раньше! — взревел Одд. — Ты меня не слушать! Мог быть живой! Теперь ты будешь дохлый, алв! Будешь без голова в самом деле! Убить!
Последнее слово Одд выкрикнул на родном языке, и по его приказу урукхи вскинули луки. В сторону Гилэстэла и Астида устремился десяток стрел. Астид выпустил поводья, выставил ладони навстречу летящим к ним снарядам, и одним движением рук отшвырнул их далеко в сторону. Тут же последовал второй залп, а за ним и третий. Одну из последних стрел Астид пропустил, и она воткнулась меж копыт его коня. Конь взбрыкнул, заставив Астида крепче сжать ноги, чтобы удержаться в седле.
— Я не смогу остановить их все! — отражая новую порцию стрел, выкрикнул полукровка.
Но стрелять больше никто не собирался. Урукхи, не столько удивленные, сколько разозленные тем, что ни одна из стрел не достигла цели, рванулись к противнику. Впереди, размахивая топором, широкими прыжками нёсся Одд. Рядом, почти касаясь его бедра мохнатым боком, мчался бурый волк с седым загривком.
Астид плотоядно ухмыльнулся и, спрыгнув с коня, выдернул из ножен меч и кинжал. Взглянул на князя. Тот остался в седле, клинков не обнажил. Астид видел, как остёр его взгляд, как шевелятся его губы, как в сведенных вместе ладонях разрастается огненный шар.
— Левый фланг, — бросил Гилэстэл сквозь зубы, и полукровка, выкрикнув защитное заклинание, кинулся навстречу урукхайской своре.
В то мгновение, когда под клинком Астида пал первый добежавший до него воин, правый край урукхайского отряда разметал огненный снаряд Гилэстэла. Визжа и скуля, бросились прочь волки, унося на загривках и хвостах сполохи пламени. Пытающихся подняться с земли урукхов, не погибших под первым шквалом огня, накрыл второй. Одд, оказавшийся на несколько шагов впереди своих воинов, с рыком прыгнул к Гилэстэлу. Но на его пути возник Астид. Удар урукхайского топора был принят на лезвие одрарского меча. Полукровка крутанулся, цепляя топор за выступ в нижней части лезвия, вырвал оружие из руки Одда и отбросил в сторону. Оказавшись в повороте позади урукха, Астид глубоко всадил меч ему в спину, а кинжалом в левой руке дотянулся до горла противника. Два синхронных движения клинков вперед и назад, отскок, и Одд рухнул под копыта белому коню, забрызгав бабки своей кровью.
Гилэстэл тронул бока дрожащего коня и тот отступил на несколько шагов. Новый огненный снаряд расшвырял подступающих урукхов и волков. Слева Астид споро расправлялся с остатками отряда. Последним, кого отправило к предкам лезвие одрарского меча, был седогривый волк Одда. Опаленный, полуослепший и припадающий на одну лапу, он кинулся на Астида. Полукровке не пришлось изощряться в защите — зверь был уже слаб. Почти с милосердием Астид вонзил лезвие в левый бок зверю. Свалившийся наземь волк, чуя подступающую смерть, подполз к хозяину, коротко завыл, и, ткнувшись носом ему в ногу, издох. Поминая вожака, издалека подали голос несколько оставшихся в живых зверей.
Им ответил многоголосый волчий вой. Из-за дальнего холма, поросшего соснами, показались первые ряды, и Астид обомлел — в их сторону темным потоком двигалась урукхайская орда. Увидев поверженные, дымящиеся тела сородичей, идущие впереди урукхи издали боевой клич, заколотили по щитам. Завыли волки, беснуясь и захлебываясь, натягивая цепи.
— Ваша светлость! — вскрикнул полукровка, указывая на воинство.
— На коня! — приказал Гилэстэл.
