«Как лесбиянки занимаются сексом?»
«Сколько раз ты можешь дрочить и не считаться извращенцем?»
— Отличные вопросы, ребята, — сказала Тесс с невозмутимым видом. — Но слишком много, чтобы обсудить за сегодняшний вечер, так что давайте начнем с самого важного. — Она села на диван напротив них. — Первое. Вам не нужно делать это только потому, что вы думаете, что должны или, по-вашему мнению, все остальные этим занимаются. Вступать в половые отношения до того, как вы будете готовы, — признак незрелости. Есть тысяча веских причин подождать.
— Я готов, — похвастался Коннор.
— Я тоже, — поддакнул Психо.
— В самом деле? — Она ткнула в них листками бумаги. — Тогда почему никто из вас не спросил о контроле над рождаемостью? Или, может быть, вы хотите стать отцами-подростками?
Это привлекло их внимание.
Тесс начала скупо обрисовывать основы контроля над рождаемостью и ЗППП, а также касаться некоторых тонкостей, уже упомянутых девочками, включая джакузи, оральный секс и — не глядя на Иена — анальный.
Пока она говорила, Энтони Имани наклонился вперед, уперевшись руками в бедра. Друг Авы, Коннор, сутулился на подушках дивана и выглядел угрюмым. Психо, казалось, хотел делать записи, а Ной принялся грызть ногти.
Тесс еще раз упомянула, что с сексом стоит подождать, а затем вернулась к основам.
— Если вы когда-нибудь скажете девушке, что не хотите пользоваться презервативом, потому что он вам не нравится, или скажете ей, что она на самом деле вас не любит, если заставит вас пользоваться им… Если вы так поступите, значит, вы полный засранец, который заботится только о себе.
С дерзкой ухмылкой Коннор закинул руку на спинку дивана. У Тесс пробуждалась сердечная неприязнь к красивому парню Авы.
— Есть кое-что еще, о чем никто из вас меня не спрашивал, — сказала она. — Это называется согласием.
Она начала было объяснять, но тут у нее появилась идея получше. Тесс повернулась к Иену.
— Иен, может, ты мог бы поговорить об этом? С мужской точки зрения.
Вместо того, чтобы отступить, он подошел и сел рядом с ней.
— Это просто. — Иен выстрелил им прямо в глаза. — «Нет» означает «нет». «Может быть» также означает «нет». Скажем, девушка пьяна… Ты должен отступить. Потому что, если она пьяна, а ты будешь продолжать это делать, а она проснется и пожалеет, ты почувствуешь себя настоящим дерьмом и к тому же можешь оказаться в тюрьме. — Тесс подавила желание зааплодировать, но Иен на этом не остановился. — Некоторые парни говорят себе, что девушка просто строит из себя недотрогу, значит, можно грубо настаивать. Это называется изнасилованием. Женщины не боятся высказываться, и вот в чем дело… Уход от ситуации сделает вас больше мужчиной, чем попытки трахнуть каждую встреченную вами женщину.
Коротко и по делу.
Тесс встала с дивана.
— Не могли бы вы поговорить со своими родителями? Я знаю, что это неловко, но попробуйте подождать, пока вы не окажитесь с ними в машине. Так вам не придется на них смотреть.
Только Психо, казалось, рассматривал такую возможность.
Когда мальчики выкарабкались из дивана, она взглянула на Ноя, все еще грызущего ногти, уже обкусанные до корней. Он один ничего не говорил.
— Еще кое-что. Сегодня мы говорили только о девочках, но это может быть непростое время для подростков. Может быть, некоторые из вас или некоторые из парней, с которыми вы дружите… Может, они уже знают, что им нравятся мальчики больше, чем девочки. — Они захмыкали, особенно громко Ной. Не глядя им в глаза, Тесс сказала: — Быть геем или трансгендером — сейчас не так уж важно, как было раньше, но подросткам все еще очень сложно во всем разобраться. Если кто-нибудь захочет поговорить со мной об этом, меня не так уж и сложно найти.
Иен сильно ткнул ее в ребра, а затем шокировал, сказав:
— Меня тоже. Я не выношу нетерпимости. Это сильно ограничивает жизнь.
Закрыв за парнями дверь, она опустилась на табурет пианино.
