Где ты, мама?
Я вчера ошиблась этажомВ здании тридцатой гор. больницы —(Это ветхий, очень старый дом,Где скрипят тоскливо половицы)— Как пройти отсюда на массаж?— Выше… выше… прямо и направо…Лестничный пролет. Второй этаж.За стеклом хирурги-костоправы.Все не то… А это что за вход?(осторожно дверцу открываю)— Девушка, у нас сейчас обход.Не мешайте! — (я и не мешаю).— Вы к кому?— Да, в общем, ни к кому…— Ах, наверно, Вы из меценатов?— Из кого? Простите… не пойму…— Проходите в первую палату!Ладно… От чего бы не пройти,Раз уж так активно приглашают?Господи, куда твои путиПриведут сегодня? Я не знаю……В коридоре сумрачная тишь,Ожиданье придавило плечи.Вдруг, смотрю…… застенчивый малышОсторожно вышел мне на встречу.(гОда два ему, а, может, три)…Застеснялся…… поспешил обратно……— Стой, хороший мой… Не уходи!Но мальчонка убежал в палату……— Девушка, не стойте у дверей!Проходите… и располагайтесь……Здесь пятнадцать отказных детей.Поиграйте с ними… Не стесняйтесь…— Что сказали вы? Мне не понять……«Отказных»? Что значит это слово?— Господи, ну бросила их мать…(надо ж быть такою бестолковой!)— Бросила? Как это?— Да вот так!Вы как будто первый день на свете!Ведь в России форменный бардак —(Все мы, в чем-то, брошенные дети)……Надо мной разверзлись небеса —Как во сне я шла по коридору,И упрямо горькая слезаЗастилала свет, мешала взору……Пять кроваток к ряду у стены —(В них лежат трехмесячные крошки).Дети спят… возможно, видят сны……Тихо солнце льётся из окошка.Медленно на цыпочки встаю:Кто там плачет?— Ладушка… проснулась?Успокойся……… Баюшки-баю…Ах, как сладко-сладко потянулась…Я беру на руки малыша:— Так…… штанишки мокрые… Бывает… —)))Ну не плачь, — шепчу я, чуть дыша, —Мы сейчас пеленки поменяем…— «Доченька»… хорошая моя… —Подношу к губам твои ладошки, —Мама здесь…… сегодня мама — я……Всё по правде… всё не понарошку…Девочка глядит в мои глаза,И в улыбке растянулся ротик………Я молчу…… не знаю, что сказать…Робко глажу спинку и животик……Маленькими ручками дитяОбхватило вдруг меня за шею,И прильнуло с нежностью… любя.(я собою больше не владею)Не могу сдержать горячих слёз,Поправляя сбитую подушку,Задаю бессмысленный вопрос:Где же мать — беспечная кукушка?Милая, ну, как же ты могла?!!!Как? Ребенка подарила миру,Чтоб затем, лишив его тепла,Укатить транзитным пассажиром?Не виню…… Поверишь??? Видит Бог:Знаю все о женской трудной доле……Мир безумен… мир порой жесток —(сердце разрывается от боли…).Вот вошел в палату карапуз,Ножками едва передвигая:— Стоп… Не падать! Господи… Иисус!Что мне делать с вами? Я не знаю…Сколько здесь печальных добрых глаз!Как согреть вас всех, помилуй, Боже…— Я иду… бегу к тебе…… сейчас……— Как его зовут?— Его? Сережа……— Ну, Сергунька… Ты уже большой…Нам ходить давно пора учиться!Дай мне ручку… шаг… теперь второй…Так… еще…… а ну-ка не лениться!Молодец! Серега, ты герой………Скоро будешь бегать — не догонишь…Леночка, не плакать… я с тобой……Не вертись! — бутылочку уронишь…Пей, моя родная, молочко…Подрастай…… И будь всегда здорова…Знаю-знаю… это не легко…Ну-ка пей! —)) — уважь труды коровы……
…………………
Я вчера ошиблась этажомВ здании тридцатой гор. больницы.Ночь…… Гроза… И первый майский гром…(мне сегодня слишком плохо спится…)
21.05.2003
Че
…………………………Димке — много лет спустя…
Он называл себя «мальчик Че» — не объясняя другим: «Зачем?»Мимо ушей пропуская: «Псих…» Просто пацан начитался книг…Маленький демон — и в этом весь. Мне он достался таким, как есть —самонадеянный Бог, Икар… лучший из племени че гевар…Нам не хватало минут и слов — мы познавали на вкус любовь —как ни пытался советский быт выбить из бедных подростков прыть —секс в СССР отменён (пи. дец!) Не было секса, но был подъезд —смех в темноте и щенячий визг — так мы входили в большую жизнь.И уходили куда-то врозь. Нас раскидало — не вкривь, а вкось…Спать бы и спать на чужом плече. Только порою мне снился Че.Грустный, задумчивый гитарист — взгляд отрешённый — не вверх, не внизмимо… как будто куда-то вглубь…… мы постигали не смысл, а суть…Мы иногда выпускали пар… Он научился держать удар.