Астид вкинул оружие в ножны, подбежал к серому и прыгнул в седло. Гилэстэл зажег в ладонях новый огненный ком, разрастил его до размера с голову, и, раскрутив, запустил в сторону сосновой рощи на холме. Астид добавил снаряду ускорения, и огненное ядро, врезавшись в склон холма, вышвырнуло высоко в воздух землю, обломки деревьев, урукхайские и волчьи тела. Заполыхали смоляные сосны, застилая равнину дымом. Заметались в страхе волки, путая воинские ряды.
Испуганные кони полуэльфов встали на дыбы, но, покорные воле седоков, успокоились и рысью, переходящей в галоп, помчались в сторону побережья.
— У них нет верховых! — крикнул Гилэстэл Астиду. — Если не пустят волков по нашим следам, уйдём!
Кони неслись по равнине меж сосновых перелесков наперегонки с облаками. Волчий вой, сопровождающий урукхайскую погоню, остался позади. С галопа перешли на спокойную рысь, потом на шаг, дав отдохнуть лошадям, а затем вновь ускорили темп. До побережья оставалось еще далеко, когда на горизонте стал виден истончающийся дымный столб. Гилэстэл пришпорил коня, заставляя его мчаться быстрее. Астид, прошипев проклятие сквозь зубы, тоже подстегнул серого.
С высокого берега открывался великолепный вид на морскую даль и догорающие на воде обломки — всё, что осталось от «Серого странника». Закатное солнце красило волны в алый цвет.
— Корабль… Они сожгли мой корабль, — лицо Гилэстэла исказилось гневом, пошло красными пятнами.
— А команда? — спрыгнув с устало храпящего коня, Астид глянул сверху вниз на пологий пляж, надеясь увидеть спасшихся людей. Но среди принесенных волнами щепок и досок разглядел лишь несколько бездыханных тел. Гилэстэл оскалился, его негодующий рык перерос в крик ярости.
Астид, кусая губы и теребя повод, сощурился на отливающие багрянцем волны, в которых канул шанс на спасение. Впереди расстилалось море. Сзади приближалась орда.
— Ваша светлость, нужно ехать, — полукровка сел в седло, оглянулся на Гилэстэла. — Попытаемся добраться до Мидфарна.
Князь повернул к нему перекошенное лицо, кивнул, и, бросив последний взгляд на обломки корабля, дернул повод.
Уставшие за день кони еле плелись. Быстро сгущающиеся сумерки заставили беглецов поторопиться с поиском места для ночлега. Гилэстэл указал на темную стену бора невдалеке.
— На открытой местности ночевать опасно. Укроемся там.
Под пологом леса было намного темнее, чем на равнине. Спешившись, повели лошадей вглубь, обходя выступающие из-под земли корни, петляя меж стволов. Кони осторожно ступали по мягкой хвойной подстилке, беспокойно прядая ушами. Остановились, едва светло-серый прогал открытого пространства полностью заслонили стволы.
— Не разводи огня, Астид, — предостерег Гилэстэл.
— Почему? С равнины его здесь не увидеть.
— С ними волки. Почуют дым, приведут к нам.
— А местных волков вы не боитесь? — хмыкнул Астид.
— Опасаюсь. Но не так, как вооруженных разъяренных урукхов.
Полуэльфы сняли с коней поклажу, расседлали измученных животных.
— Извини, дружок, — Астид с сожалением погладил своего серого скакуна, склонившего морду к невысокому жидкому пучку травы, пробившемуся сквозь опавшую хвою. — Тут только иголки и мох. Завтра поутру выведу тебя на травку. Ваша светлость, может хоть искорку какую засветить? Без дыма.
— Валяй, — согласился князь.
И Астид свалял. Выпустив из ладони маленький неяркий светоч, удовлетворенно прищурился. Тусклого света от «искорки» хватало ровно на то, чтобы рассеять ночную темноту на биваке.
Тем временем Гилэстэл расправил складное ведро и установил его в развилке соснового корня.
— Будь добр, — обернулся к Астиду.
Тот
