повел ладонями, и многолетний толстый слой лесного дерна у корня расползся в стороны, обнажив чистую землю. Астид сел, и, привалившись спиной к стволу, стал наблюдать, как князь добывает воду. Гилэстэл огляделся, подобрал сухую ветвь и воткнул её в землю на разрытом пятачке, наклонив второй конец над ведром. Присел, приложил ладонь к земле, произнес слова заклинания. Подождал, повторил их снова. Еще подождал, и снова повторил. Астид облизнул губы, увидев, как на основании ветки у самой земли блеснула капля воды. Капелька поползла вверх, за ней из земли на ветвь втекла вторая. И вот уже тонкий ручеек задрожал на ветви, устремляясь по ней вверх, с тихим плеском наполняя ведро. Гилэстэл принес свою фляжку и подставил ее под сочащуюся в ведро струйку. Наполнив, протянул Астиду.
— Пить хочешь?
— Надеюсь, на сей раз без муравьев? — принимая флягу, Астид заглянул внутрь.
— Сейчас ночь, они спят, — усмехнулся князь. — Там и был тогда всего один. Столько времени прошло, а ты помнишь.
— Три, — парировал Астид. — Там было три муравья. Одного укуса я может, и не заметил бы. Ладно бы, рука или другое какое место. В губу ведь! Это больно, между прочим.
Гилэстэл рассмеялся.
— Ты был страшен в тот раз, похож на разъяренную утку, — он оттянул пальцами верхнюю губу.
Астид с укором взглянул на покровителя, покачал головой и отхлебнул из фляжки. Гилэстэл наполнил водой флягу Астида, дождался, пока наберется вода в ведре, поставил его перед своим конем. Второе ведро получил конь Астида. Напившись и запасшись водой, рукотворный источник убрали. Поужинали взятыми в дорогу сухарями, улеглись на расстеленные одеяла.
— Спите, Ваша светлость. Я покараулю первым, — Астид устремил взор на звезды, кое-где проглядывающие сквозь плотные сосновые кроны.
Гилэстэл согласно мыкнул, и, окружив себя защитным заклинанием, заснул. Через невидимый барьер, поставленный князем, никакой зверь к нему приблизиться не смог бы ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Светоч иссяк, тихо угаснув. Астид, закинув руки за голову, настороженно вслушивался в темноту. Время от времени поворачивая голову, он пристально вглядывался в окружающий мрак. Любопытное зверье, появись оно рядом, можно было отпугнуть, были в его арсенале заклинания и на этот случай. Но близкое знакомство с ночными хищниками не добавило бы спокойствия ни лошадям, ни путникам.
В середине ночи кони вдруг забеспокоились. Сначала зафыркали, а затем тревожно заржали, затопали, мотая головами в попытках сорваться с привязи. Астид вскочил, схватился за меч и обошел стоянку, вглядываясь в ночь. Где-то неподалеку раздались чьи-то вздохи, шорох хвои, короткое тихое ворчание. Астид швырнул вверх светоч, устремив взгляд туда, откуда раздались эти звуки. Свет спугнул непрошенного гостя, или гостей — удаляющийся хруст и шорох подтвердили это. Но Астид, зажмурившись от света, увидел лишь неясный темный силуэт.
За спиной возник Гилэстэл, тоже с оружием в руках.
— Что там?
— Зверь какой-то, — пожал плечами Астид. — Ушёл вроде.
Постояли, держа мечи наготове, всматриваясь во мрак.
— Отдыхай, Астид, — успокаивающе тронул Гилэстэл за плечо.
— Все же с костром было бы спокойней, — вздохнул полукровка, надевая куртку и заворачиваясь в плащ. — Похолодало к тому же.
