвахту Лаврентия Павловича Берию.
По возвращении на строевой плац нас, свидетелей устранения Л. П. Берии, спросили: «Видели?» – «Так точно, видели». – «Так вот. Ничего не видели и не слышали. Молчать».
На другой день (26 июня) в Москву прибыла танковая рота танкосамоходного полка Таманской дивизии. Танки одного взвода были поставлены у Штаба МВО, по углам здания, после чего Л. П. Берию перевезли в бункер Штаба МВО, где он и сидел под арестом вплоть до его расстрела в декабре 1953 года.
Генерал-полковник К. С. Москаленко был назначен командующим войсками МВО (вместо Н. А. Артемьева), потому что его лично знал Н. С. Хрущев – они познакомились во время Великой Отечественной войны.
В руках Хрущева уже летом 1953 года была сосредоточена вся политическая власть, хотя первым секретарем ЦК КПСС он стал только в сентябре.
Как мне стало потом известно, арестовав Лаврентия Берию в 14:00 (25 июня) на заседании Президиума Совмина СССР, руководители страны стали совещаться, где и как его содержать. Опасаясь, что «шефа» МВД могут попытаться освободить верные ему внутренние войска и сотрудники госбезопасности, они сочли, что самое лучшее – посадить его на гарнизонную гауптвахту в Алешинских казармах и обеспечить надежную охрану. Выполнение этой задачи и было возложено на наш 1-й гвардейский полк. Риск вооруженных столкновений был велик. Ведь арестовали человека, обладавшего всей полнотой власти, имевшего возможность в любое время арестовать все правительство или любого из его членов и, объявив врагами народа, расстрелять.
О том, что первый заместитель председателя Совета министров СССР, министр внутренних дел Л. П. Берия арестован, советскому народу объявили только в начале июля 1953 года.
В 1960-х годах автор этой хроникальной записи Н. А. Неелов семимильными шагами шел к высокой должности заместителя командующего войсками Московского военного округа.
Несчастье
В тех же 60-х годах Надежда Антоновна работала на предприятии легкой промышленности, а Сергей Тимофеевич, отец Володи Зайцева, трудился на литейно-механическом заводе всесоюзного значения.
– К Сереже очень хорошо относился директор завода Алексей Васильевич Коновалов, – вспоминает Надежда Антоновна. – Герой Социалистического Труда А. В. Коновалов был замечательным руководителем, Люблинский район – его детище. Завод при нем наградили орденом Ленина. Коновалов развивал инфраструктуру завода, сам принимал новостройки. Строились теплые кирпичные дома, комфортное жилье. Все семьи заводчан и даже одинокие люди из общежитий получили отдельные благоустроенные квартиры. У литейно-механического завода был свой стадион, бассейн, профилакторий, дом отдыха в Сочи, пионерские лагеря.
Помощь Коновалова особенно потребовалась, когда в молодой семье Зайцевых случилось несчастье. Во время селекторного совещания, которое проводил А. В. Коновалов, у Сергея Тимофеевича открылась застарелая язва желудка. Его срочно прооперировали, но неудачно. Тогда директор завода Алексей Васильевич Коновалов настоял, чтобы на вторую операцию пригласили профессора-хирурга. Полгода Сергей Тимофеевич отлежал в больнице. А когда его выписали домой, у Надежды на руках оказалось как бы два ребенка – грудной Володечка и муж, выздоравливавший после операции (резекции желудка).
Н. А. Зайцева продолжает рассказ:
– Работая на заводе, Сергей скрывал 2-ю группу инвалидности, полученную еще на фронте: после тяжелой контузии он потерял зрение и попал в Махачкалинский госпиталь. Ближе к концу войны его хорошо прооперировали, зрение почти восстановилось.
Сергей Тимофеевич рвался на работу, где его ценили как специалиста, рационализатора производства, и снова он не захотел оформлять пенсию по инвалидности, – мало ли что скажут на заводе, где в его подчинении было порядка пяти тысяч рабочих.
Петр Тимофеевич Зайцев, брат отца Володи, летчик
Иван Антонович Положенцев, дядя Володи по материнской линии
Когда демобилизовался из авиации и приехал из Германии младший брат Сергея Петр Тимофеевич, он стал жить вместе с нами в 16-метровой комнате. Жили дружно. Маленький сын, Володечка, доставлял одно удовольствие. Мальчик был подвижный и послушный. К нам часто приходили в гости наши родственники и Петины друзья-летчики. Уволенные из армии воздушные асы пытались найти работу и обосноваться в Москве и области. (Хрущев сокращал кадры ВВС и число советских военно-воздушных баз за рубежом, исходя из убежденности, что главную роль в термоядерной войне будут играть ракетные войска.)