Как джентльмен, уступая мне: мог, если надо, прижать к стене,и урезонить касаньем губ — нежный до боли… но чаще груб…Вспыльчив и резок — и мне под стать… Оба мы крезы — ни дать ни взять…Нам не хватало реальных битв. Мы выбирали не быт, а «быть»…И навсегда покидали строй: ибо, где первый — там есть второй.Мы бунтовали. Срывали дверь — в тесном подвале с тугих петель.Ухали стены, и глох подъезд. Новые сцены для новых пьес.Каждый ушёл на свою войну. Маленький воин — в чужом пленудогм, установок, всеобщих схем. И вековечный вопрос: «Зачем?»К чёрту вопросы! Мы брали след, честно и просто идя на Свет.И уясняли чуть позже суть: есть бездорожье, но лучше Путь.Мы прозревали за годом год: есть прозябанье, а есть Полёт.Жизнь продолжалась. Мне снился сон. Мало деталей — лишь общий фон,минимум действий…… а так вообще — призраки детства и мальчик Че,выбравший тропы иной страны — пламя герильи чужой войны,сладкую дымку чужих сигар, кожей впитавший иной загар.Сделавший тылом кубинский порт… чуждая Лира ему поёт.Я ошибалась: он был в Чечне — псих ненормальный, мечтатель Че.Каждому времени — свой герой. Он был уверен. Стоял горойно не за этих… и не за тех…… сразу в ответе — один за всех:и за чеченских детей…… за вдов… за огрубевших душой юнцов…и за российский трёхцветный флаг. Каждому — друг, никому не враг.Словно назло, угодив в спецназ, чётко усвоил одно: «Приказ».Ранен. Контужен. Ослеп. Оглох. Слушал лишь душу. А в сердце Богсыпал командами: «Не убей!» «Надо бы… надо…» А Он: «Не смей!»И спотыкаясь об «Отче наш…», клинил и клинил родной «калаш»,Клинил и клинил…… да вдруг замолк: цель не по силам — бессмертен Бог.Маленький-маленький мальчик Че. Толстый ремень на его плече —не автомат, не рюкзак с едой. Только гитара. Проснись — и пой!Только гитара и трепет струн. Мой Че Гевара — ты вечно юн —грустным скитальцем ушёл в рассвет. Больно. Прощаться не стоит… нет…
07.04.2
Дора Маар[1]. Психиатрическая клиника Святой Анны. Париж
Первые несколько лет без тебя…Одна…Видимость жизни… Я брежу всё так же красным…Вот потолок надо мною…А вот стена —чистое поле для вымысла и абстракций.Помнишь, ты как-то на скатерти выжег глаз? —глаз Минотавра — горящим, простым окурком…Знаешь, мне кажется, кто-то войдёт сейчас,но как всегдабез ключа… без звонка… без стука…Бог милосерден —он вылечит болью боль…Врач увеличит безжалостно силу тока,я позабуду на время о нас с тобойв жутких конвульсиях(пытка электрошоком)…Кто-то додумался душу лечить огнём…Снова и снова мне снится в ночных кошмарахчёрный, огромный,чудовищный скорпионмедленно-медленно к сердцу подносит жало.Где же ты, где же ты, мой аргентинский нож?Помнишь, как в юности,метила между пальцев?Точных бросков нескончаемый, острый дождь.Странные игры вне логики и абстракций…Я промахнулась —и брызнула с пальцев кровь…Юность ушла.С той поры пролетели годы.Щупальца… щупальца… щупальца проводовдушу сжигают присосками электродов…Странно…… очнуться и знать, что в Париже ночь…Город не спит, он живёт по своим законам…Но просыпаюсь:в руке аргентинский нож,лишь не припомню, убила ли я скорпиона?Как мне хотелось увидеть твоё лицо!Слышишь, любимый…Я бредила каждый вечер:«…дайте мне… дайте мне… дайте мне Пикассо…»Ведь от любви не лечат…… пойми…… не лечат!Врач-атеист посоветовал «Отче наш…»Странный он…… правда?Конечно, он очень странный…Я бы молилась, поверь мне, когда б не кашель,Но простудилась в приюте «Святая Анна»…Холодно…… холодно… холодно…А рентген!Знаешь ли ты, что на снимке душа крылата?Это не бронхи с ветвящейся сетью вен…Это не лёгкие…Милый… постой… Куда ты?Не уходи!Пусть ты даже всего лишь сон…Не покидай меня, слышишь…… Зачем так рано?Хочешь, пиши с меня лики твоих икон,Хочешь, распни меня в свете оконной рамы…Нежный мой… нежный мой… ласковый, страшный зверь…бык андалузский — глаза твои, как рубины…выбей рогами,пожалуйста, выбей дверь…я не могу……… не хочу никакой корриды!Век скотобоен……и снова электрошок…Как милосердны…… о, как милосердны, люди…— Ну, успокойтесь, безумная…… всё хорошо…Да, хорошо…тем, что хуже уже не будет…
02.10.2007
Аутодафе