Астид проснулся от холода и сырости. Утренний туман стлался по земле плотным покровом, проникая под одежду, увлажняя волосы, заставляя ёжится. Полукровка поднялся, вынырнув из белесой массы по пояс, сделал несколько взмахов руками, чтобы согреться. Лошади стояли, скрытые по брюхо туманными клубами. Гилэстэла видно не было. Астид накинул перевязь, застегнул ремень с ножнами, прошел по стоянке, осторожно нащупывая перед собой ногами. Наткнулся на что-то, нагнулся, пошарил руками — сумки. Затылку стало неприятно от чужого взгляда. Полукровка оглянулся из-под руки, скользя взглядом поверх туманного покрова.
— Астид! — сдавленный тревожный шепот князя, торопливо приближающегося с другой стороны, заставил его вздрогнуть.
Князь, тоже тепло одетый и при оружии, быстро шел, почти бежал.
— Собираемся! Быстро!
Несколько слов, движение ладоней — и туман на биваке рассеялся, отполз за деревья. Астид кинулся к упряжи, намереваясь седлать коня. Лошади захрапели, заплясали.
Под ноги серого коня из тумана выкатился темный мохнатый клубок, конь взвизгнул и взвился на дыбы. Медвежонок, получивший копытами по спине, истошно заверещал и заметался по стоянке. Ответом на его вопли стал оглушительный рёв и на бивак, разметая клочья тумана, словно свирепый лесной демон, ворвалась медведица. Серый конь, оказавшийся на пути, получил удар лапой по хребту и свалился бездыханным. Несколько мгновений, пока вымещающий ярость зверь драл коня, дали Гилэстэлу и Астиду возможность ответить на атаку. Князь метнул в медведицу огненный ком, а полукровка обрушил на неё толстую сосну, едва не пришибив белого коня.
Смоляное дерево, придавившее беснующегося, охваченного огнем зверя, загорелось в два счета. Занялась хвойная подстилка, и пламя, несмотря на влажный туман, стремительно поползло по земле. Гилэстэл едва успел поймать своего коня, оборвавшего повод и метнувшегося прочь от опасности. Астид похватал то из поклажи, что лежало ближе всего, и они бегом бросились на равнину. Туман смешивался с дымом, застилая глаза, скрывая путь. За спиной трещал огонь и ревел погибающий зверь.
Вырвавшись на открытое пространство, беглецы остановились перевести дух.
— Не разводи огня, Астид, — отдышавшись, передразнил полукровка, оглядываясь на полыхающие деревья.
— И почему я решил, что там самец? — созерцая пожар и поглаживая по шее нервно храпящего коня, молвил Гилэстэл.
— На следы наткнулись?
— На помёт.
Астид сбросил на землю сбереженный от огня скарб — скомканные плащи и две переметные сумки, к одной из которой была пристегнута флажка с водой. Вторая флажка, котелок, сёдла, упряжь, складное ведро, одеяла, часть провизии и многое другое сгинуло в пламени.
— Вот изначально не понравилась мне эта затея, — недовольно пробурчал полукровка.
— Ночевать в лесу?
— Плыть сюда!
— Дай воды, — протянул руку князь.
Астид подал фляжку Гилэстэлу. Сам присел у сумок и принялся изучать их содержимое. Хмыкнув, показал Гилэстэлу извлеченные из сумки три больших кошелька с золотом.
— Самое нужное в текущий момент. Если по дороге встретится приличный трактир, кутнём, а?
— Я не виноват, что северяне предпочитают живую монету распискам Маверранумского банка, — пробурчал Гилэстэл и сдвинул брови. — Мы живы и полны сил, оружие при нас, и даже лошадь имеется. Все не так плохо. До Мидфарна не больше трех дней пути. Мы бывали в передрягах и похуже этой.
— Вы правы, Ваша светлость, — усмехнулся полукровка, и кивнул на дымящийся лес. — Но если быстро не уберемся отсюда, эта поездка станет самой скверной.
Сырое туманное утро сменилось серым пасмурным днем. Сосновые леса и рощицы остались позади. Два путника и конь брели по каменистым вересковым полям, розово-фиолетовым при солнечном свете, а