— Все, что я хотела — или когда-то хотела — это помогать появляться на свет младенцам. А не мешать им родиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Иен взял листки с вопросами мальчиков и начал их листать.
— Ты же знаешь, что дорого за это заплатишь, да?
— Знаю.
Он поднял одну из бумажек и кивнул Тесс.
— Уточняющий вопрос. Сколько раз ты сможешь дрочить, не будучи извращенцем?
Она засмеялась и встала с табурета, когда радионяня уловила возню Рен.
— Мне нужно ее покормить.
— Приступай.
***
На следующее утро Тесс положила Рен в слинг и спустилась в хижину. После всего, что сделал Иен, он заслужил, чтобы ему вернули уединение, а ей нужно было подготовить хижину, чтобы они с Рен могли туда переехать.
Дом пустовал, шторы все еще задернуты. И тут было тепло. Слишком тепло. Нужно оставить записку Келли с просьбой выключать отопление, когда та уходит.
Возможно, Тесс допустила ошибку, позволив тянуться этой ситуации с Келли, но сейчас вторжение в дом было наименьшей из проблем. Тесс гораздо больше беспокоили сложные отношения с Иеном и опасения, что Деннинги все равно откажутся оставить ей Рен. Тесс оглядела тусклый, унылый интерьер. Никаких сверкающих белых досок на стенах и васильково-голубой краски, никаких блестящих темных деревянных полов и полных книжных полок. Каким-то чудом ей придется превратить это место в настоящий дом.
Она отнесла Рен наверх устроить посреди кровати, подальше от запаха чистящих средств, пока будет отскребать ванную комнату. Но войдя в спальню, Тесс замерла. Покрывало скомкано, одна подушка помята, другая на полу.
Златовласка тоже здесь побывала.
— Черт!
Тесс вошла в комнату. И так ничего хорошего, что Келли спала на диване. Но это было уже слишком.
Позади нее скрипнула половица. Она обернулась и увидела, что Келли пытается спуститься вниз.
— Ты могла хотя бы заправить постель!
— Я… я проверяла состояние дома. Крыша обычно протекала.
Келли поспешила вниз по лестнице.
— Ну-ка, стой! — Тесс бросилась за ней, но Келли продолжала спускаться.
— С этой… с этой хижиной много лет были проблемы. Ее построили до Второй мировой войны, поэтому она совсем старая. — Келли поспешила к входной двери, пола ее мятой шелковой блузки выбилась из брюк. — Второй этаж не достроили…
— Я знаю, что ты пробиралась сюда.
Тесс ее догнала.
Келли споткнулась.
— Я не…
— Я тебя видела. Полторы недели назад. Ты спала на диване.
Келли почти подошла к двери.
— Я… Ну, тогда… Я прошу прощения.
— Мне не нужны извинения. Я хочу знать, почему ты продолжаешь здесь появляться.
Тесс встала перед Келли и увидела то, чего эта злоумышленница пыталась от нее скрыть: она плакала. Ее волосы прилипли к голове, макияж стерся, а глаза покраснели.
Келли отвела взгляд.
— Это был дом моей бабушки. Я… у меня остались счастливые воспоминания о времени, которое я провела здесь, когда росла. Когда мне плохо… — Она опустила руки и сжала кулаки. — Этого больше не повторится.
Тесс в защитном жесте обняла Рен и подумала об Аве и ее неприятном парне Конноре. Не из-за этого ли беспокоилась Келли, или причина — тяжким грузом давившая роль жены самого важного гражданина города?
Келли попыталась прошмыгнуть мимо Тесс.
— Я должна идти.
— Подожди. Мои плечи меня убивают. Держи Птичку.
Тесс вынула малышку из слинга и вложила в руки Келли. Плечи Тесс были в порядке, но что-то в уязвимости этой женщины ее трогало.
Только самые черствые могли сопротивляться новорожденному младенцу, а Келли не была настолько черствой. Она инстинктивно прижала Рен, которая не выглядела довольной передачей с рук на руки. Тесс говорила себе, что боль этой женщины, женщины, которая ей даже не нравилась, — не ее дело, но вмешиваться в жизни других людей в последнее время, похоже, стало для нее навязчивой идеей. Кроме того, легче иметь ясное представление о проблемах других, чем о своих собственных.
